— впервые за два дня подал голос Брэгдон.
Хейм вздрогнул.
— Сколько еще можно объяснять? — сказал он, обращаясь больше к Джоселин, чем к Брэгдону. — Земля имеет космическую оборону. Ее невозможно атаковать — если только мы попадая из одного кризиса в другой, не добьемся такого ухудшения дел, при котором обе строны будут вынуждены построить флоты, достаточно больше, чтобы позволить себе потери при прорыве космической обороны. Все, чего я хочу — это устранить подобную возможность путем немедленного урегулирования конфликта между нами и алеронами. К несчастью, они не заинтересованы в разумном компромиссе. Поэтому наша задача — доказать им, что у них нет иной альтернативы.
— Бомбардировкой нельзя объяснить местного бесплодия, — прервал их Утхг-а-К-Тхакв. — Война здесь была три или четыре века назад по Земному исчислению. Радиация давно исчезла. Восстановлению природе мешало что-то другое.
— О, к черту все это, — захныкала Джоселин. — Дайте поспать.
Хейм тоже лег. С каким-то смутным беспокойством он подумал о том, что надо бы назначить часового но нет, все были так изнурены… С этой мыслью он забылся.
На следующий день люди увидели поодаль очертания двух металлических тел. Не было и речи о том, чтобы сделать крюк и рассмотреть их поближе, да вообще, им и без того было чем заняться, занять ту часть сознания, которую они еще в силах были отвлечь от все более тяжкой работы по продвижению вперед. В поле зрения уже начала появляться оконечность плато. Между его краем и очередным уходящим вверх горным склоном была крутая насыпь, при ближайшем расстоянии оказавшаяся обсидиановыми утесами. Они тянулись вправо и влево, гладкие, блестящие, не очень высокие, но совершенно неприступные в условиях местной гравитации без специального снаряжения, которым отряд не располагал. Чтобы обойти их — если вообще существовало такое место, где они были более пологими — потребовалось бы несколько дней; а медикаментов, за счет которых люди еще были живы, не хватило бы на столь длительный переход.
Сплошная линия этого неприступного вала разрывалась лишь в середине охватываемого глазом участка. От подножия крутого откоса, поднималась на несколько километров вверх над горами. Словно гигантский занавес, они закрывали местность; белые султаны, отрываясь от верхушки столба, четко выделялись на фоне голубого цвета неба, и по мере того, как люди приближались к этому месту, все явственнее стало слышно грозный рев.
— Это должен быть «Дым Гром», — сказал Вадаж. — На что все это значит?
— Район… не знаю, как это сказать по-английски, — отозвался Утхг-а-К-Тхакв, — Пшейка. Земля внизу горячая, и вода выкипает.
— Гейзеры и горячие источники, — сказал Хейм и присвистнул. — Но я никогда не видел и не слышал, чтобы они достигали таких размеров. По сравнению с этим Желтый Камень или Кузница Карлика — все равно, что булькающий чайник. Сумеем ли мы здесь пройти?
— Должны. — Утхг-а-К-Тхакв наклонил голову так, чтобы все его три глаза могли смотреть сквозь стекло шлема. Привычные к туманам его планеты, они до некоторой степени способны были видеть в инфракрасном спектре.
— Да-да. Утесы размыты. Проход идет под уклон, хотя он очень неровный и повсюду хлещет вода.
— И все же, слава богу. Высокая гравитация означает низкий угол естественного откоса. А как только мы доберемся до лугов, что находятся по ту сторону, у нас появиться шанс встретить охотников или патрульных из Рощи — Хейм даже выпрямился. — Мы прорвемся.
Чуть позже он заметил, как среди кустов блеснула третья металлическая фигура. На сей раз она была так близко к их предполагаемому пути, что Хейм слегка изменил курс, с тем, чтобы пройти мимо. К тому же им все равно не было точно известно, где лучше заходить во владения «Дым Грома».
Объект вырастал по мере того, как Хейм приближался к нему своим тяжелым шагом. Во время остановок Хейм обнаружил, что не может отвести взгляд от странного предмета. Его форма была какой-то уж особенной, но у Хейма по непонятной причине мурашки ползли по спине. Когда он наконец дотащился до того места, где стояло сооружение, ему захотелось убраться оттуда, и чем скорее, тем лучше.
— Древняя машина — Голос Вадажа был едва слышен из-за рева и шипения, раздававшегося впереди. — Ее бросили после того, как упала бомба.
