Так рассказывали мне очевидцы. Эти сведения могут нам пригодиться.
— Зачем? — проворчал Ульдин. — Разве могло быть иначе? А патрулей мы бы все равно старались избегать.
— Если даже кто-то обнаружит нас, — сказал Дагон, — то пожалеет об этом.
— Сначала пройдем к твоему дому, — обратился Рейд к Эриссе. — Возьмем девушку и всех, кто там окажется. От них мы узнаем, что творится. А на обратном пути попробуем спасти кого еще можно.
«Вот и все, на что мы способны, — подумал он. — Но как же так? Она думала, что мы с нею… Что это произойдет в доме ее отца, в мирном городе… А где теперь это случится? Как? Когда? Или историю все же можно изменить?
Лучше не пробовать. Тогда нас скорее всего обнаружат и уничтожат. Я никогда бы не решился на эту вылазку, если бы не знал, что нам суждено сначала спасти танцовщицу, а потом потерять ее…».
Он взглянул на Эриссу. В свете убывающего дня она шла мимо развалин стены смело, словно на арену к быку.
На протяжении двух-трех миль дорога шла круто вверх. Большинство тополей, оказавшихся вне досягаемости гигантской волны, уцелели, хотя корни их обнажились, а сломанные ветки усыпали землю. За тополями были крестьянские хижины и виллы богачей — теперь они лежали в развалинах. Бродила с жалобным мычанием корова — должно быть, искала теленка.
Рейд увидел Кносс, освещаемый красно-желтыми зарницами. Когда обрушивалась очередная кровля, вверх взлетал сноп искр, словно из кратера. По мере приближения отряда рев пламени становился громче и усиливался едкий запах дыма.
В Кноссе не было оборонительных сооружений. Зачем народу, владычествующему над морями, укреплять берег? Там, где положено было находиться городским воротам, дорога разветвлялась, переходя в несколько широких мощеных улиц. Город был увеличенным подобием Атлантиды. Эрисса ткнула копьем в одну из улиц:
— Сюда.
Наступила ночь. Рейд отыскивал дорогу при свете пожарищ, спотыкался о камни и бревна, однажды даже наступил на покойника. Сквозь треск пламени доносились отдельные крики. Приглядевшись, он увидел в дыму женщину, сидевшую на пороге своего дома и мерно раскачивающуюся. Она глядела куда-то сквозь него. Рядом лежал убитый. Сажа и пепел падали на них.
Дагон замер.
— В сторону! Быстрее! — прошептал он. Секунду спустя и остальные услышали топот ног и звон металла. Прижавшись в тени узкого переулка, они увидели, как мимо проследовал отряд ахейцев. Только двое из них были в полном вооружении — перья на сияющих шлемах, развевающиеся плащи, нарядные щиты. Остальные семеро — обычные горожане, вооруженные мечами, топорами, копьями и пращами. Двое были критянами.
— Предатели, клянусь Астерионом! — меч Ашкеля блеснул в темноте. Двое товарищей успели удержать его.
— Вряд ли мы встретим других, — сказала Эрисса. — У Тезея не так много сторонников. Просто им никто не сопротивляется. Благородные схвачены первыми и убиты, а народ без предводителя способен только к бегству.
Тут и там лежали мертвецы. Раненые молили о помощи, просили воды. Самым тяжким испытанием было проходить мимо них в молчании.
На площади Эрисса остановилась.
— Вот мой дом, — голос ее уже не был спокойным.
Большая часть домов здесь избегла полного разрушения. При свете недальнего пожара виднелись покосившиеся фасады, сорванные с петель двери, росписи на стенах, покрытые пылью. Но сами здания устояли. На доме, указанном Эриссой, можно было различить фреску, изображавшую танец с быком.
Эрисса взяла Рейда за руку. Они перешли площадь.
В доме было темно. Рейд постучал древком копья, всмотрелся внутрь и сказал:
— Боюсь, что здесь никого нет. Дом, видимо, разграблен, а хозяева бежала.
— Куда? — в голосе Дагона звучала боль.
— О, я скажу вам, я скажу вам, друзья, — донеслось из дома. — Подождите, я вам все расскажу.
— Балон! — воскликнула Эрисса.
Вышел сморщенный, лысый, подслеповатый старик.
— Ай, ай, ты знаешь Балона? Балон старый, слишком старый для рынка рабов. Но в этом доме его кормили, и он всю жизнь верно служил доброму хозяину, да, служил. И дети часто приходили ко мне и просили что-нибудь рассказать. Все погибло. Все.
Эрисса опустила копье и потянула старика к себе.
— Милый Балон, — плача, сказала она. — Ты помнишь Эриссу?
— Помню, помню, до самой смерти буду помнить. Надеюсь, что он будет добр с нею, она околдует его, ведь она околдовывала даже птиц на деревьях! Когда за ней пришли, то говорили что-то о нем и об Ариадне.
— За кем пришли? — вскричал Дагон.
