ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Орешкин Владимир
Камикадзе
ВЛАДИМИР ОРЕШКИН
КАМИКАДЗЕ
Мне позвонил Степанов, давний приятель с факультета, в двенадцать часов ночи. - Старик, - сказал он, - чертовски рад слышать... Как сам? - Порядок, - пробормотал я и в свою очередь спросил: - Ты когда-нибудь разводился? - Два раза. - У меня на этой неделе дебют. - Правильно, - обрадовался Степанов, - молодец. Они садятся на шею... Кто кого бросает? - Она меня. Последовал короткий одобрительный смешок, после которого полузабытый Степанов сказал: - Старик, ты похож на себя... Но хочу подсластить твою пилюлю... Дело вот в чем: тебе что-нибудь говорит фамилия Прохоров? Я покопался в памяти и ответил; - Нет. - А между тем это был способный журналист, трудяга. Отец двух детей. Месяц назад, как-то в обед, он вдруг ни с того ни с сего сиганул из окна. С двенадцатого этажа. - Спасибо, - сказал я, - мне уже легче. - Ты меня не так понял.,. Он работал в моем отделе. - Да, паршиво, - сказал я. Мимо не прошло, с какой небрежностью он бросил это: в моем отделе. - Ты меня опять не так понял... У нас освободилось место... Где ты сейчас? Процветаешь, наверное?.. Все равно. У нас тебе будет лучше. - Благодетель, - сказал я, не веря в собственное счастье. - Не ерничай... Завтра к одиннадцати приходи. Поболтаем на эту тему... Как у тебя со временем? Как со временем у безработного? Полный ажур. - Но... - сказал я осторожно, - ты же знаешь, я неудачник. Меня выпирают при первом же сокращении. По профнепригодности... Как сбивающего коллектив с общего ритма. - Ерунда, - легкомысленно сказал Степанов. - Должна же когда-нибудь фортуна повернуться к тебе нужным местом... И потом, сейчас мода на типов, постоянно попадающих в переделки, - Благодетель, - повторил я. - Но ты же знаешь, нет ничего хуже однокурсника-начальника. Как теперь тебя называть? - Ты что, я не понял, отказываешься? - Окстись, - перекрестился я, - как тебе такое могло померещиться!.. Едва я положил трубку, телефон затрезвонил снова. После непродолжительного молчания меня в высшей степени тактично попросили позвать Ларису Николаевну... Лариса Николаевна - моя жена. Бывшая. С этого понедельника. Я стучу в ее дверь и громко, с тем чтобы услышал ЭТОТ, бросаю: - Дорогая, тебя... Твой козел... Скажи ему, чтобы после десяти не звонил. Если он, конечно, воспитанный человек. Скрываюсь у себя в комнате и включаю телевизор. В душе детское злорадство - она еще покусает локти, когда узнает, что я нашел работу. Да еще какую! Она, расчетливая моя, порыдает ночью в подушку, орошая ее неправедными слезами... Еще пожалеет о девизе, придуманном для меня: НЕ ОТ МИРА СЕГО! Я знаю свой глобальный недостаток, который в конце концов окончательно доконал ее: я просто-напросто не умею учиться на собственных ошибках. Но мы дополняли друг друга: она выучилась на моих... Честь ей и хвала.
Мне не раз приходилось устраиваться на работу, и всегда при этом я ощущал себя несколько ниже ростом. У меня по этому поводу выработался определенный ритуал. Во-первых, я принимаю утром душ. Во-вторых, как следует бреюсь и минут пять чищу зубы. В-третьих, надеваю чистое белье и торчу перед зеркалом, рассматривая себя. Поскольку знаю: встречают по одежке. А потом уж смотрят в трудовую книжку. На этот раз все происходит, как в розовой сказке. Пропуск мне заказан, не нужно трезвонить по местному и битый час объяснять, кто я такой. В лифте я поднимаюсь на двенадцатый этаж. Степанов встречает меня на пороге с радушной улыбкой на устах. Он изменился за шесть лет. Раздался, подобрел, приобрел лоск и потерял юношескую угловатость. Обнял меня за плечи, повел в некую светлую комнату, где при виде нас с достоинством поднялась из-за стола девица. Вся в варенке, с пластмассовыми розовыми сережками. - Мой однокурсник, - представил он меня. - Владимир Филимонов, профессионал до мозга костей... Алисочка, наша краса и гордость. Я посмотрел на свое новое рабочее место, еще не веря до конца, что все так легко, элементарно уладилось. На полированном столе - телефон, какие-то пустые папки, перекидной календарь. Я его перелистал - листы девственно-чисты. Мне предстоит отныне заполнять их своими каракулями. - Прошу любить... - шутит Степанов. - Я чувствую, вы понравитесь друг другу... За публицистику я могу быть теперь спокоен. - Естественно, - сказала Алиса и взглянула на меня. - Я вижу, с вашей помощью мы поднимем тираж не меньше чем двое. Или втрое. Так что теперь в трубу не вылетим. Я не люблю девиц, которым жизнь благодаря папе с мамочкой кажется удивительным приключением со счастливым исходом. Ничем иным... Я не верю в манну небесную. Когда-то, может быть, верил, теперь - нет. Теперь меня изрядно пообкатало, пообтесало на крутых жизненных поворотах. И я теперь твердо знаю: за все нужно платить. Субботу и воскресенье я переезжал. Жена поделила имущество по-братски: МНЕ ДОСТАЛСЯ КОТ. То есть, книги с потертыми обложками, телевизор (у ненаглядного Андрюши цветной), диван и пишущая машинка. Мы немного повздорили из-за холодильника. Я захотел вдруг его отвоевать. Из принципа. Но у меня ничего не получилось... В воскресный вечер явился на новую квартиру, заглянул на кухню, где хозяйничала какая-то бабка. - Разрешите представиться, - расшаркался я,- ваш новый жилец, полное имя - Владимир. Между прочим, журналист! - Статейки пописываешь? - не обиделась бабка. - Не только, - многозначительно произнес я. Она намекала, что я далек от пролетариата. - Не только... Я и по столярному делу мастак. - У меня у шкафа дверца просела, - сказала бабка. - Поправить сможешь? - Пара пустяков... Как вас, извините, зовут? - Маргарита Адольфовна. - Маргарита Адольфовна, я мигом. Но не сегодня... Сегодня, вы, наверное, заметили, я отмечал новоселье. И я пошел в свою келью. Мое упакованное имущество было сложено посередине. Был я слегка нетрезв, так что едва хватило сил установить диван и грохнуться на него...
Новая жизнь начинается с понедельника. Только в понедельник может рождаться новая жизнь, когда утром просыпаешся и смотришь на часы. Хорошо, что стало модно приходить в присутственные места несколько помятым. Помятость и точность - мой новый девиз. Без одной минуты девять я появляюсь из лифта на двенадцатом этаже. Старший корреспондент иллюстрированного журнала "Полет", выходящего двадцать четыре раза в год, то есть два номера в месяц, тиражом в полтора миллиона экземпляров. Еще раз смотрю на часы. На них ровно девять утра, двадцать четвертое сентября тысяча девятьсот девяностого года. Ура. У меня появился шанс не умереть с голоду. По крайней мере, в ближайшее время. В коридоре - никого, это признак аристократизма... Слава Богу, в моей комнате возится уборщица. Отпадает проблема ключей. - День добрый, - говорю я. - Я Владимир Филимонов, новый сотрудник. - На Володино место?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28