Голос был незнакомый, но очень вежливый:
- Будьте добры пояснить, кто вас уполномочил ревизовать результаты всех предыдущих проверок по УЗЧ?
- Кто уполномочил? Закон. Налицо недостача, а никаких выводов не сделано.
- А каких вы хотите выводов?
- Это будет видно потом. Во всяком случае, виновные должны быть наказаны. Да, вы не могли бы представиться?
- Могу. Я уполномочен доложить вам, что вам не стоит ворошить это дело. Солидные люди всегда могут договориться. Вы прекращаете свою личную проверку - и лично в вашем кармане появляется тридцать тысяч, - неизвестный подчеркнул слово "лично". - Купите себе машину, дачу. Еще на сберкнижку останется...
- А вы не ошиблись адресом? Знаете, с кем говорите?
- Разумеется.
- В таком случае вы напрасно тратите время.
- Очень жаль. Очень жаль, молодой человек.
Любопытно, что мне предложили тогда именно эту сумму. Сегодня память подсказывает мне другой эпизод из недавнего прошлого. Со времени того звонка пройдет два года, и секретарь ЦК КПСС, член Политбюро Лигачев заявит съезду народных депутатов СССР, что взятку в тридцать тысяч рублей он не брал. Не знаю, брал он взятку или нет, это, похоже, навсегда останется тайной, но, думаю, тридцать тысяч для члена Политбюро, конечно, маловато. Впрочем, тогда мы еще ни о чем не знали, многое было впереди, хотя фамилию Лигачева в связи с проверкой данной недостачи мне довелось услышать. Но об этом чуть дальше.
Вечером следующего дня после того памятного телефонного разговора в одном из переулков города меня поджидали. Нападавших было четверо. Они молча бросились на меня и молча стали наносить удары кулаками и ногами. Я был в хорошей физической форме и дрался отчаянно. К счастью, им не удалось сбить меня с ног, и это спасло меня от тяжелых травм, а синяки и ссадины в нашей работе не в счет. Драка прекратилась так же внезапно, как и началась. По какой-то беззвучной команде они оставили меня и быстро свернули за угол. Я понял, что это было только предупреждение.
Мой запрос "КамАЗавтоцентру" о бухгалтерских документах по факту недостачи остался без ответа. Я решил заручиться поддержкой прокурора района. Не раскрывая ему сути дела, я попросил его сделать прокурорский запрос на имя генерального директора "КамАЗа". Он согласился. Но даже бумаги, подписанные прокурором, на них не подействовали. Ответа не было. Я вновь пошел к тому, кто обязан был осуществлять надзор за соблюдением законности, и по его лицу понял, что у него неприятности. Я догадался, какие именно. Впрочем, он почти ничего и не скрывал.
- Да, заморочил ты мне голову в прошлый раз...
- Вот как? Мне казалось, гипнозом я не обладаю.
- Брось шутить! Что ж ты мне сразу не сказал?.. Ты хоть знаешь, под кого копаешь?
- Примерно, да.
- "Примерно", - с легким раздражением в голосе передразнил меня прокурор. - Да будет тебе известно, что генеральный директор "КамАЗа" почти ежедневно разговаривает по прямому телефону с Лигачевым. Ты хоть знаешь, кто это такой?! По прямому телефону!
- Ну и что?
- А то. Где я буду и где ты будешь, ты не подумал?
- Мало ли по каким вопросам они разговаривают...
- Послушай, Риф, ты ведешь себя как мальчишка. Я всегда считал тебя умным человеком. В общем, поступай как хочешь, но я тебе в этом деле не помощник.
Собственно говоря, я не слишком-то и надеялся на помощь прокурора, но отступать было бы глупо. Хотя я и понимал, что остался один, мне оставалось нести свой крест до конца. Они не должны были почувствовать, что я испугался.
Я позвонил генеральному директору "КамАЗа" и вновь предложил выслать мне документы о недостаче. Он пригласил меня к себе и добавил, что в его кабинете, в спокойной обстановке, мы сможем прийти к согласию. Я ответил, что меня интересуют документы, а не чье-либо согласие. Он сказал, что, разумеется, документы будут мне представлены, но сначала необходимо поговорить. Я сослался на загруженность работой, что было истинной правдой, и подчеркнул, что выслать документы на официальный запрос они обязаны без предварительных условий.
Я не хотел идти в это логово. Я ненавидел этих боссов. Они плюют на закон, они могут растоптать человека, они уже растоптали многих. Я знал, что там мне попытаются всунуть взятку или спровоцировать на срыв. А нервы мои были расшатаны, и я действительно мог наломать дров. Буквально на днях из-за сердечного приступа пришлось вызывать "скорую" и врачи настоятельно уговаривали, чтобы я лег в больницу. Может быть, и зря я тогда их не послушался...
