Маккензи погнал машину вперед, на крыше развевался флажок полка. Спейер поймал цель и нажал кнопку пуска. Ракета прочертила огненный след, взорвалась. Броневичок Эсперов подпрыгнул на колесах, в боку его зияла пробоина.
Маккензи притормозил, выскочил из машины и через рваное оплавленное отверстие в металле влез в вонючую полутьму. Там лежали двое Эсперов. Водитель был мертв. Второй посвященный стонал, заваленный обломками нечеловеческих инструментов, лицо его было залито кровью. Маккензи сорвал с трупа синий балахон и, взяв в руки попавшуюся ему изогнутую трубку, влез с подножки на крышу кабины. Спейер оставался на месте, пуская ракеты по ближайшим к ним группам противника. Маккензи, размахивая непонятным ему оружием и, будто флагом, синей одеждой, прокричал, пересиливая ветер: «Вперед, ребята! Они в нокауте! Вперед!»
Только одна пуля провизжала у его уха. И все. Вражеские солдаты — пешие и конные — словно вросли в землю. В чудовищной неестественной тишине Маккензи не понимал, слышит ли он рев прибоя, или так бурлит в венах кровь. Затем раздался рожок. Музыканты повели мелодию, ударили барабаны. Линии пехоты «Бродяг» двинулись к нему. К пехотинцам присоединилась кавалерия. Маккензи спрыгнул в песок и сел рядом со Спейером в полковую машину.
— Едем назад, — сказал он. — Бой закончен.
— Заткнись, — сказал Том Даниэлис.
Философ Вудворт смотрел на него в немом изумлении. Туман серым покрывалом укутал скрывшуюся в лесу бригаду; только звук шагов и колес выдавал присутствие людей. Шел дождь, одежда намокла и тяжело давила на плечи.
— Сэр… — запротестовал майор Лескарбо. Глаза на его изможденном лице широко раскрылись.
— Как я смею требовать от высокопоставленного Эспера помолчать о вещах, в которых он ничего не понимает? — зло процедил Даниэлис. — Что ж, давно пора кому-нибудь это сделать!
Вудворт пришел в себя.
— Я только сказал, сын мой, что мы должны сосредоточить наших посвященных, чтобы ударить по центру армии Бродского. Что здесь неверно?
Даниэлис сжал кулаки.
— Ничего. Кроме того, что это навлечет на нас еще большую катастрофу, чем та, которую вы нам устроили.
— Частная неудача, — возразил Лескарбо. — Они разгромили нас на западе, зато мы потеснили их фланг здесь, у залива.
— И в результате мы разрезаны надвое, — ответил Даниэлис. — С тех пор Эсперов мы не видели. Теперь повстанцы знают, что Эсперам нужны грузовики для перевозки их оружия и что они могут гибнуть не хуже прочих. Артиллерия бьет по их позициям, отряды партизан нападают на них и тут же скрываются в лесу; наконец, можно просто обходить пункты, где есть Эсперы. Так у нас не хватит посвященных!
— Вот почему я и предлагаю сосредоточить их в одну группу, способную противостоять врагу, — сказал Вудворт.
«Да, эти пираты захватили конвой с продовольствием. Поскольку все радиопередачи глушились, нельзя было послать сигнал помощи. Они выбросили продукты за борт и погрузили на суда отряды кланов. Предатель или шпион передал им опознавательный сигнал. Теперь город открыт, и Лаура там одна без меня».
— Мы идем! — закричал Даниэлис. Бригада с громом двигалась за ним. Их натиск с яростью безнадежности разметал противника. Но Даниэлис уже не знал об этом. Граната попала ему в грудь.
На юге и на востоке бой еще продолжался. Взбираясь верхом по крутым улицам, Маккензи видел окутывавший эти районы дым и обломки, еще недавно бывшие домами. Но в целом город уцелел. Белые стены, крыши, шпили церквей в переплетении улиц — Сан-Франциско остался таким, каким Маккензи помнил его с детства. Залив сверкал своим обычным великолепием.
Но у него не было времени любоваться красотами или даже думать о том, где могла находиться Лаура. Атака на Твин-Пикс должна быть стремительной, потому что штаб-квартира Эсперов, конечно, будет защищаться. По улице с другой стороны этого великолепного холма Спейер вел остальную часть «Бродяг». А на вершине, на якобы священной земле стояли два похожих на фонтаны высоких здания, куда вход был запрещен для всех, кроме посвященных Их возвели в свое время со сказочной быстротой, в течение нескольких недель.
— Трубач, сигнал атаки. Живо!
Звуки взвились к небу и упали. Пот заливал лицо Маккензи. Если его убьют, то после всего пережитого это не так уж важно, но полк, его полк…
Пламя пересекло улицу, тротуары вспучились, опали и превратились в оплавленные дымящиеся траншеи. Маккензи с трудом удержал коня.
