Женщины-вамп приветствуются. Брак возможен. Ваш ребенок не будет помехой. Напишите мне, пожалуйста."
Женщина-вамп! Как часто Алеша шутил на эту тему! По его словам, он просто сознание терял от брюнеток кровососущего облика, а Лида была пепельной блондинкой, и наверное, он воспевал при ней брюнеток-вамп, только чтобы подразнить ее... Их любовь не боялась шуток. Ей ничего не было страшно, кроме смерти. И только смерть эту любовь и прервала, в конечном счете.
Лида потянулась за уткой - пора, чтобы потом не пришлось все делать второпях. Когда дело было закончено, она съездила в туалет, опорожнила там утку, заехала в ванную - сполоснуть, и вернувшись в комнату, обессилено откинулась на спинку кресла. Нет, вытравить в себе память не удается. Неужели это чья-то злая шутка? Кому могла прийти в голову дразнить инвалидку её единственной настоящей и светлой любовью? В том-то и дело, что такую жутковатую шутку мог отколоть только Алеша... Вдруг произошло невероятное, и он выжил тогда, а вместо него похоронили кого-то другого, а он на время потерял память, и теперь таким странным образом ищет её, Лиду? Подает ей знаки?
Все может быть, ведь после катастрофы сама Лида почти полгода провела в больнице, пока врачи пытались без особого успеха срастить её сломанный позвоночник и заставить работать ноги... Хоронили Алешу, конечно, без нее. Долгое время она вообще неспособна была думать о чем-то еще, кроме своей жизни. И как раз примерно через полгода после аварии пришел к ней в больницу адвокат Реомюр Карапетович. Опять же, странно, что прислали его, как он выразился, родственники Алексея Сумарокова со стороны жены. И именно он, не вдаваясь в подробности, предложил ей ежемесячную сумму в немецких марках, на неопределенно долгий период, ничего не требуя взамен. Он только хотел, чтобы Лида отозвала свой гражданский иск к водителю "КрАЗа", который налетел на машину Симакова, из-за чего машина вылетела с моста в овраг.
Лида иск тот подписывала почти в беспамятном состоянии, следователь подсунул ей бумагу, она и подписала. Следователю нужен был, видимо виновник, все-таки есть погибшие, а Симаков, бывший за рулем "Москвича", был абсолютно трезв, к нему трудно было придраться. Действительно, он только пригубил вино, когда они ели шашлык на даче. В сущности, ей было все равно, накажут или нет водителя грузовика, и виноват ли он в аварии. Да и какой из неё свидетель? Она ведь тогда дремала на заднем сидении после шашлыка с вином, и даже не успела ничего сообразить, когда раздался грохот и наступила темнота. Как ей объяснили, Симаков вылетел вбок в распахнувшуюся дверцу, перекатился по асфальту и отделался легкими ссадинами и ушибами, а Алеша погиб сразу, когда машина рухнула с моста.
Дело кончилось тем, что она отозвала свой иск, после чего добродушный Реомюр Карапетович приходил ещё раз, принес апельсины, заверенный договор и передал ей первый конверт с деньгами. И густым убедительным голосом пообещал, что теперь Лида ежемесячно будет получать ту же сумму в немецких марках, но только по почте, с оплаченной доставкой на дом. В конверте оказалось сто марок, без обмана. Тогда это были невероятные деньги. Но и расходов сперва было очень много. Приезжала старшая сестра Оля из Алма-Аты, помогла с коляской, с разными нужными вещами. Потом пришлось с её помощью обменять квартиру и получить доплату, потому что теперь Лиде было все равно - жить ли в центре Москвы или на окраине у метро. Она понимала, что уже не совсем человек, а так.
А деньги продолжали поступать регулярно и аккуратно. Вот уже семь с лишним лет. И Лида привыкла думать, что за тайну её страстного и безысходного романа с Алексеем Сумароковым ей положены эти пожизненные откупные, помимо, самой собой, небольшой государственной пенсии и тех грошей, которые ей удавалось зарабатывать переводами.
Но теперь Алеша возник снова. И это второе пришествие обязательно перевернет её жизнь. Что ж, хуже, чем сейчас, уже просто не будет. Хуже только смерть, в сущности. Странная история с этими откупными подсказывала ей, что Алеша не мог исчезнуть бесследно. Случилось что-то непонятное, и может быть, он все-таки остался тогда жив...
