Внутри сарай был приспособлен как дровник, а под крышей располагался пыльный и душный сеновал. Облегчившись, Вася собрался было присоединиться к Малышу а амбаре, но его внимание привлекли какие-то подозрительные шумы на сеновале: то вроде бы зверь какой рычит, то стонет кто-то, то возятся там и вскрикивают. Вася, осторожно ступая по скрипучим перекладинам деревянной лестницы, что вела на сеновал, поднялся почти до самого верха и обомлел. На прошлогоднем почерневшем сене вся нагая, с широко раздвинутыми ногами под тоже абсолютно голым дядей Кирей постанывала от наслаждения его маменька. Постороннего они не замечали и продолжали заниматься своим делом. Опустело всё внутри Васи, все добрые чувства к дяде Кире разом улетучились. Оказывается, он такой же, как и его родной отец - пошлый и похотливый самец. И тоже самое делает с его мамкой. Но отец, по мнению Василия, имел на это право. А дядя Киря НЕТ! Подростковая психика надтреснула. Вася осторожно спустился вниз и пошёл в амбар. Там долго и ненавистно смотрел на спящего Малыша. С этой минуты он перестал быть для него другом. Он стал орудием мести дяде Кире за его пошлое поведение. Неделей позже этого случая Вася утопил Малыша на озере - отомстил дяде Кире.
"Додж" въехал в ворота центрального офиса охранной фирмы "Беркут". Прежде чем выйти из машины Василий Степанович ещё раз предупредил своих телохранителей:
- Хоть слово по этому случаю промолвите - бошки всем отстрелю! Мог бы и не повторяться.
Убийство Кирилла Андреевича Бронского умело списали на залётных бандитов. Правоохранительные органы немедля начали кропотливую, но, увы, бесполезную розыскную работу в этом направлении, холодные тела авторитета и его "отбойщиков" приводили в порядок гримёры судебно-медицинского бюро, а Василий Степанович втихаря смывал неприятный осадок на душе терпким коньяком. Хотя, мочилово авторитета, по прикидкам Стрельцова, уже никак и не могло повлиять на его будущее, но всё одно ему было не по себе.
Глава 24.
Слух о дерзкой беспредельщине мгновенно облетел весь город. И сотрудники похоронного агентства "В последний путь" были не последними, чьих ушей он коснулся. Пухляков вызвался бесплатно обеспечить покойных их последним жильём, а сооружать всё это великолепие пришлось Стасу Громову. Услышав о гибели Барона и его телохранителей, он мгновенно догадался, что "гастролёрами" здесь и не пахнет. Убийца был хорошо ему известен. От догадки взмокла спина, и кровь в жилах заледенела. "Кажется, конец мой совсем близок, - невесело размышлял он, венчая шикарный гроб для Барона разного рода прибамбасами. - Теперь остаётся ждать людей Васьки.... Да, несправедливая штука жизнь..."
Похороны авторитета и его свиты состоялись на третий день. Пухляков и Антонина Исааковна просто не могли не принять участия в церемонии, и в одиннадцать дня отправились на кладбище. Тита и братья Салкины то ли в помин, то ли по какому другому поводу нализались до поросячьего визга. Не мог спокойно сидеть и Стас. Спустя какое-то время он подался на городское кладбище. Влез на самую макушку старого тополя по соседству с забором кладбища и вёл оттуда наблюдение. Место он выбрал отличное. Отсюда, почти с пятнадцати метровой высоты были хорошо видны и входные ворота и несколько свежевырытых могил. И даже братве, обыскивающей прилегающие территории кладбища в целях предотвращения неприятных сюрпризов, в голову не приходило искать кого-то на дереве.
Где-то в районе половины первого дня к воротам кладбища съехались не меньше полусотни дорогих иномарок. На похороны авторитета собралось более трёх сотен разночинного уголовного народа из разных регионов России. Гробы на руках внесли десятка два мужиков при полном траурном параде. За ними потекла серая лавина скорбящих. Узнать кого-либо с такого расстояния и с этой высоты было практически невозможно. Да Стас и особо не напрягался. К чему ему это? Он просто наблюдал за действом. Вот и всё. Шикарные гробы поставили на чёрные табуреты рядом с могилами, и каждый, проходя мимо покойных, прощался с ними. Кто как. Кто сдержанным поцелуем в нагримированные лбы, кто лёгким пожатием скрещенных на груди рук, кто просто скорбным взглядом. Длилось это не меньше двух часов. Стас уже весь зад себе об сучья исцарапал, да заколебался от назойливых ворон отмахиваться. Но слезать с дерева стало не безопасно. Прямо под ним какой-то блатарь припарковал свой роскошный "Мерседес". И бог его знает, не оставил ли он кого в машине. Вот и приходилось терпеть все неудобства.
После того, как все попрощались, самая авторитетная братва открыла траурный митинг. Завитали в воздухе кудрявые дифирамбы, клятвы найти и наказать самым суровым образом проклятых беспредельщиков и прочее, прочее, прочее в этом же духе. Только всё это так и осталось висеть в воздухе.... Наконец гробы закрыли крышками, заколотили по углам гвозди и опустили на двухметровую глубину. Самые близкие кинули вниз по горстке земли, и самые блатные собственноручно принялись махать лопатами - знак особого уважения. Быстро выросли на кладбище свежие холмики. Забросали их живыми цветами - морем живых цветов, обвешали огромные, в человеческий рост гранитные кресты с именами усопших венками и лентами. Потом всем скопом подались на выход. Когда всё закончилось и кладбище опустело, Стас спустился вниз.
- Ну, как тебе спектакль? - у сторожки встретил его широкой улыбкой Егорыч.
- Какой спектакль? - включил "дурочку" Стас.
- Да брось ты дурака-то валять, - вдруг обиделся Подкидышев. - Думаешь, я не видел, как ты на дерево карабкался. Я, брат, всё вижу и всё замечаю. И здесь каждая травинка-пылинка мне знакома.
Отпираться не имело смысла, но и обсуждать эту тему Громову не хотелось.
- Не будем об этом, а, Егорыч. Если есть, то давай лучше выпьем. - Вот чего сейчас Стасу хотелось больше всего. И не просто выпить, а надраться, как следует. Так хоть о смерти легче думается.
- И в самом деле, - оживился Семён Егорович. - Чего о нём глаголить, будто он святой какой-нибудь. Тьфу ты, - сторож брезгливо сплюнул себе под ноги. - А выпить у меня всегда есть. Проходи.
Братва зарядила Егорыча добротной выпивкой, как дурак кисет махоркой. Стас и не помнил, чем пьянка закончилось, и как он добрался до своего лежака.
В общем-то, тревоги Стаса Громова по большому счёту были напрасными. Никто за ним не приехал. Ни в этот день, ни во все последующие. Стас мало помалу пришёл в себя и поблагодарил покойного Барона за умение при жизни держать язык за зубами.
А жизнь ритуального агентства, тем не менее, шла своим чередом. Господин Пухляков был до нельзя озабочен. Перед ним остро стоял вопрос подбора новой кандидатуры на вакансию могильщика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70