Процесс коррозии в местной атмосфере был очень замедленным. Краска облезла с металла, а тот в свою очередь, заржавел, но все еще блестел в некоторых местах. Аппарат имел форму ящика около двух метров шириной и пять — высотой, верхушка которого была скошена по направлению к центральной орудийной башне. Можно было различить останки солнечной батареи вместе с радарной установкой, как показалось Хейму, другими детекторами. Несколько люков в корпусе и башне были закрыты, без всяких видимых признаков того, что их когда-либо открывали. Хейм раздвинул кусты и посмотрев на основание машины, решил, что передвигалась она на воздушной подушке.
— Ничего себе дирижабль, — сказал он. — Насколько я понимаю, после войны эта телега опустилась на землю. В течение долгого времени в район Лохана нельзя было заходить. Те шутки, которые мы видели, должно быть, то же самое.
Джоселин вцепилась ему в руку, и он сразу вспомнил о дочери, когда та была еще маленькая и ее что-нибудь пугало.
— Идем отсюда, Гуннар! — умоляющие проговорила она. — Слишком уж это напоминает мертвые кости.
— Интересно бы знать, — заметил он, как всегда желая докопаться до истины, — почему металл бросили на произвол судьбы. Даже владея атомной энергией, аборигены на планете лишенной огня, должны были бы бережно относиться к металлолому.
— Может быть, табу? — предположил Вадаж. — Вероятно, эти обломки ассоциируют в представлении местных с чем-то кошмарным.
— Вполне возможно, хотя у меня такое впечатление будто строны оглядываются на свою войну с гораздо меньшим ужасом, нежели мы, когда вспоминаем наш Обмен — а ведь Земля еще легко отделалась. — Хейм поправил давившую на плечи систему воздухоснабжения и рюкзак. — О'кей, пора двигаться дальше. Солнце уже низко, а меня что-то не привлекает перспектива ночевать среди призраков.
— Может быть, споешь нам что-нибудь, Андре? — попросила Джоселин. — Я бы тебя поддержала.
— Попробую. — Голос певца был усталым и разбитым, да к тому же нещадно искажался при попадании в атмосферу, но тем не менее он прокаркал:
Вдоль по дороге
К прекраснейшему Атти, ура, ура!
Помогая женщине идти, Хейм сначала не обратил внимания на слова. Но потом он внезапно осознал, что Вадаж поет вовсе не «Когда Джонни возвращается с победой домой», а суровую старую балладу ирландцев оригинал этой песни.
… где ноги, которые так быстро
Носили тебя,
Когда ты впервые взял ружье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Хейм вздрогнул.
— Сколько еще можно объяснять? — сказал он, обращаясь больше к Джоселин, чем к Брэгдону. — Земля имеет космическую оборону. Ее невозможно атаковать — если только мы попадая из одного кризиса в другой, не добьемся такого ухудшения дел, при котором обе строны будут вынуждены построить флоты, достаточно больше, чтобы позволить себе потери при прорыве космической обороны. Все, чего я хочу — это устранить подобную возможность путем немедленного урегулирования конфликта между нами и алеронами. К несчастью, они не заинтересованы в разумном компромиссе. Поэтому наша задача — доказать им, что у них нет иной альтернативы.
— Бомбардировкой нельзя объяснить местного бесплодия, — прервал их Утхг-а-К-Тхакв. — Война здесь была три или четыре века назад по Земному исчислению. Радиация давно исчезла. Восстановлению природе мешало что-то другое.
— О, к черту все это, — захныкала Джоселин. — Дайте поспать.
Хейм тоже лег. С каким-то смутным беспокойством он подумал о том, что надо бы назначить часового но нет, все были так изнурены… С этой мыслью он забылся.
На следующий день люди увидели поодаль очертания двух металлических тел. Не было и речи о том, чтобы сделать крюк и рассмотреть их поближе, да вообще, им и без того было чем заняться, занять ту часть сознания, которую они еще в силах были отвлечь от все более тяжкой работы по продвижению вперед. В поле зрения уже начала появляться оконечность плато. Между его краем и очередным уходящим вверх горным склоном была крутая насыпь, при ближайшем расстоянии оказавшаяся обсидиановыми утесами. Они тянулись вправо и влево, гладкие, блестящие, не очень высокие, но совершенно неприступные в условиях местной гравитации без специального снаряжения, которым отряд не располагал. Чтобы обойти их — если вообще существовало такое место, где они были более пологими — потребовалось бы несколько дней; а медикаментов, за счет которых люди еще были живы, не хватило бы на столь длительный переход.
Сплошная линия этого неприступного вала разрывалась лишь в середине охватываемого глазом участка. От подножия крутого откоса, поднималась на несколько километров вверх над горами. Словно гигантский занавес, они закрывали местность; белые султаны, отрываясь от верхушки столба, четко выделялись на фоне голубого цвета неба, и по мере того, как люди приближались к этому месту, все явственнее стало слышно грозный рев.