— За Эриссой. Почти сразу после землетрясения, тьмы и урагана. Эрисса рассказывала о человеке, которого она встретила на Атлантиде… Ее отец болел. Боль в груди. Слабость. Ходить не мог. Поэтому она осталась. Потом стук в двери — и вот они тут. Тезей, сказали они, послал за Эриссой. А им самим нужна добыча и рабы. Они получили и то и другое, связали маленькую Эриссу. Не тронули старого Балона и хозяина. Хозяин сразу умер, когда ахеец притащил из спальни хозяйку. Да, хозяин умер. Жаль, что не последовал за ним. Я просил, чтобы взяли и меня, но солдаты смеялись, и остался старый Балон да мертвый хозяин.
— Где они? — Эрисса схватила старика за грудки.
— А? — старый слуга прищурился. — Ты похожа на нее. Правда, похожа. Но ты не можешь быть из ее родни. Я тут всех знаю — всех их братьев, племянников и внуков во всей Талассократии. Все, кто посещал этот дом, делились со старым Балоном новостями, и он все запоминал… Держат их, должно быть, под стражей в каком-нибудь сарае. Боюсь, вам не освободить их.
— Эрисса тоже там?
— Нет-нет, я же говорил. Тут другое дело. Победитель Тезей, владыка Талассократии, нарочно послал за ней воинов, чтобы не сбежала. Воины шли сюда с боем, они были в крови и страшно торопились. Всех остальных домочадцев — братьев, сестер, малышей и слуг увели вместе с добычей. Но приходили они за Эриссой. Думаю, она в Лабиринте. А теперь я возвращаюсь к хозяину.
Гора Иоктас — та, где похоронен Астерион и где Лидре явилось видение, — возвышалась на фоне облаков. Спускаясь по склону — этот путь был самым безопасным — Рейд мог разглядеть дворец. Стены его, высокие колонны и широкие лестницы, даже полуразрушенные, выглядели великолепно. Во дворе горели костры.
— Мы рехнулись, — ворчал Ульдин. — Лезем прямо в волчью пасть, в Лабиринт, где легко заблудиться.
— Мы побратались кровью, — сказала Эрисса. Она снова стала спокойной и хладнокровной, словно бронзовый великан Талос, который, по преданиям, охранял некогда Крит. — Я знаю эти залы лучше, чем враг.
— Ради одной-единственной глупой девчонки…
— Боишься — уходи, — презрительно бросил Дагон.
— Да нет, я иду…
— Если она так нужна Тезею, значит, нудна и нам, — сказал Тилиссон. — На худой конец прикончим несколько ахейцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Зачем? — проворчал Ульдин. — Разве могло быть иначе? А патрулей мы бы все равно старались избегать.
— Если даже кто-то обнаружит нас, — сказал Дагон, — то пожалеет об этом.
— Сначала пройдем к твоему дому, — обратился Рейд к Эриссе. — Возьмем девушку и всех, кто там окажется. От них мы узнаем, что творится. А на обратном пути попробуем спасти кого еще можно.
«Вот и все, на что мы способны, — подумал он. — Но как же так? Она думала, что мы с нею… Что это произойдет в доме ее отца, в мирном городе… А где теперь это случится? Как? Когда? Или историю все же можно изменить?
Лучше не пробовать. Тогда нас скорее всего обнаружат и уничтожат. Я никогда бы не решился на эту вылазку, если бы не знал, что нам суждено сначала спасти танцовщицу, а потом потерять ее…».
Он взглянул на Эриссу. В свете убывающего дня она шла мимо развалин стены смело, словно на арену к быку.
На протяжении двух-трех миль дорога шла круто вверх. Большинство тополей, оказавшихся вне досягаемости гигантской волны, уцелели, хотя корни их обнажились, а сломанные ветки усыпали землю. За тополями были крестьянские хижины и виллы богачей — теперь они лежали в развалинах. Бродила с жалобным мычанием корова — должно быть, искала теленка.
Рейд увидел Кносс, освещаемый красно-желтыми зарницами. Когда обрушивалась очередная кровля, вверх взлетал сноп искр, словно из кратера. По мере приближения отряда рев пламени становился громче и усиливался едкий запах дыма.
В Кноссе не было оборонительных сооружений. Зачем народу, владычествующему над морями, укреплять берег? Там, где положено было находиться городским воротам, дорога разветвлялась, переходя в несколько широких мощеных улиц. Город был увеличенным подобием Атлантиды. Эрисса ткнула копьем в одну из улиц:
— Сюда.
Наступила ночь. Рейд отыскивал дорогу при свете пожарищ, спотыкался о камни и бревна, однажды даже наступил на покойника. Сквозь треск пламени доносились отдельные крики. Приглядевшись, он увидел в дыму женщину, сидевшую на пороге своего дома и мерно раскачивающуюся. Она глядела куда-то сквозь него. Рядом лежал убитый. Сажа и пепел падали на них.
Дагон замер.
