И с такой готовностью!
Конечно, мне нравился Блейк. Ему симпатизировали очень многие. Но было ли дело только в этом? В блоке "Г" много хороших парней, но я не уверен, что так же охотно решился бы помочь им. Здесь наверняка сыграла свою роль особая длительность его срока. К тому же он был не простым заключенным, а узником совести.
И все же, чтобы быть до конца честным: я принял предложение Блейка отчасти потому, что видел в предстоящем предприятии возможность насолить властям.
В последующие месяцы мы с Блейком провели много часов, обсуждая наши планы. Их было три: № 1 - побег во время демонстрации фильма в комнате отдыха блока "Г" в 6 часов вечера в субботу; № 2 - резкий бросок к стене, огораживающей тюрьму, на пути в библиотеку в 2 часа дня в субботу; № 3 то же самое, но во время прогулки вместе с другими заключенными на поросшей травой площадке недалеко от тюремной стены в воскресенье вечером. Все три плана предусматривали использование веревочной лестницы, переброшенной с внешней стороны стены.
Мы подсчитали, что для осуществления плана нам понадобится приблизительно 700 фунтов стерлингов, и Блейк решил, что я должен попросить эти деньги у его матери, когда выйду из тюрьмы.
Последние дни в блоке "Г"
Блейк очень обрадовался, когда я получил разрешение на перевод в общежитие.
- Сколько же пройдет времени до твоего новоселья? - спросил он.
- По крайней мере месяц. Возможно, и больше. Меня должен принять сначала представитель министерства труда, а затем со мной побеседует мой будущий работодатель.
- Хорошо, - сказал он. - Значит, у нас достаточно времени для окончательных приготовлений. Мы должны тщательно обсудить даже самые мелкие детали плана.
Когда ты переселишься из блока "Г", мы больше не будем иметь права на ошибку, а наша система связи должна быть ясной и эффективной. После твоего перехода в общежитие мы увидимся только после операции, если, конечно, она пройдет успешно.
- Правильно! - согласился я. - В течение следующего месяца мы должны тщательно наблюдать за распорядком дня и замечать все изменения или даже слухи о возможности перемен. Ты должен почаще ходить в кино, чтобы все привыкли видеть тебя там, а я займусь изучением обстановки в тюрьме в 6 часов вечера по субботам.
Я смогу делать это, вызвавшись помогать носить из столовой в кухню подносы и ведра из-под чая.
- Хорошая идея, - одобрил Блейк.
В начале ноября я встретился с представителем местного отделения министерства труда. Он записал все мои данные и сказал, что постарается устроить меня на работу как можно быстрее. События надвигались.
На следующий день мы с Блейком вновь прошлись по всему плану.
- Самое важное - связь, - сказал Блейк. - Каждый из нас должен точно знать, что имеет в виду другой. Давай еще раз проверим код.
- Сначала ты пошлешь мне такую записку: "Ты еще не достал книгу "Тысяча и одна ночь"? Это будет означать, что ты готов к действиям. Когда у меня будет все готово для нашей операции, я пошлю тебе такое сообщение:
"Тысячу и одну ночь" достал. Передам тебе в субботу", В заключение ты подтвердишь получение моего сигнала запиской: "Спасибо за хлопоты с книгой. Мне не терпится получить ее в субботу". Вот так!
- Очень хорошо, - улыбнулся Блейк.
- Все сообщения будут передаваться через Питера Мартина. (Питер Мартин был 26-летним лондонцем, профессиональным грабителем, отбывавшим в это время 6-летний срок за налет на почтовое отделение. Мы оба были с ним в хороших отношениях.)
- Все правильно. - Блейк сделал паузу. - А теперь послушай, как я собираюсь сообщить матери о том, что именно тебя посылаю к ней. У меня есть несколько семейных фотографий. Я разрежу одну из них пополам и во время свидания передам одну часть ей, а вторую отдам тебе. Когда вы встретитесь и соедините половинки, это убедит ее и рассеет сомнения.
- Но ведь твои свидания обставляются с особой строгостью. Ты встречаешься с матерью в специальном помещении, отдельно от других заключенных, и надзиратель все время наблюдает за вами.
- Это так, - сказал он. - Но, как правило, тюремщик ведет себя дружелюбно. Он садится как можно дальше от нас и не старается следить за любым нашим движением и прислушиваться к каждому слову. Мне не составит труда вложить фото ей в руку, когда мы будем сидеть за столом, беседовать, лакомиться шоколадом. Атмосфера действительно бывает очень свободной и неофициальной. Время от времени мы перебрасываемся парой слов по-голландски. Я могу намекнуть, чего ей следует ожидать, скажу ей: "Тебя посетит один человек, которому ты должна доверять. Он действует от моего имени". Очевидно, она сразу же догадается, что я собираюсь бежать.
