Это не то что-то... Давай собирайся, Яков!
"Они сейчас выйдут! - поняла Катя. - Сейчас они выйдут и увидят меня".
Она соскользнула на траву, обжигаясь крапивой, забралась на холмик и легла среди развалин каменной беседки.
"Теперь хорошо! Пусть уйдут эти страшные люди. Мне их не надо... Уходите подальше! Я одна. Я хочу быть одна!"
"Как уйдут? - строго спросил Катю кто-то изнутри. - А разве можно, чтобы бандиты и шпионы на твоих глазах уходили, куда им хочется?"
Катя растерянно огляделась и увидела между камнями пожелтевший лопух, в который был завёрнут браунинг.
"Выпрямляйся, барабанщица! - повторил ей всё тот же голос. Выпрямляйся, пока не поздно".
- Хорошо! Я сейчас, я сию минуточку, - виновато прошептала Катя.
Но выпрямляться ей не хотелось. Здесь было так хорошо - за этими сырыми, холодными камнями.
Вот они вышли. Чемоданы брошены, за плечами только сумки. Что-то орут старухе... Та из окошка показывает им язык. Остановились... Пошли.
Они почему-то не хотят идти через калитку - на улицу, и направляются туда, где сидит Катя, чтобы мимо беседки, где можно перемахнуть через невысокую ограду и выйти на глухую тропку.
Катя зажмурила глаза. Удивительно ярко представился ей горящий самолет, и, как брошенный камень, оттуда летит мальчик Славка. Вряд ли это был несчастный случай. Скорее всего, Славкиного отца уже пытались убить...
Катя открыла глаза и потянулась к браунингу.
И только она до него дотронулась, как стало тихо-тихо. Воздух замер. И раздался звук, ясный, ровный, как будто бы кто-то задел большую певучую струну и она, обрадованная, давно никем не тронутая, задрожала, зазвенела, поражая весь мир удивительной чистотой своего тона.
"Выпрямляйся, барабанщица! - уже тепло и ласково подсказал ей всё тот же голос. - Встань и не гнись! Пришла пора!"
И Катя сжала браунинг. Встала и выпрямилась.
Как будто бы легла поперёк песчаной дороги глубокая пропасть - разом остановились оба изумлённых друга.
Но это длилось только секунду. И окрик их, злобный и властный, показал, что ни Кати, ни её оружия они совсем не боятся.
Так и есть!
С перекошенными ненавистью и презрением лицами они шли прямо на неё.
Тогда Катя выстрелила. Раз, другой, третий... Старик Яков вдруг остановился и неловко попятился.
Но где ей было состязаться с другим матёрым волком, опасным и беспощадным снайпером! И в следующее же мгновение пуля, выпущенная тем, кого Катя ещё так недавно звала дядей, крепко заткнула ей горло.
Но, даже падая, она не переставала слышать всё тот же звук, чистый и ясный, который не смогли заглушить ни внезапно загремевшие в саду выстрелы, ни тяжёлый удар разорвавшейся неподалёку ручной гранаты.
Гром пошёл по небу, а тучи, как птицы, с криком неслись против ветра.
И в сорок рядов встали бойцы, защищая штыками тело барабанщицы, которая пошатнулась и упала на землю.
А могучий ветер, тот, что всегда гнул деревья и гнал волны, не мог прорваться через окно и освежить голову и горло метавшейся в бреду девчонки. И тогда, как из тумана, кто-то властно командовал: "Принесите лёд! (Много-много, целую большую плавучую льдину!) Распахните окна! (Широко-широко, так чтобы совсем не осталось ни стен, ни душного потолка!) И быстро приготовьте шприц! Теперь спокойней!.."
Гром стих. Тучи стали. И ветер прорвался наконец к задыхавшемуся горлу...
Сколько времени всё это продолжалось, Катя, конечно, тогда не знала.
Когда она очнулась, то видела сначала над собой только белый потолок, и она думала: "вот потолок - белый".
Потом, не поворачивая головы, искоса через пролёт окна видела краешек голубого неба и думала: "вот небо - голубое".
Потом над ней стоял человек в халате, из-под которого виднелся строгий серый костюм, и Катя думала: "вот человек в халате".
И обо всём она думала только так, а больше никак не думала.
Но, должно быть, продолжалось это немало времени, потому что, проснувшись однажды утром, она увидела на солнечном подоконнике, возле букета синих васильков, полное блюдце ярко-красной спелой малины.
И она удивилась, смутно припоминая, что ещё недавно в каком-то саду (в каком?) малина была крошечная и совсем зеленая.
Катя облизала губы и тихонько высвободила плечо из-под лёгкого покрывала.
И это первое, вероятно, осмысленное её движение не прошло
незамеченным. Тотчас же перед ней стала женщина в халате и спросила:
- Ну что? Хочешь малины?
Катя кивнула головой. Женщина взяла блюдечко, села на край постели и осторожно стала опускать Кате в рот по одной ягодке.
- Я где? - спросила Катя. - Это какой город?