Ведь не зря же эта так называемая семейка решила платить Лиде по сто дойчмарок в месяц? Сама по себе сумма невелика, но между прочим, за эти годы набежало уже тысяч семь-восемь марок. Она читала газеты, знала и курсы валют и цены - сейчас на эти деньги можно было бы подержанный "мерседес" купить в неплохом состоянии. Зачем же они платят? Может быть, именно для того, чтобы Лида не всплывала, не появлялась, не проявляла никак своего существования - нет её и все тут. Могли ведь и Алексею так объяснить - что она погибла. И Лиде то же самое сказали - про него. Правда, с Лидой об этом беседовал следователь из милиции, но... Разве следователя нельзя подкупить точно так же, как подкупили ее?
Страшные мысли заворочались в голове. Почему ей раньше не приходило это в голову? Да потому, что не попадались на глаза такие вот странные объявления! А теперь попались... И вполне вероятно, что они оба с Алексеем несколько лет лежали порознь в инвалидных креслах и считали друг друга погибшими... А теперь он, возможно, выздоровел.
Лида пару раз качнула рычагом, подтолкнув кресло ближе к углу комнаты, где стояло старое трюмо, покрытое пеленой пыли. В зеркале смутно была видна седая женщина с костлявым бледным лицом и дикими глазами. Похожа на призрака из подземелья. А на кого сейчас похож Алеша? Если его, конечно, не съели черви в могиле... Нет, только не это! Наверно, он все такой же красавец, шутник, бабник и любимый... Любимый, безумно дорогой человек...
Дыхание у неё участилось, сделалось горячим. Дрожащей рукой нащупала на столе за спиной стакан с водичкой, попила мелкими глотками. Что с того, если Алексей жив? Если он инвалид, то Лида ему не нужна, только обузой будет. Ухаживают за ним другие люди, здоровые, ходячие... А если он встал на ноги - то она, инвалидка, ему тем более ни к чему. Все кончилось много лет назад. И ещё самое главное - так попросту не бывает.
Но - проклятые объявления! Вот что мучит, не дает отвлечься!
Все может случиться в жизни, с отчанием и восторгом думала Лида, лицо её покрылось пятнами темного румянца.
Нет уж, решено: назавтра она позвонит соседке Полине Владимировне и обратится к ней с очередной просьбой - купить свежую газету.
* * *
Она сказала ему: нет, это слишком много. Он возразил: не слишком-то много, когда я столько лет уж так рискую. Мне нужно что-то для оправдания риска. Она сказала: ты и так уже имеешь очень много. Даже слишком много. Он сказал: я художник, я хочу жить своей жизнью, а для этой жизни нужны деньги. Я же пошел на твои условия? Почему же ты не хочешь сейчас понять мои условия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Женщина-вамп! Как часто Алеша шутил на эту тему! По его словам, он просто сознание терял от брюнеток кровососущего облика, а Лида была пепельной блондинкой, и наверное, он воспевал при ней брюнеток-вамп, только чтобы подразнить ее... Их любовь не боялась шуток. Ей ничего не было страшно, кроме смерти. И только смерть эту любовь и прервала, в конечном счете.
Лида потянулась за уткой - пора, чтобы потом не пришлось все делать второпях. Когда дело было закончено, она съездила в туалет, опорожнила там утку, заехала в ванную - сполоснуть, и вернувшись в комнату, обессилено откинулась на спинку кресла. Нет, вытравить в себе память не удается. Неужели это чья-то злая шутка? Кому могла прийти в голову дразнить инвалидку её единственной настоящей и светлой любовью? В том-то и дело, что такую жутковатую шутку мог отколоть только Алеша... Вдруг произошло невероятное, и он выжил тогда, а вместо него похоронили кого-то другого, а он на время потерял память, и теперь таким странным образом ищет её, Лиду? Подает ей знаки?
Все может быть, ведь после катастрофы сама Лида почти полгода провела в больнице, пока врачи пытались без особого успеха срастить её сломанный позвоночник и заставить работать ноги... Хоронили Алешу, конечно, без нее. Долгое время она вообще неспособна была думать о чем-то еще, кроме своей жизни. И как раз примерно через полгода после аварии пришел к ней в больницу адвокат Реомюр Карапетович. Опять же, странно, что прислали его, как он выразился, родственники Алексея Сумарокова со стороны жены. И именно он, не вдаваясь в подробности, предложил ей ежемесячную сумму в немецких марках, на неопределенно долгий период, ничего не требуя взамен. Он только хотел, чтобы Лида отозвала свой гражданский иск к водителю "КрАЗа", который налетел на машину Симакова, из-за чего машина вылетела с моста в овраг.