Позже ты, естественно, сообщишь ей все детали, которые ей следует знать.
В последнюю неделю ноября служащий тюрьмы, ведавший общежитием и подчинявшийся заместителю директора, сообщил, что для меня подыскали работу на фабрике в Эктоне - примерно в миле от тюрьмы.
Тот же офицер встретил меня следующим утром в приемном отделении и проводил к главным воротам. В его руке был какой-то официальный документ. "Это, - объяснил он, - твое увольнительное удостоверение. Тебя отпускают до часу дня. А это рекомендательное письмо и 5 шиллингов на расходы".
Я прошел через дверь и впервые за 4 года оказался на свободе. После однообразной тюремной серости мир за воротами полыхнул мне в глаза яркостью красок. Я увидел несколько новых марок автомобилей. Юбки у девушек были короче, чем когда-либо раньше. Мне казалось, что все так и разглядывают меня, но на меня не обращали внимания. Автобус № 7 довез меня до ворот фабрики.
Мой будущий начальник, старший мастер, заведовавший всеми складами, под началом которого работало несколько сотен рабочих, крепко пожал мне руку.
- Прошу садиться! - сказал он с улыбкой. - Итак, мистер Бёрк, у нас пятидневная рабочая неделя с понедельника до пятницы, рабочее время - с 7.30 до 16.30. Будете зарабатывать около 16 фунтов в неделю. Если пожелаете, можете работать сверхурочно. Будете трудиться на складе № 224, с которого на конвейер поставляют электрические переключатели для военных машин: танков, бронетранспортеров и прочей техники.
Когда я вернулся в тюрьму, начальник общежития поинтересовался, когда я приступаю к работе. "В понедельник", - ответил я. "Отлично! Можешь перебираться в общежитие в пятницу".
Я встретился с Блейком в зале и сообщил ему новости.
В пятницу после ленча я болтался около южного угла блока "Г", недалеко от входа в приемное отделение, которым Блейк должен был бы воспользоваться на пути в библиотеку в случае осуществления второго варианта плана. Надзиратель заорал: "На прогулку! Всем во двор!"
Заключенные густой толпой стали медленно двигаться к боковому выходу, ведущему в прогулочный дворик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Конечно, мне нравился Блейк. Ему симпатизировали очень многие. Но было ли дело только в этом? В блоке "Г" много хороших парней, но я не уверен, что так же охотно решился бы помочь им. Здесь наверняка сыграла свою роль особая длительность его срока. К тому же он был не простым заключенным, а узником совести.
И все же, чтобы быть до конца честным: я принял предложение Блейка отчасти потому, что видел в предстоящем предприятии возможность насолить властям.
В последующие месяцы мы с Блейком провели много часов, обсуждая наши планы. Их было три: № 1 - побег во время демонстрации фильма в комнате отдыха блока "Г" в 6 часов вечера в субботу; № 2 - резкий бросок к стене, огораживающей тюрьму, на пути в библиотеку в 2 часа дня в субботу; № 3 то же самое, но во время прогулки вместе с другими заключенными на поросшей травой площадке недалеко от тюремной стены в воскресенье вечером. Все три плана предусматривали использование веревочной лестницы, переброшенной с внешней стороны стены.
Мы подсчитали, что для осуществления плана нам понадобится приблизительно 700 фунтов стерлингов, и Блейк решил, что я должен попросить эти деньги у его матери, когда выйду из тюрьмы.
Последние дни в блоке "Г"
Блейк очень обрадовался, когда я получил разрешение на перевод в общежитие.
- Сколько же пройдет времени до твоего новоселья? - спросил он.
- По крайней мере месяц. Возможно, и больше. Меня должен принять сначала представитель министерства труда, а затем со мной побеседует мой будущий работодатель.
- Хорошо, - сказал он. - Значит, у нас достаточно времени для окончательных приготовлений. Мы должны тщательно обсудить даже самые мелкие детали плана.
Когда ты переселишься из блока "Г", мы больше не будем иметь права на ошибку, а наша система связи должна быть ясной и эффективной. После твоего перехода в общежитие мы увидимся только после операции, если, конечно, она пройдет успешно.
- Правильно! - согласился я. - В течение следующего месяца мы должны тщательно наблюдать за распорядком дня и замечать все изменения или даже слухи о возможности перемен. Ты должен почаще ходить в кино, чтобы все привыкли видеть тебя там, а я займусь изучением обстановки в тюрьме в 6 часов вечера по субботам.
