— Ну и работка все же у тебя, Иванова! — сказал он только. — Врагу не пожелаешь, не то что тебе, солнышко.
Глава 4
МЫШКИНЫ СЛЕЗКИ

Как все настоящие кузнецы, Кузнец, о котором я узнала от Сергея, жил в маленькой деревне Камышовке, но только его дом стоял на значительном отдалении от остальных деревенских строений.
Точнее, это был двухэтажный коттедж из красного кирпича, построенный в низине реки, крышу которого было видно с пригорка и куда вдоль берега вилась узкая дорожка.
Всякий, кто приезжал в Камышовку на машине, чтобы добраться до дома Кузнеца, должен был на пригорке спешиться и изрядное расстояние протопать вдоль берега пешком, чуть ли не касаясь плечами камышей и стараясь не промочить ноги.
Под громкоголосое кваканье лягушек я поневоле задумалась — почему Кузнец выбрал для своей «кузницы» такое безлюдное жутковатое место?
Мог бы построить свои краснокирпичные хоромы где-нибудь на виду, на просторе.
Места-то вон везде сколько, не то что в городе — выбирай самое лучшее, чтобы к его «кузнице» народ со всех четырех сторон мог бы подкатывать хоть на лошадях, хоть на иномарках.
Ведь, наверное, в деревнях до сих пор продолжают подковывать лошадей и выправлять всякие железяки?
Впрочем, честно говоря, за всю дорогу к Камышовке я не встретила на своем пути ни одной лошади и даже коровы, да и людей попадалось совсем немного — наверное, как принято сейчас говорить с экранов телевизора, деревенька была из разряда «уходящих», и жизнь в ней еле-еле теплилась.
Но я с большим удовольствием побродила бы между покосившимися камышовскими домишками, пусть даже под заливистый, бестолковый лай собак, чем в полном одиночестве топать к огромному и совершенно безлюдному коттеджу с башенками, построенному с претензией на средневековье, который стоял почему-то чуть ли не посередине болота.
— Ау, есть тут кто-нибудь? — позвала я, подходя к воротам.
«Ква-а-а, ква-а-а, ква-а-а», — противно заквакали совсем близко, чуть ли не под ногами, лягушки, отзываясь на мой клич.
Понятно.
Непонятно только, почему меня вдруг перед входом в коттедж охватила непривычная робость?
Дом как дом, я иду туда вовсе не из праздного любопытства, а по делу — заказать себе миленький дамский кинжальчик.
Так в чем же дело?
Но, черт возьми, мне действительно вдруг сделалось резко не по себе, и я никак не могла заставить себя открыть ворота и войти на территорию «кузницы».
В такие моменты меня обычно охватывает злость на собственную трусость.
Я вздохнула, распахнула створку ворот, оказавшихся незапертыми, и бодро двинулась по дорожке к дому.
В маленьких окошках-бойницах не было видно ни души, но мне все равно казалось, что за мной кто-то наблюдает.
Почему-то приходилось делать невероятное усилие, чтобы идти по двору не крадучись и не пригибаясь, а обычным, нормальным шагом.
«Раз-два, шире шаг, раз-два, шире шаг, попки-плечи подтянули, раз-два, шире шаг», — вспомнила я присказку нашего школьного учителя физкультуры Попрыкина, который за свою считалку заработал в школе кличку Попкин.
На вечере встречи я мельком видела нашего Попкина — он почти не изменился и так же браво расхаживал по школе в фиолетовом спортивном костюме и с неизменным свистком на груди.
Промелькнувшее в памяти воспоминание сразу же меня заметно взбодрило: раз-два, шире шаг! Что это со мной, в конце-то концов!
«Нужно бы тоже на всякий случай завести себе такой свисток, — подумала я уже почти спокойно. — В случае чего можно громко свистнуть — частному детективу такая штуковина тоже никогда не помешает».
Во дворе дома я не заметила никаких скульптур, о которых упоминал Сергей.
Двор как двор, ничего особенного.
Привиделось ему, что ли?
Я позвонила в дверь, и на мой звонок опять-таки никто не отозвался, хотя дверь почему-то тоже оказалась открытой.
Такая игра нравилась все меньше и меньше.
— Эй, есть кто дома?! — крикнула я нарочито громко. — Я ищу Кузнеца, мне дали этот адрес, сказали, что его здесь можно найти.
Дверь открылась сама собой, как в сказке, словно приглашая меня идти дальше.
Или я просто сама машинально подтолкнула ее ногой?
Но в любом случае — вполне возможно, что хозяин чересчур увлекся своей работой и не слышит моих призывов.
А может быть, здесь принято проходить сразу в дом, в мастерскую?
Где-то я читала, что в маленьких деревнях люди до сих пор не запирают входных дверей и живут, как при коммунизме.
И все же это выглядело как-то подозрительно.
На всякий случай, чтобы успокоиться, я нашарила в наплечной сумке газовый пистолет и зажала в руке его рукоятку, чтобы — если вдруг понадобится! — сподручнее было выхватывать.
И почему Сергей сказал, что сюда ни в коем случае нельзя идти одной?
А если мне вдруг тоже вздумалось заказать себе сувенирчик в виде оружия?
Что-нибудь эдакое, украшенное рубинами?
Извините, но я же не предполагала, что этот «замок» находится чуть ли не на болоте и здесь вокруг не будет видно ни единой живой души?
И вообще, при слове «Кузнец» у меня срабатывали какие-то детские, сказочные ассоциации: уютная кузница в селе, где веселый бородач чего-то там раздувает и громко долбит по наковальне каким-то особым молотком.
Например, кует богатырские мечи.
Стоп, только теперь я поняла, что больше всего меня здесь сбивало с толку: тишина.
Интересно, какая же это, черт возьми, кузница, если в доме стояла полнейшая тишина, нарушаемая только отдаленным кваканьем лягушек?
Да здесь должен быть трезвон, толпа народа, ну и я бы как-нибудь незаметно протиснулась, выведала незаметно все, что мне нужно.
Может, развернуться и удрать отсюда, пока не поздно?
Но глупо не зайти в распахнутую пред тобой дверь и не сделать еще одной, последней попытки отыскать хозяина.
Я зашла в прихожую и еще раз громко позвала:
«Есть ли тут кто живой?», сама вдруг ужаснувшись знакомому, обиходному обороту.
Ничего себе, подразумевается, что неживых здесь как раз может быть полным-полно… — нет, что-то я снова начала думать не о том.
Я стояла в небольшом квадратном коридорчике, который всем своим видом напоминал ободранные сени обыкновенного деревенского дома: дешевые обои на стенах, жестяные ведра в углу, какие-то деревянные лавки.
Передо мной был вход в большую комнату, тоже обставленную с претензией на типично деревенскую обстановку, — даже не делая больше ни шага, я могла разглядеть веселые цветочки на занавесках, ковровые дорожки и электрический самовар на столе, стоящий на большом расписном подносе.
Но во всем этом простецком антураже все же было что-то ненатуральное, стилизованное под бедную российскую деревню, словно бы я попала в плохонький, кое-как состряпанный музей.
Я зашла в комнату и снова позвала хозяев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33