Через несколько дней я достал телефонным звонком начальника управления бухгалтерского учета "КамАЗа". Он уже был подготовлен генеральным и, как ни в чем не бывало, сообщил, что тот меня ждет. Я отказался, не объясняя причины. Тогда он сказал со значением в голосе:
- Я бы на вашем месте пожалел свое время. Вряд ли вы чего добьетесь. По этому вопросу разбирались на более высоком уровне...
- Хорошо, что вы не на моем месте, - твердо ответил я. - А что касается уровня, то для меня самый высокий уровень - это закон.
В трубке раздался смех и короткие гудки.
Я так ничего и не добился. В конечном итоге, недостачу погасили за счет заводов-поставщиков, тем самым подтвердив факты приписок. Это классический вариант одурачивания потребителя: на прилавках пусто, а по отчетам - рост выпуска продукции. Я с горечью думал, что приписки не исчезнут, пока наверху не решатся на радикальную экономическую реформу. А пока руководители уходят от наказания и за счет лжи делают себе карьеру.
Миниавтопром в свое время называл весьма скромную сумму затрат на строительство "КамАЗа": 1,8 миллиарда рублей. Сейчас я знаю, что действительные затраты превысили 5 миллиардов, а дополнительные средства были изъяты из легкой промышленности. Как видим, в практике встречаются и приписки наоборот, со знаком минус, когда по тем или иным причинам данные отчетности искусственно занижаются.
Неприкасаемые, которых я слегка потревожил, могли праздновать победу. Но почти ни на что не надеясь, отступать я все-таки не собирался.
Ситуация усугубилась преследованием тех, кто помогал мне. Одной женщине подожгли входную дверь, хорошо еще, что муж был дома, и им вместе с соседями удалось потушить пламя. Через несколько дней в той же квартире как бы сам собой возник пожар на балконе, ей угрожали по телефону физической расправой. И все из-за того, что она пыталась помочь мне в изобличении махинаторов. Информация, которую я получал от агентов, моментально становилась известной тем, кто был заинтересован в ее сокрытии. Моих агентов проваливали, их увольняли с работы, грозились убить или покалечить. Они обращались ко мне за помощью, все еще надеясь, что я смогу добиться справедливости и отвести беду от них и их семей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
- Будьте добры пояснить, кто вас уполномочил ревизовать результаты всех предыдущих проверок по УЗЧ?
- Кто уполномочил? Закон. Налицо недостача, а никаких выводов не сделано.
- А каких вы хотите выводов?
- Это будет видно потом. Во всяком случае, виновные должны быть наказаны. Да, вы не могли бы представиться?
- Могу. Я уполномочен доложить вам, что вам не стоит ворошить это дело. Солидные люди всегда могут договориться. Вы прекращаете свою личную проверку - и лично в вашем кармане появляется тридцать тысяч, - неизвестный подчеркнул слово "лично". - Купите себе машину, дачу. Еще на сберкнижку останется...
- А вы не ошиблись адресом? Знаете, с кем говорите?
- Разумеется.
- В таком случае вы напрасно тратите время.
- Очень жаль. Очень жаль, молодой человек.
Любопытно, что мне предложили тогда именно эту сумму. Сегодня память подсказывает мне другой эпизод из недавнего прошлого. Со времени того звонка пройдет два года, и секретарь ЦК КПСС, член Политбюро Лигачев заявит съезду народных депутатов СССР, что взятку в тридцать тысяч рублей он не брал. Не знаю, брал он взятку или нет, это, похоже, навсегда останется тайной, но, думаю, тридцать тысяч для члена Политбюро, конечно, маловато. Впрочем, тогда мы еще ни о чем не знали, многое было впереди, хотя фамилию Лигачева в связи с проверкой данной недостачи мне довелось услышать. Но об этом чуть дальше.
Вечером следующего дня после того памятного телефонного разговора в одном из переулков города меня поджидали. Нападавших было четверо. Они молча бросились на меня и молча стали наносить удары кулаками и ногами. Я был в хорошей физической форме и дрался отчаянно. К счастью, им не удалось сбить меня с ног, и это спасло меня от тяжелых травм, а синяки и ссадины в нашей работе не в счет. Драка прекратилась так же внезапно, как и началась. По какой-то беззвучной команде они оставили меня и быстро свернули за угол. Я понял, что это было только предупреждение.
