– Похоже, что работать с Мередит Джонсон довольно опасно. Смотрите, все по классическому образцу: человек отрабатывает несколько месяцев, а потом подает заявление по собственному желанию или просит перевести его куда-нибудь подальше. Все добровольно! Никто никого не выгоняет, поскольку это может повлечь за собой скандал. Классика. Вы кого-нибудь из этих людей знаете?
– Нет, – отрицательно покачал головой Сандерс. – Но трое из них находятся в Сиэтле, – добавил он.
– Я пока вижу только одного.
– Нет, «Алдус» тоже здесь, а «Скуайр Системз» в Белльвью, так что Ричард Джексон и Фредерик Коген в Сиэтле!
– А не могли бы вы узнать сейчас какие-нибудь детали их увольнения, например, не платили ли им отступного? – спросила Фернандес. – Это могло бы оказаться полезным, потому что если бы фирма заплатила кому-нибудь при уходе, мы сразу получили бы случай «де факто».
– Нет, – покачал головой Сандерс. – Финансовые отчеты требуют более строгого допуска.
– И все же попробуйте!
– А какой смысл? Я даже в систему не смогу войти…
– Давайте, давайте, – приказала Фернандес.
– Вы полагаете, они следят за моими запросами? – догадался Сандерс.
– Я вам это гарантирую.
– Тогда ладно. – Он быстро набрал параметры запроса и нажал клавишу ввода. Ответ пришел сразу же:
ФИНАНСОВЫЕ ДАННЫЕ ЗАКРЫТЫ ДЛЯ ОБЛАДАТЕЛЕЙ НУЛЕВОГО ДОПУСКА.
– Как я и думал, – пожал плечами Сандерс. – Конфетки не досталось.
– Ничего, главное, мы задали вопрос, – успокоила его Фернандес, – а это заставит их посуетиться.
* * *
Сандерс направлялся к лифту, когда увидел Мередит и трех чиновников из «Конли-Уайт», идущих в его сторону. Поспешно свернув, он дошел до лестницы, решив спуститься пешком. Лестница была пуста.
Этажом ниже открылась дверь, и на лестницу вышла Стефани Каплан, явно с намерением подняться наверх. Сандерсу совсем не хотелось с ней разговаривать; в конце концов, Каплан была финансовым директором, то есть человеком, близким к Гарвину и Блэкберну. Расходясь с ней, он небрежно поинтересовался:
– Как дела, Стефани?
– Привет, Том, – прохладно ответила она. Сандерс прошел уже на несколько ступенек, когда услышал, как она сказала ему в спину:
– Мне очень жаль, что тебе так достается, Том…
Сандерс остановился: Каплан стояла пролетом выше, глядя вниз. Больше на лестнице никого не было.
– Ничего, я справлюсь, – ответил он наконец.
– Я знаю, но это, должно быть, трудно. Так много всего навалилось, а информации никто не дает. Сложно! конечно, находить все самому.
Информации никто не дает! I
– Да-а, – озадаченно произнес он, – до всего самому доходить сложно, Стефани.
Она кивнула.
– Помню, когда я только начинала пробовать себя бизнесе, у меня была подруга, получившая высокую должность в фирме, которая никогда не брала женщин административную работу. На новом месте у нее была куча проблем, различных осложнений, но ей льстило, как ловко она с ними управляется. А потом выяснилось, что в фирме назревал большой финансовый скандал, и что ее взяли на работу специально для того, чтобы подставить. Она никогда не была тем, кем рассчитывала быть, – она была просто куклой, подставным лицом. Но она так и ни поняла, почему ее уволили…
Сандерс смотрел на нее, стараясь понять, к чему она клонит.
– Интересная история, – сказал он наконец.
– И я никак не могу забыть ее, – сказала Каплан, кивнув.
Этажом выше хлопнула дверь, кто-то начал спускаться по лестнице. Не говоря больше ни слова, Каплан повернулась и пошла наверх. Помотав головой, Сандерс пошел своей дорогой.
* * *
Сидя в комнате редакции газеты «Пост-Интеллидженсер», Конни Уэлш подняла глаза от монитора компьютега и спросила: – Вы шутите?
– И не думаю, – ответила Элеонора Врайз, стоящая рядом. – Я запрещаю передавать эту статью в печать. – И она бросила распечатку обратно на стол Уэлш.
– Но вы же знаете, кто мой информатор! – повысила голос Уэлш. – И вы знаете, что при разговоре присутствовал Джейк! У нас очень хорошие данные, Элеонор. Очень полные данные!
– Я знаю.
– Ну, и как компания, сама дав информацию, будет после этого с нами судиться? – спросила Уэлш. – Слушайте, Элеонор, у меня зубодробительный материал!
– Какой там материал… Кстати, вы поставили нас перед возможностью получить судебный иск за публикацию недостоверной информации.
– Уже? Где?
– В заметке о «мистере Свинтусе».
– Ой, ради Бога… Там же не упоминалось ничьих имен.
Врайз достала ксерокопию статьи и зачитала отмеченные желтым фломастером места:
– Значит, так: «Компания X специализируется на высокоточных технологиях… Назначили женщину на высокий административный пост… Мистер Свинтус стал ее подчиненным… Он заявил, что подвергся сексуальному преследованию… Жена-адвокат и маленькие дети…» И после этого вы еще заявили, что жалоба мистера Свинтуса необоснованна, что он пьяница и бабник. Думаю, что Сандерс может спокойно подавать в суд за диффамацию и клевету.
– Но это же редакционная колонка – так, обмен мнениями…
– Заметка искажает факты и подает их в саркастической и гиперболизованной форме.
– У нас любой человек имеет право на собственное мнение…
– И кроме того, я не уверена, что это такой ясный случай. Как это меня угораздило разрешить напечатай эту заметку!.. Но, так или иначе, мы уже не сможем отрицать наличие злостных намерений, если мы допусти публикацию еще одной подобной статьи.
– У вас нет сердца, – заныла Уэлш.
– Зато вы очень вольно обращаетесь с сердцами других людей, – отрезала Врайз. – Статья к печати не допускается, и говорить больше не о чем. Я передаю вам мое заключение в письменной форме с передачей копий его Мардж и Тому Донадио.
– Вот чертовы законники!.. В каком мире мы живем! Эта история должна стать достоянием гласности.
– Не надо психовать, Конни. Я сказала: нет – и все. – И она пошла прочь.
Уэлш провела пальцами по напечатанным страничкам: всю вторую половину дня она мучилась, шлифуя каждое слово. Отличная статья! И вот теперь она, оказывается, не может быть напечатана. У Конни уже не хватает терпения на этих законников! Сама идея защиты чьих-то прав – не больше чем фикция. Мыслить в рамках закона – это значит быть узколобым мелким перестраховщиком. А это именно то, что нужно властям предержащим. Страх перед законом, в конечном счете, служит тем, чьих руках сосредоточена власть. И если Конни Уэлш и может что-то сказать с уверенностью, так это, что она никого не боится.
После долгого раздумья она подняла трубку телефона и набрала номер.
– Телевизионная компания «Кей-эс-и-эй» слушает вас, добрый день, – ответили ей.
– Мисс Хенли, будьте добры.
Джин Хенли была молодой талантливой тележурналисткой, работавшей на самую новую независимую компанию Сиэтла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105