— Это должен быть «Дым Гром», — сказал Вадаж. — На что все это значит?
— Район… не знаю, как это сказать по-английски, — отозвался Утхг-а-К-Тхакв, — Пшейка. Земля внизу горячая, и вода выкипает.
— Гейзеры и горячие источники, — сказал Хейм и присвистнул. — Но я никогда не видел и не слышал, чтобы они достигали таких размеров. По сравнению с этим Желтый Камень или Кузница Карлика — все равно, что булькающий чайник. Сумеем ли мы здесь пройти?
— Должны. — Утхг-а-К-Тхакв наклонил голову так, чтобы все его три глаза могли смотреть сквозь стекло шлема. Привычные к туманам его планеты, они до некоторой степени способны были видеть в инфракрасном спектре.
— Да-да. Утесы размыты. Проход идет под уклон, хотя он очень неровный и повсюду хлещет вода.
— И все же, слава богу. Высокая гравитация означает низкий угол естественного откоса. А как только мы доберемся до лугов, что находятся по ту сторону, у нас появиться шанс встретить охотников или патрульных из Рощи — Хейм даже выпрямился. — Мы прорвемся.
Чуть позже он заметил, как среди кустов блеснула третья металлическая фигура. На сей раз она была так близко к их предполагаемому пути, что Хейм слегка изменил курс, с тем, чтобы пройти мимо. К тому же им все равно не было точно известно, где лучше заходить во владения «Дым Грома».
Объект вырастал по мере того, как Хейм приближался к нему своим тяжелым шагом. Во время остановок Хейм обнаружил, что не может отвести взгляд от странного предмета. Его форма была какой-то уж особенной, но у Хейма по непонятной причине мурашки ползли по спине. Когда он наконец дотащился до того места, где стояло сооружение, ему захотелось убраться оттуда, и чем скорее, тем лучше.
— Древняя машина — Голос Вадажа был едва слышен из-за рева и шипения, раздававшегося впереди. — Ее бросили после того, как упала бомба.
Процесс коррозии в местной атмосфере был очень замедленным. Краска облезла с металла, а тот в свою очередь, заржавел, но все еще блестел в некоторых местах. Аппарат имел форму ящика около двух метров шириной и пять — высотой, верхушка которого была скошена по направлению к центральной орудийной башне. Можно было различить останки солнечной батареи вместе с радарной установкой, как показалось Хейму, другими детекторами. Несколько люков в корпусе и башне были закрыты, без всяких видимых признаков того, что их когда-либо открывали. Хейм раздвинул кусты и посмотрев на основание машины, решил, что передвигалась она на воздушной подушке.
— Ничего себе дирижабль, — сказал он. — Насколько я понимаю, после войны эта телега опустилась на землю. В течение долгого времени в район Лохана нельзя было заходить. Те шутки, которые мы видели, должно быть, то же самое.
Джоселин вцепилась ему в руку, и он сразу вспомнил о дочери, когда та была еще маленькая и ее что-нибудь пугало.
— Идем отсюда, Гуннар! — умоляющие проговорила она. — Слишком уж это напоминает мертвые кости.
— Интересно бы знать, — заметил он, как всегда желая докопаться до истины, — почему металл бросили на произвол судьбы. Даже владея атомной энергией, аборигены на планете лишенной огня, должны были бы бережно относиться к металлолому.
— Может быть, табу? — предположил Вадаж. — Вероятно, эти обломки ассоциируют в представлении местных с чем-то кошмарным.
— Вполне возможно, хотя у меня такое впечатление будто строны оглядываются на свою войну с гораздо меньшим ужасом, нежели мы, когда вспоминаем наш Обмен — а ведь Земля еще легко отделалась. — Хейм поправил давившую на плечи систему воздухоснабжения и рюкзак. — О'кей, пора двигаться дальше. Солнце уже низко, а меня что-то не привлекает перспектива ночевать среди призраков.
— Может быть, споешь нам что-нибудь, Андре? — попросила Джоселин. — Я бы тебя поддержала.
— Попробую. — Голос певца был усталым и разбитым, да к тому же нещадно искажался при попадании в атмосферу, но тем не менее он прокаркал:
Вдоль по дороге
К прекраснейшему Атти, ура, ура!
Помогая женщине идти, Хейм сначала не обратил внимания на слова. Но потом он внезапно осознал, что Вадаж поет вовсе не «Когда Джонни возвращается с победой домой», а суровую старую балладу ирландцев оригинал этой песни.
… где ноги, которые так быстро
Носили тебя,
Когда ты впервые взял ружье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78