Мой запрос "КамАЗавтоцентру" о бухгалтерских документах по факту недостачи остался без ответа. Я решил заручиться поддержкой прокурора района. Не раскрывая ему сути дела, я попросил его сделать прокурорский запрос на имя генерального директора "КамАЗа". Он согласился. Но даже бумаги, подписанные прокурором, на них не подействовали. Ответа не было. Я вновь пошел к тому, кто обязан был осуществлять надзор за соблюдением законности, и по его лицу понял, что у него неприятности. Я догадался, какие именно. Впрочем, он почти ничего и не скрывал.
- Да, заморочил ты мне голову в прошлый раз...
- Вот как? Мне казалось, гипнозом я не обладаю.
- Брось шутить! Что ж ты мне сразу не сказал?.. Ты хоть знаешь, под кого копаешь?
- Примерно, да.
- "Примерно", - с легким раздражением в голосе передразнил меня прокурор. - Да будет тебе известно, что генеральный директор "КамАЗа" почти ежедневно разговаривает по прямому телефону с Лигачевым. Ты хоть знаешь, кто это такой?! По прямому телефону!
- Ну и что?
- А то. Где я буду и где ты будешь, ты не подумал?
- Мало ли по каким вопросам они разговаривают...
- Послушай, Риф, ты ведешь себя как мальчишка. Я всегда считал тебя умным человеком. В общем, поступай как хочешь, но я тебе в этом деле не помощник.
Собственно говоря, я не слишком-то и надеялся на помощь прокурора, но отступать было бы глупо. Хотя я и понимал, что остался один, мне оставалось нести свой крест до конца. Они не должны были почувствовать, что я испугался.
Я позвонил генеральному директору "КамАЗа" и вновь предложил выслать мне документы о недостаче. Он пригласил меня к себе и добавил, что в его кабинете, в спокойной обстановке, мы сможем прийти к согласию. Я ответил, что меня интересуют документы, а не чье-либо согласие. Он сказал, что, разумеется, документы будут мне представлены, но сначала необходимо поговорить. Я сослался на загруженность работой, что было истинной правдой, и подчеркнул, что выслать документы на официальный запрос они обязаны без предварительных условий.
Я не хотел идти в это логово. Я ненавидел этих боссов. Они плюют на закон, они могут растоптать человека, они уже растоптали многих. Я знал, что там мне попытаются всунуть взятку или спровоцировать на срыв. А нервы мои были расшатаны, и я действительно мог наломать дров. Буквально на днях из-за сердечного приступа пришлось вызывать "скорую" и врачи настоятельно уговаривали, чтобы я лег в больницу. Может быть, и зря я тогда их не послушался...
Через несколько дней я достал телефонным звонком начальника управления бухгалтерского учета "КамАЗа". Он уже был подготовлен генеральным и, как ни в чем не бывало, сообщил, что тот меня ждет. Я отказался, не объясняя причины. Тогда он сказал со значением в голосе:
- Я бы на вашем месте пожалел свое время. Вряд ли вы чего добьетесь. По этому вопросу разбирались на более высоком уровне...
- Хорошо, что вы не на моем месте, - твердо ответил я. - А что касается уровня, то для меня самый высокий уровень - это закон.
В трубке раздался смех и короткие гудки.
Я так ничего и не добился. В конечном итоге, недостачу погасили за счет заводов-поставщиков, тем самым подтвердив факты приписок. Это классический вариант одурачивания потребителя: на прилавках пусто, а по отчетам - рост выпуска продукции. Я с горечью думал, что приписки не исчезнут, пока наверху не решатся на радикальную экономическую реформу. А пока руководители уходят от наказания и за счет лжи делают себе карьеру.
Миниавтопром в свое время называл весьма скромную сумму затрат на строительство "КамАЗа": 1,8 миллиарда рублей. Сейчас я знаю, что действительные затраты превысили 5 миллиардов, а дополнительные средства были изъяты из легкой промышленности. Как видим, в практике встречаются и приписки наоборот, со знаком минус, когда по тем или иным причинам данные отчетности искусственно занижаются.
Неприкасаемые, которых я слегка потревожил, могли праздновать победу. Но почти ни на что не надеясь, отступать я все-таки не собирался.
Ситуация усугубилась преследованием тех, кто помогал мне. Одной женщине подожгли входную дверь, хорошо еще, что муж был дома, и им вместе с соседями удалось потушить пламя. Через несколько дней в той же квартире как бы сам собой возник пожар на балконе, ей угрожали по телефону физической расправой. И все из-за того, что она пыталась помочь мне в изобличении махинаторов. Информация, которую я получал от агентов, моментально становилась известной тем, кто был заинтересован в ее сокрытии. Моих агентов проваливали, их увольняли с работы, грозились убить или покалечить. Они обращались ко мне за помощью, все еще надеясь, что я смогу добиться справедливости и отвести беду от них и их семей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32