Лида иск тот подписывала почти в беспамятном состоянии, следователь подсунул ей бумагу, она и подписала. Следователю нужен был, видимо виновник, все-таки есть погибшие, а Симаков, бывший за рулем "Москвича", был абсолютно трезв, к нему трудно было придраться. Действительно, он только пригубил вино, когда они ели шашлык на даче. В сущности, ей было все равно, накажут или нет водителя грузовика, и виноват ли он в аварии. Да и какой из неё свидетель? Она ведь тогда дремала на заднем сидении после шашлыка с вином, и даже не успела ничего сообразить, когда раздался грохот и наступила темнота. Как ей объяснили, Симаков вылетел вбок в распахнувшуюся дверцу, перекатился по асфальту и отделался легкими ссадинами и ушибами, а Алеша погиб сразу, когда машина рухнула с моста.
Дело кончилось тем, что она отозвала свой иск, после чего добродушный Реомюр Карапетович приходил ещё раз, принес апельсины, заверенный договор и передал ей первый конверт с деньгами. И густым убедительным голосом пообещал, что теперь Лида ежемесячно будет получать ту же сумму в немецких марках, но только по почте, с оплаченной доставкой на дом. В конверте оказалось сто марок, без обмана. Тогда это были невероятные деньги. Но и расходов сперва было очень много. Приезжала старшая сестра Оля из Алма-Аты, помогла с коляской, с разными нужными вещами. Потом пришлось с её помощью обменять квартиру и получить доплату, потому что теперь Лиде было все равно - жить ли в центре Москвы или на окраине у метро. Она понимала, что уже не совсем человек, а так.
А деньги продолжали поступать регулярно и аккуратно. Вот уже семь с лишним лет. И Лида привыкла думать, что за тайну её страстного и безысходного романа с Алексеем Сумароковым ей положены эти пожизненные откупные, помимо, самой собой, небольшой государственной пенсии и тех грошей, которые ей удавалось зарабатывать переводами.
Но теперь Алеша возник снова. И это второе пришествие обязательно перевернет её жизнь. Что ж, хуже, чем сейчас, уже просто не будет. Хуже только смерть, в сущности. Странная история с этими откупными подсказывала ей, что Алеша не мог исчезнуть бесследно. Случилось что-то непонятное, и может быть, он все-таки остался тогда жив...
Ведь не зря же эта так называемая семейка решила платить Лиде по сто дойчмарок в месяц? Сама по себе сумма невелика, но между прочим, за эти годы набежало уже тысяч семь-восемь марок. Она читала газеты, знала и курсы валют и цены - сейчас на эти деньги можно было бы подержанный "мерседес" купить в неплохом состоянии. Зачем же они платят? Может быть, именно для того, чтобы Лида не всплывала, не появлялась, не проявляла никак своего существования - нет её и все тут. Могли ведь и Алексею так объяснить - что она погибла. И Лиде то же самое сказали - про него. Правда, с Лидой об этом беседовал следователь из милиции, но... Разве следователя нельзя подкупить точно так же, как подкупили ее?
Страшные мысли заворочались в голове. Почему ей раньше не приходило это в голову? Да потому, что не попадались на глаза такие вот странные объявления! А теперь попались... И вполне вероятно, что они оба с Алексеем несколько лет лежали порознь в инвалидных креслах и считали друг друга погибшими... А теперь он, возможно, выздоровел.
Лида пару раз качнула рычагом, подтолкнув кресло ближе к углу комнаты, где стояло старое трюмо, покрытое пеленой пыли. В зеркале смутно была видна седая женщина с костлявым бледным лицом и дикими глазами. Похожа на призрака из подземелья. А на кого сейчас похож Алеша? Если его, конечно, не съели черви в могиле... Нет, только не это! Наверно, он все такой же красавец, шутник, бабник и любимый... Любимый, безумно дорогой человек...
Дыхание у неё участилось, сделалось горячим. Дрожащей рукой нащупала на столе за спиной стакан с водичкой, попила мелкими глотками. Что с того, если Алексей жив? Если он инвалид, то Лида ему не нужна, только обузой будет. Ухаживают за ним другие люди, здоровые, ходячие... А если он встал на ноги - то она, инвалидка, ему тем более ни к чему. Все кончилось много лет назад. И ещё самое главное - так попросту не бывает.
Но - проклятые объявления! Вот что мучит, не дает отвлечься!
Все может случиться в жизни, с отчанием и восторгом думала Лида, лицо её покрылось пятнами темного румянца.
Нет уж, решено: назавтра она позвонит соседке Полине Владимировне и обратится к ней с очередной просьбой - купить свежую газету.
* * *
Она сказала ему: нет, это слишком много. Он возразил: не слишком-то много, когда я столько лет уж так рискую. Мне нужно что-то для оправдания риска. Она сказала: ты и так уже имеешь очень много. Даже слишком много. Он сказал: я художник, я хочу жить своей жизнью, а для этой жизни нужны деньги. Я же пошел на твои условия? Почему же ты не хочешь сейчас понять мои условия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13