- Это не город. Это Дагомыс! - и так как Катя не поняла, женщина быстро повторила: - Это Дагомыс - такое место в черте Большого Сочи.
- А... Сочи?
И Катя всё вспомнила.
Прошла ещё неделя. Вынесли в сад кресло-качалку, и теперь целыми днями сидела Катя в тени под липами.
Пробитое пулей горло заживало. Но разговаривать могла она ещё только вполголоса.
Два раза приходил к ней человек в сером костюме. И тут же, в саду, вели они с Катей неторопливый разговор.
Всё рассказала она ему про свою жизнь, по порядку, ничего не утаивая. Иногда человек в сером костюме просто слушал, иногда что-то записывал.
Однажды Катя спросила у него про Наташку Карякину.
- Наташка?.. Мелкая мошенница. На побегушках у армян. Думаю, кончит она плохо.
- А тот... Ашот?.. Ну, который сошёл с поезда в Горячем Ключе?
- Крупный вор. Очень авторитетная личность в определённых кругах.
- А старик Яков?
- Старый бандит. Рецедивист. Полжизни просидел за решёткой.
- А он... Ну, который дядя?
- Шпион, - коротко ответил человек в сером костюме.
- Чей?
Человек усмехнулся. Он не ответил ничего, затянулся сигаретой, сплюнул на траву и неторопливо показал рукой в ту сторону,
куда плавно опускалось сейчас багровое вечернее солнце.
- Я у него удостоверение фальшивое нашла, майора МВД.
- Ну, почему же фальшивое? - человек в сером костюме неторопливо пожал плечами. - Настоящее удостоверение. Человек фальшивый...
Катя удивлённо уставилась на собеседника.
- Он, что, милиционер?..
- Да. Но работал он на иностранную разведку. Точнее, не он лично, а его начальство - он выполнял приказы.
- Но, может быть, он не знал...
- Знал. - человек в сером костюме убеждённо кивнул. - Не мог не знать кому попало такую работу бы никогда не поручили.
Он вытащил из папки фотоснимок:
- Не узнаёшь?
Ещё бы! Вот он, сквер, лавочка. Вот он, - ишь ты как улыбается, - дядя. А вот он выпучил глаза - старик Яков.
- Так вы ещё в Краснодаре догадались достать кассеты с фотоплёнкой у Валентины из ящика и проявить их?
- Да мы давно обо всём догадались. Но вас разыскать нелегко было.
Потом он вытянул листок бумаги и, хитро глянув на Катю,
продекламировал:
На берегу стоят девицы,
Опечалены их лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
"Они сейчас выйдут! - поняла Катя. - Сейчас они выйдут и увидят меня".
Она соскользнула на траву, обжигаясь крапивой, забралась на холмик и легла среди развалин каменной беседки.
"Теперь хорошо! Пусть уйдут эти страшные люди. Мне их не надо... Уходите подальше! Я одна. Я хочу быть одна!"
"Как уйдут? - строго спросил Катю кто-то изнутри. - А разве можно, чтобы бандиты и шпионы на твоих глазах уходили, куда им хочется?"
Катя растерянно огляделась и увидела между камнями пожелтевший лопух, в который был завёрнут браунинг.
"Выпрямляйся, барабанщица! - повторил ей всё тот же голос. Выпрямляйся, пока не поздно".
- Хорошо! Я сейчас, я сию минуточку, - виновато прошептала Катя.
Но выпрямляться ей не хотелось. Здесь было так хорошо - за этими сырыми, холодными камнями.
Вот они вышли. Чемоданы брошены, за плечами только сумки. Что-то орут старухе... Та из окошка показывает им язык. Остановились... Пошли.
Они почему-то не хотят идти через калитку - на улицу, и направляются туда, где сидит Катя, чтобы мимо беседки, где можно перемахнуть через невысокую ограду и выйти на глухую тропку.
Катя зажмурила глаза. Удивительно ярко представился ей горящий самолет, и, как брошенный камень, оттуда летит мальчик Славка. Вряд ли это был несчастный случай. Скорее всего, Славкиного отца уже пытались убить...
Катя открыла глаза и потянулась к браунингу.
И только она до него дотронулась, как стало тихо-тихо. Воздух замер. И раздался звук, ясный, ровный, как будто бы кто-то задел большую певучую струну и она, обрадованная, давно никем не тронутая, задрожала, зазвенела, поражая весь мир удивительной чистотой своего тона.
"Выпрямляйся, барабанщица! - уже тепло и ласково подсказал ей всё тот же голос. - Встань и не гнись! Пришла пора!"
И Катя сжала браунинг. Встала и выпрямилась.
Как будто бы легла поперёк песчаной дороги глубокая пропасть - разом остановились оба изумлённых друга.
Но это длилось только секунду. И окрик их, злобный и властный, показал, что ни Кати, ни её оружия они совсем не боятся.
Так и есть!
С перекошенными ненавистью и презрением лицами они шли прямо на неё.
Тогда Катя выстрелила. Раз, другой, третий... Старик Яков вдруг остановился и неловко попятился.