— Артиллерия, открыть огонь!
Гаубицы и семидесятипятимиллиметровые орудия выстрелили залпом, снаряды с шумом ушли к цели и с грохотом разорвались на стенах.
Маккензи приготовил себя к пси-взрыву, но его не последовало. Когда дым первого залпа рассеялся, полк двинулся вперед, а орудия продолжали яростный обстрел, обнажая каркас и обрушивая облицовку.
И тут показалось нечто невиданное. В здании не было этажей или комнат. Оно скрывало в себе почти такой же высоты сверкающую колонну, похожую на артиллерийский снаряд невероятных размеров.
«Космический корабль, — понял Маккензи. — Да, разумеется, древние строили космические корабли, и мы намерены повторить это когда-нибудь. Но такое!..»
В обломках можно было различить несколько трупов в синих одеяниях. Немногие уцелевшие бежали к кораблю. Лучник пустил стрелу, она упала, не долетев до стабилизаторов ракеты, но Эсперы остановились и были взяты в плен. Маккензи вошел внутрь. Что-то, что не было человеческим существом, лежало в обломках, истекая кровью темно-фиолетового цвета. Когда люди узнают об этом, Ордену придет конец. Полковник не чувствовал радости. В Сент-Хелен он понял, какие стоящие люди эти верующие!
Впрочем, сейчас не время для размышлений. Второе здание стояло нетронутым; нужно помочь Спейеру. Но тут в мини-приемнике раздался его голос:
— Идите сюда, Джимбо. Заваруха окончена.
И на мачте небоскреба взвился флаг Тихоокеанских Штатов.
У входа караулили заметно нервничающие часовые. Маккензи спешился, и капрал проводил его через холл в комнату — фантазию из арок, цветов, мозаик и панно. Четверо оборванных пехотинцев держали под прицелом двух существ, которых допрашивал Спейер. Птичье лицо одного из них пряталось в ладонях о семи пальцах, рудиментарные крылья трепетали от рыданий.
«Так они способны плакать?» — изумленно подумал Маккензи и внезапно испытал желание обнять это существо и утешить.
Второе стояло, выпрямившись, в одеянии из металлической ткани. Топазовые глаза неотрывно смотрели в лицо Спейеру с высоты чуть более двух метров, а голос с приятным акцентом произносил по-английски:
— …звезда в пятидесяти световых годах отсюда. Она едва видна невооруженным глазом, но не в этом полушарии.
Майор — весь напряженное внимание — подался вперед, как будто собираясь клюнуть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Маккензи притормозил, выскочил из машины и через рваное оплавленное отверстие в металле влез в вонючую полутьму. Там лежали двое Эсперов. Водитель был мертв. Второй посвященный стонал, заваленный обломками нечеловеческих инструментов, лицо его было залито кровью. Маккензи сорвал с трупа синий балахон и, взяв в руки попавшуюся ему изогнутую трубку, влез с подножки на крышу кабины. Спейер оставался на месте, пуская ракеты по ближайшим к ним группам противника. Маккензи, размахивая непонятным ему оружием и, будто флагом, синей одеждой, прокричал, пересиливая ветер: «Вперед, ребята! Они в нокауте! Вперед!»
Только одна пуля провизжала у его уха. И все. Вражеские солдаты — пешие и конные — словно вросли в землю. В чудовищной неестественной тишине Маккензи не понимал, слышит ли он рев прибоя, или так бурлит в венах кровь. Затем раздался рожок. Музыканты повели мелодию, ударили барабаны. Линии пехоты «Бродяг» двинулись к нему. К пехотинцам присоединилась кавалерия. Маккензи спрыгнул в песок и сел рядом со Спейером в полковую машину.
— Едем назад, — сказал он. — Бой закончен.
— Заткнись, — сказал Том Даниэлис.
Философ Вудворт смотрел на него в немом изумлении. Туман серым покрывалом укутал скрывшуюся в лесу бригаду; только звук шагов и колес выдавал присутствие людей. Шел дождь, одежда намокла и тяжело давила на плечи.
— Сэр… — запротестовал майор Лескарбо. Глаза на его изможденном лице широко раскрылись.
— Как я смею требовать от высокопоставленного Эспера помолчать о вещах, в которых он ничего не понимает? — зло процедил Даниэлис. — Что ж, давно пора кому-нибудь это сделать!
Вудворт пришел в себя.
— Я только сказал, сын мой, что мы должны сосредоточить наших посвященных, чтобы ударить по центру армии Бродского. Что здесь неверно?
Даниэлис сжал кулаки.
— Ничего. Кроме того, что это навлечет на нас еще большую катастрофу, чем та, которую вы нам устроили.
— Частная неудача, — возразил Лескарбо. — Они разгромили нас на западе, зато мы потеснили их фланг здесь, у залива.
