– Наверняка эти первые годы были очень трудными. Не так много супружеских пар, вступающих в брак в столь раннем возрасте, справляются с этим. И все же вам удалось остаться вместе?
– Да.
– Вам с женой случалось спорить?
– Разумеется. Невозможно, чтобы два человека жили вместе и не спорили, верно? Я никогда не верил тем, кто утверждает, будто у них нет никаких разногласий. Или они лгут, или у них мозги не работают.
– Понятно. – Фиск оставил эту тему. – За все годы, что вы были женаты, не сомневаюсь, что вы переживали и тяжелые времена?
– Да.
– Вы хоть раз били свою жену, мистер Уоринг?
– Никогда.
– Даже когда ссорились с ней?
– Я никогда бы не сделал ничего подобного.
– Мистер Уоринг, к моменту ее смерти вы все еще любили жену?
– Да. Очень, – в его голосе прозвучали виноватые нотки. – Как можно рассчитывать, что любовь исчезнет лишь потому, что какой-то клочок бумаги утверждает, будто так положено с определенного числа?
– Вы хотели воссоединиться с ней?
– Да. Больше всего на свете. И мы бы это сделали. Я в этом уверен.
– Мистер Уоринг, за четыре дня до того, как вы повезли дочерей в горы, виделись ли вы с миссис Уоринг?
– Да.
– Можете рассказать, при каких обстоятельствах?
– Мы встретились на школьном спектакле Эйли.
– Эйли – это ваша младшая дочь?
– Да.
– И что произошло в тот вечер?
– Вы смотрите на ребенка, которого произвели вместе, смотрите друг на друга… – Он помолчал. – Мы отправились домой вместе.
– В дом на Сикамор-стрит, 374?
– Да.
– Что произошло потом, мистер Уоринг?
– Мы занимались любовью.
– Вы принуждали жену, мистер Уоринг?
– Нет. Господи, конечно, нет. Между нами все еще существовала та удивительная связь, вы должны это понять. Она никогда не исчезала. Мы все еще любили друг друга. Это была самая естественная вещь на свете. А то, что мы разъехались, – ужасная ошибка. Нам нужно было всего лишь признать это. И мы были готовы это сделать.
– Оба?
– Да.
– Вы могли бы назвать тот вечер романтическим?
– Да. В некотором роде даже более романтический, чем в молодости. Мы были опытнее.
– Вы ссорились?
– Нет.
– А когда вы увиделись с женой в следующий раз?
– Когда забирал девочек на выходные.
– Днем в пятницу, 20 октября?
– Да.
– Можете ли вы описать суду вашу встречу с женой в тот раз?
– Я сказал ей, что хочу с ней помириться. Сказал, что люблю ее.
– И что она ответила?
– Она обещала подумать о том, чтобы нам снова жить вместе.
– Вы думаете, она говорила серьезно?
– Энн всегда говорила серьезно.
– Итак, вы расстались в хороших отношениях?
– Да, в очень хороших.
– А потом вы повезли дочерей в горы. Мистер Уоринг, как бы вы охарактеризовали ваши отношения с Джулией за прошедший год?
– Джулия очень злилась из-за нашего расставания. Что ж, я полагаю, ни одному ребенку не нравится, когда родители расходятся. Да и с чего? Дети любят порядок. Как бы то ни было, она винила меня, хотя мы с ее матерью оба старались объяснить ей, что, по сути, не виноват никто. Она ведь всего лишь ребенок. Она запуталась. Это можно понять. Но с тех пор она была на меня очень сердита.
– И в чем это проявлялось?
– Мрачное настроение, замкнутость, язвительность. Иногда она пыталась навредить мне.
– Навредить?
– Позже я выяснил, что случалось, я звонил домой поговорить с Энн, а Джулия ей ничего про это не сообщала.
– Она лгала Энн?
– Да. Нас с Энн это беспокоило. Нас обоих огорчали некоторые стороны в поведении Джулии. И ложь, конечно, была одной из них.
– Понятно. – Фиск немного помолчал. Он не смотрел в глаза присяжным, но кивнул в их сторону – дескать, мы вместе слушаем. – Вы пытались поговорить с Джулией во время выходных, на горе Флетчера?
– Да. Я старался еще раз объяснить ей, что в случившемся нет ничьей вины. Я хотел, чтобы она поняла, как сильно я люблю Энн, и ее, и Эйли. Я сказал, что хочу, чтобы мы снова жили одной семьей, безумно этого хочу. Я пообещал ей, что на этот раз все будет иначе.
– Иначе в каком смысле?
Тед опустил голову и вздохнул.
– Между мной и Энн некоторое время были напряженные отношения. Все супружеские пары проходят через подобные периоды, когда все меняется. Гордиться тут нечем, но я не знаю никого, кто бы умер от болезни роста. В общем, мы не слишком старались скрыть это от детей. Если мы в чем и были виноваты, так только в этом. Возможно, они слышали больше, чем следовало бы. Как им было во всем этом разобраться?
– Вы можете ответить на вопрос, мистер Уоринг? – вмешалась судья Карразерс.
– Я сказал Джулии, что никаких криков больше не будет, – сухо проговорил Тед. – Мне не следовало этого делать. Это была ошибка, я признаю. Но именно так я сказал ей.
– Почему же это было ошибкой, мистер Уоринг? – мягко спросил Фиск.
– Потому что когда мы с Энн, к несчастью, повысили голос, это расстроило Джулию. Очень расстроило. Она неправильно восприняла это и, по-моему, запаниковала.
Риэрдон встал из-за стола.
– Возражение. Свидетель не может знать, о чем думала Джулия.
– Возражение принимается. – Судья Карразерс обратилась к присяжным. – Не принимайте во внимание последний ответ.
Фиск перевел дух и начал снова.
– Давайте на минутку вернемся к вашей поездке. Вы приехали домой приблизительно в четыре часа дня в воскресенье, правильно?
– Да.
– А кто нес ружье?
– Я.
– Почему вы внесли ружье в дом, мистер Уоринг?
– Я отдавал его Джулии. Мы так хорошо провели время в те выходные, что я подумал, мы могли бы съездить туда еще раз, прежде чем охотничий сезон кончится. Все вчетвером.
– Как вы считаете, ружье в тот момент находилось на предохранителе?
– Да. Между прочим, в то утро я как раз учил девочек, как проверять предохранитель.
– Что случилось, когда вы вошли в дом?
Темно-серые глаза Теда потемнели еще больше.
– Мы с Энн повздорили, – тихо сказал он. – Лучше бы мы этого не делали, но так получилось. Однако ссора была не серьезнее прежних. Просто мы таким образом снова соединялись друг с другом, это всего лишь одна сторона нашей жизни. Но, видимо, после всех разговоров о том, насколько все изменилось, громкие голоса смутили Джулию.
– И что она сделала?
– Она закричала: «Перестань! Нет!»
– Как вы думаете, почему она так крикнула?
– Потому что хотела, чтобы прекратилась ссора.
– Возможно, она крикнула «Перестань! Нет!», потому что вы вскинули ружье?
– Нет. Ни в коем случае. Она терпеть не могла, когда мы ссорились. Она, знаете ли, может быть очень сурова.
– Когда Джулия крикнула «Перестань! Нет!», как далеко она стояла от вас?
– Примерно на расстоянии шага. Самое большее, двух.
– И что случилось потом?
– Совершенно неожиданно она набросилась на меня. Может, мне бы следовало это предвидеть, но я не сумел. Она просто выскочила ниоткуда и повисла у меня на правой руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90