— В сторону! Быстрее! — прошептал он. Секунду спустя и остальные услышали топот ног и звон металла. Прижавшись в тени узкого переулка, они увидели, как мимо проследовал отряд ахейцев. Только двое из них были в полном вооружении — перья на сияющих шлемах, развевающиеся плащи, нарядные щиты. Остальные семеро — обычные горожане, вооруженные мечами, топорами, копьями и пращами. Двое были критянами.
— Предатели, клянусь Астерионом! — меч Ашкеля блеснул в темноте. Двое товарищей успели удержать его.
— Вряд ли мы встретим других, — сказала Эрисса. — У Тезея не так много сторонников. Просто им никто не сопротивляется. Благородные схвачены первыми и убиты, а народ без предводителя способен только к бегству.
Тут и там лежали мертвецы. Раненые молили о помощи, просили воды. Самым тяжким испытанием было проходить мимо них в молчании.
На площади Эрисса остановилась.
— Вот мой дом, — голос ее уже не был спокойным.
Большая часть домов здесь избегла полного разрушения. При свете недальнего пожара виднелись покосившиеся фасады, сорванные с петель двери, росписи на стенах, покрытые пылью. Но сами здания устояли. На доме, указанном Эриссой, можно было различить фреску, изображавшую танец с быком.
Эрисса взяла Рейда за руку. Они перешли площадь.
В доме было темно. Рейд постучал древком копья, всмотрелся внутрь и сказал:
— Боюсь, что здесь никого нет. Дом, видимо, разграблен, а хозяева бежала.
— Куда? — в голосе Дагона звучала боль.
— О, я скажу вам, я скажу вам, друзья, — донеслось из дома. — Подождите, я вам все расскажу.
— Балон! — воскликнула Эрисса.
Вышел сморщенный, лысый, подслеповатый старик.
— Ай, ай, ты знаешь Балона? Балон старый, слишком старый для рынка рабов. Но в этом доме его кормили, и он всю жизнь верно служил доброму хозяину, да, служил. И дети часто приходили ко мне и просили что-нибудь рассказать. Все погибло. Все.
Эрисса опустила копье и потянула старика к себе.
— Милый Балон, — плача, сказала она. — Ты помнишь Эриссу?
— Помню, помню, до самой смерти буду помнить. Надеюсь, что он будет добр с нею, она околдует его, ведь она околдовывала даже птиц на деревьях! Когда за ней пришли, то говорили что-то о нем и об Ариадне.
— За кем пришли? — вскричал Дагон.
— За Эриссой. Почти сразу после землетрясения, тьмы и урагана. Эрисса рассказывала о человеке, которого она встретила на Атлантиде… Ее отец болел. Боль в груди. Слабость. Ходить не мог. Поэтому она осталась. Потом стук в двери — и вот они тут. Тезей, сказали они, послал за Эриссой. А им самим нужна добыча и рабы. Они получили и то и другое, связали маленькую Эриссу. Не тронули старого Балона и хозяина. Хозяин сразу умер, когда ахеец притащил из спальни хозяйку. Да, хозяин умер. Жаль, что не последовал за ним. Я просил, чтобы взяли и меня, но солдаты смеялись, и остался старый Балон да мертвый хозяин.
— Где они? — Эрисса схватила старика за грудки.
— А? — старый слуга прищурился. — Ты похожа на нее. Правда, похожа. Но ты не можешь быть из ее родни. Я тут всех знаю — всех их братьев, племянников и внуков во всей Талассократии. Все, кто посещал этот дом, делились со старым Балоном новостями, и он все запоминал… Держат их, должно быть, под стражей в каком-нибудь сарае. Боюсь, вам не освободить их.
— Эрисса тоже там?
— Нет-нет, я же говорил. Тут другое дело. Победитель Тезей, владыка Талассократии, нарочно послал за ней воинов, чтобы не сбежала. Воины шли сюда с боем, они были в крови и страшно торопились. Всех остальных домочадцев — братьев, сестер, малышей и слуг увели вместе с добычей. Но приходили они за Эриссой. Думаю, она в Лабиринте. А теперь я возвращаюсь к хозяину.
Гора Иоктас — та, где похоронен Астерион и где Лидре явилось видение, — возвышалась на фоне облаков. Спускаясь по склону — этот путь был самым безопасным — Рейд мог разглядеть дворец. Стены его, высокие колонны и широкие лестницы, даже полуразрушенные, выглядели великолепно. Во дворе горели костры.
— Мы рехнулись, — ворчал Ульдин. — Лезем прямо в волчью пасть, в Лабиринт, где легко заблудиться.
— Мы побратались кровью, — сказала Эрисса. Она снова стала спокойной и хладнокровной, словно бронзовый великан Талос, который, по преданиям, охранял некогда Крит. — Я знаю эти залы лучше, чем враг.
— Ради одной-единственной глупой девчонки…
— Боишься — уходи, — презрительно бросил Дагон.
— Да нет, я иду…
— Если она так нужна Тезею, значит, нудна и нам, — сказал Тилиссон. — На худой конец прикончим несколько ахейцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44