— И в результате мы разрезаны надвое, — ответил Даниэлис. — С тех пор Эсперов мы не видели. Теперь повстанцы знают, что Эсперам нужны грузовики для перевозки их оружия и что они могут гибнуть не хуже прочих. Артиллерия бьет по их позициям, отряды партизан нападают на них и тут же скрываются в лесу; наконец, можно просто обходить пункты, где есть Эсперы. Так у нас не хватит посвященных!
— Вот почему я и предлагаю сосредоточить их в одну группу, способную противостоять врагу, — сказал Вудворт.
«Да, эти пираты захватили конвой с продовольствием. Поскольку все радиопередачи глушились, нельзя было послать сигнал помощи. Они выбросили продукты за борт и погрузили на суда отряды кланов. Предатель или шпион передал им опознавательный сигнал. Теперь город открыт, и Лаура там одна без меня».
— Мы идем! — закричал Даниэлис. Бригада с громом двигалась за ним. Их натиск с яростью безнадежности разметал противника. Но Даниэлис уже не знал об этом. Граната попала ему в грудь.
На юге и на востоке бой еще продолжался. Взбираясь верхом по крутым улицам, Маккензи видел окутывавший эти районы дым и обломки, еще недавно бывшие домами. Но в целом город уцелел. Белые стены, крыши, шпили церквей в переплетении улиц — Сан-Франциско остался таким, каким Маккензи помнил его с детства. Залив сверкал своим обычным великолепием.
Но у него не было времени любоваться красотами или даже думать о том, где могла находиться Лаура. Атака на Твин-Пикс должна быть стремительной, потому что штаб-квартира Эсперов, конечно, будет защищаться. По улице с другой стороны этого великолепного холма Спейер вел остальную часть «Бродяг». А на вершине, на якобы священной земле стояли два похожих на фонтаны высоких здания, куда вход был запрещен для всех, кроме посвященных Их возвели в свое время со сказочной быстротой, в течение нескольких недель.
— Трубач, сигнал атаки. Живо!
Звуки взвились к небу и упали. Пот заливал лицо Маккензи. Если его убьют, то после всего пережитого это не так уж важно, но полк, его полк…
Пламя пересекло улицу, тротуары вспучились, опали и превратились в оплавленные дымящиеся траншеи. Маккензи с трудом удержал коня.
— Артиллерия, открыть огонь!
Гаубицы и семидесятипятимиллиметровые орудия выстрелили залпом, снаряды с шумом ушли к цели и с грохотом разорвались на стенах.
Маккензи приготовил себя к пси-взрыву, но его не последовало. Когда дым первого залпа рассеялся, полк двинулся вперед, а орудия продолжали яростный обстрел, обнажая каркас и обрушивая облицовку.
И тут показалось нечто невиданное. В здании не было этажей или комнат. Оно скрывало в себе почти такой же высоты сверкающую колонну, похожую на артиллерийский снаряд невероятных размеров.
«Космический корабль, — понял Маккензи. — Да, разумеется, древние строили космические корабли, и мы намерены повторить это когда-нибудь. Но такое!..»
В обломках можно было различить несколько трупов в синих одеяниях. Немногие уцелевшие бежали к кораблю. Лучник пустил стрелу, она упала, не долетев до стабилизаторов ракеты, но Эсперы остановились и были взяты в плен. Маккензи вошел внутрь. Что-то, что не было человеческим существом, лежало в обломках, истекая кровью темно-фиолетового цвета. Когда люди узнают об этом, Ордену придет конец. Полковник не чувствовал радости. В Сент-Хелен он понял, какие стоящие люди эти верующие!
Впрочем, сейчас не время для размышлений. Второе здание стояло нетронутым; нужно помочь Спейеру. Но тут в мини-приемнике раздался его голос:
— Идите сюда, Джимбо. Заваруха окончена.
И на мачте небоскреба взвился флаг Тихоокеанских Штатов.
У входа караулили заметно нервничающие часовые. Маккензи спешился, и капрал проводил его через холл в комнату — фантазию из арок, цветов, мозаик и панно. Четверо оборванных пехотинцев держали под прицелом двух существ, которых допрашивал Спейер. Птичье лицо одного из них пряталось в ладонях о семи пальцах, рудиментарные крылья трепетали от рыданий.
«Так они способны плакать?» — изумленно подумал Маккензи и внезапно испытал желание обнять это существо и утешить.
Второе стояло, выпрямившись, в одеянии из металлической ткани. Топазовые глаза неотрывно смотрели в лицо Спейеру с высоты чуть более двух метров, а голос с приятным акцентом произносил по-английски:
— …звезда в пятидесяти световых годах отсюда. Она едва видна невооруженным глазом, но не в этом полушарии.
Майор — весь напряженное внимание — подался вперед, как будто собираясь клюнуть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15