Но где ей было состязаться с другим матёрым волком, опасным и беспощадным снайпером! И в следующее же мгновение пуля, выпущенная тем, кого Катя ещё так недавно звала дядей, крепко заткнула ей горло.
Но, даже падая, она не переставала слышать всё тот же звук, чистый и ясный, который не смогли заглушить ни внезапно загремевшие в саду выстрелы, ни тяжёлый удар разорвавшейся неподалёку ручной гранаты.
Гром пошёл по небу, а тучи, как птицы, с криком неслись против ветра.
И в сорок рядов встали бойцы, защищая штыками тело барабанщицы, которая пошатнулась и упала на землю.
А могучий ветер, тот, что всегда гнул деревья и гнал волны, не мог прорваться через окно и освежить голову и горло метавшейся в бреду девчонки. И тогда, как из тумана, кто-то властно командовал: "Принесите лёд! (Много-много, целую большую плавучую льдину!) Распахните окна! (Широко-широко, так чтобы совсем не осталось ни стен, ни душного потолка!) И быстро приготовьте шприц! Теперь спокойней!.."
Гром стих. Тучи стали. И ветер прорвался наконец к задыхавшемуся горлу...
Сколько времени всё это продолжалось, Катя, конечно, тогда не знала.
Когда она очнулась, то видела сначала над собой только белый потолок, и она думала: "вот потолок - белый".
Потом, не поворачивая головы, искоса через пролёт окна видела краешек голубого неба и думала: "вот небо - голубое".
Потом над ней стоял человек в халате, из-под которого виднелся строгий серый костюм, и Катя думала: "вот человек в халате".
И обо всём она думала только так, а больше никак не думала.
Но, должно быть, продолжалось это немало времени, потому что, проснувшись однажды утром, она увидела на солнечном подоконнике, возле букета синих васильков, полное блюдце ярко-красной спелой малины.
И она удивилась, смутно припоминая, что ещё недавно в каком-то саду (в каком?) малина была крошечная и совсем зеленая.
Катя облизала губы и тихонько высвободила плечо из-под лёгкого покрывала.
И это первое, вероятно, осмысленное её движение не прошло
незамеченным. Тотчас же перед ней стала женщина в халате и спросила:
- Ну что? Хочешь малины?
Катя кивнула головой. Женщина взяла блюдечко, села на край постели и осторожно стала опускать Кате в рот по одной ягодке.
- Я где? - спросила Катя. - Это какой город?
- Это не город. Это Дагомыс! - и так как Катя не поняла, женщина быстро повторила: - Это Дагомыс - такое место в черте Большого Сочи.
- А... Сочи?
И Катя всё вспомнила.
Прошла ещё неделя. Вынесли в сад кресло-качалку, и теперь целыми днями сидела Катя в тени под липами.
Пробитое пулей горло заживало. Но разговаривать могла она ещё только вполголоса.
Два раза приходил к ней человек в сером костюме. И тут же, в саду, вели они с Катей неторопливый разговор.
Всё рассказала она ему про свою жизнь, по порядку, ничего не утаивая. Иногда человек в сером костюме просто слушал, иногда что-то записывал.
Однажды Катя спросила у него про Наташку Карякину.
- Наташка?.. Мелкая мошенница. На побегушках у армян. Думаю, кончит она плохо.
- А тот... Ашот?.. Ну, который сошёл с поезда в Горячем Ключе?
- Крупный вор. Очень авторитетная личность в определённых кругах.
- А старик Яков?
- Старый бандит. Рецедивист. Полжизни просидел за решёткой.
- А он... Ну, который дядя?
- Шпион, - коротко ответил человек в сером костюме.
- Чей?
Человек усмехнулся. Он не ответил ничего, затянулся сигаретой, сплюнул на траву и неторопливо показал рукой в ту сторону,
куда плавно опускалось сейчас багровое вечернее солнце.
- Я у него удостоверение фальшивое нашла, майора МВД.
- Ну, почему же фальшивое? - человек в сером костюме неторопливо пожал плечами. - Настоящее удостоверение. Человек фальшивый...
Катя удивлённо уставилась на собеседника.
- Он, что, милиционер?..
- Да. Но работал он на иностранную разведку. Точнее, не он лично, а его начальство - он выполнял приказы.
- Но, может быть, он не знал...
- Знал. - человек в сером костюме убеждённо кивнул. - Не мог не знать кому попало такую работу бы никогда не поручили.
Он вытащил из папки фотоснимок:
- Не узнаёшь?
Ещё бы! Вот он, сквер, лавочка. Вот он, - ишь ты как улыбается, - дядя. А вот он выпучил глаза - старик Яков.
- Так вы ещё в Краснодаре догадались достать кассеты с фотоплёнкой у Валентины из ящика и проявить их?
- Да мы давно обо всём догадались. Но вас разыскать нелегко было.
Потом он вытянул листок бумаги и, хитро глянув на Катю,
продекламировал:
На берегу стоят девицы,
Опечалены их лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24