Я смогу делать это, вызвавшись помогать носить из столовой в кухню подносы и ведра из-под чая.
- Хорошая идея, - одобрил Блейк.
В начале ноября я встретился с представителем местного отделения министерства труда. Он записал все мои данные и сказал, что постарается устроить меня на работу как можно быстрее. События надвигались.
На следующий день мы с Блейком вновь прошлись по всему плану.
- Самое важное - связь, - сказал Блейк. - Каждый из нас должен точно знать, что имеет в виду другой. Давай еще раз проверим код.
- Сначала ты пошлешь мне такую записку: "Ты еще не достал книгу "Тысяча и одна ночь"? Это будет означать, что ты готов к действиям. Когда у меня будет все готово для нашей операции, я пошлю тебе такое сообщение:
"Тысячу и одну ночь" достал. Передам тебе в субботу", В заключение ты подтвердишь получение моего сигнала запиской: "Спасибо за хлопоты с книгой. Мне не терпится получить ее в субботу". Вот так!
- Очень хорошо, - улыбнулся Блейк.
- Все сообщения будут передаваться через Питера Мартина. (Питер Мартин был 26-летним лондонцем, профессиональным грабителем, отбывавшим в это время 6-летний срок за налет на почтовое отделение. Мы оба были с ним в хороших отношениях.)
- Все правильно. - Блейк сделал паузу. - А теперь послушай, как я собираюсь сообщить матери о том, что именно тебя посылаю к ней. У меня есть несколько семейных фотографий. Я разрежу одну из них пополам и во время свидания передам одну часть ей, а вторую отдам тебе. Когда вы встретитесь и соедините половинки, это убедит ее и рассеет сомнения.
- Но ведь твои свидания обставляются с особой строгостью. Ты встречаешься с матерью в специальном помещении, отдельно от других заключенных, и надзиратель все время наблюдает за вами.
- Это так, - сказал он. - Но, как правило, тюремщик ведет себя дружелюбно. Он садится как можно дальше от нас и не старается следить за любым нашим движением и прислушиваться к каждому слову. Мне не составит труда вложить фото ей в руку, когда мы будем сидеть за столом, беседовать, лакомиться шоколадом. Атмосфера действительно бывает очень свободной и неофициальной. Время от времени мы перебрасываемся парой слов по-голландски. Я могу намекнуть, чего ей следует ожидать, скажу ей: "Тебя посетит один человек, которому ты должна доверять. Он действует от моего имени". Очевидно, она сразу же догадается, что я собираюсь бежать.
Позже ты, естественно, сообщишь ей все детали, которые ей следует знать.
В последнюю неделю ноября служащий тюрьмы, ведавший общежитием и подчинявшийся заместителю директора, сообщил, что для меня подыскали работу на фабрике в Эктоне - примерно в миле от тюрьмы.
Тот же офицер встретил меня следующим утром в приемном отделении и проводил к главным воротам. В его руке был какой-то официальный документ. "Это, - объяснил он, - твое увольнительное удостоверение. Тебя отпускают до часу дня. А это рекомендательное письмо и 5 шиллингов на расходы".
Я прошел через дверь и впервые за 4 года оказался на свободе. После однообразной тюремной серости мир за воротами полыхнул мне в глаза яркостью красок. Я увидел несколько новых марок автомобилей. Юбки у девушек были короче, чем когда-либо раньше. Мне казалось, что все так и разглядывают меня, но на меня не обращали внимания. Автобус № 7 довез меня до ворот фабрики.
Мой будущий начальник, старший мастер, заведовавший всеми складами, под началом которого работало несколько сотен рабочих, крепко пожал мне руку.
- Прошу садиться! - сказал он с улыбкой. - Итак, мистер Бёрк, у нас пятидневная рабочая неделя с понедельника до пятницы, рабочее время - с 7.30 до 16.30. Будете зарабатывать около 16 фунтов в неделю. Если пожелаете, можете работать сверхурочно. Будете трудиться на складе № 224, с которого на конвейер поставляют электрические переключатели для военных машин: танков, бронетранспортеров и прочей техники.
Когда я вернулся в тюрьму, начальник общежития поинтересовался, когда я приступаю к работе. "В понедельник", - ответил я. "Отлично! Можешь перебираться в общежитие в пятницу".
Я встретился с Блейком в зале и сообщил ему новости.
В пятницу после ленча я болтался около южного угла блока "Г", недалеко от входа в приемное отделение, которым Блейк должен был бы воспользоваться на пути в библиотеку в случае осуществления второго варианта плана. Надзиратель заорал: "На прогулку! Всем во двор!"
Заключенные густой толпой стали медленно двигаться к боковому выходу, ведущему в прогулочный дворик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31