На улице было почти пусто; шедшие сзади и спереди попросту не расслышали приглушенного хлопка или не поняли, что означал этот звук.
Я знала, что сейчас стрелявший влетит сюда и размажет меня по стене. Медлить и прислушиваться времени не было — вдохнула, рванулась вперед, за три прыжка преодолевая дорогу и перелетая через невысокую ограду парка, извилистым маршем помчалась вперед, все глубже укрываясь в ночной зелени.
Вслед еще раз хлопнуло, где-то справа. Не оглядываясь, я миновала дорожки парковой громады и скрылась за зданием какого-то облкомитета.
Выдохнула. Прислушалась. Тишина.
Где-то тут должен быть сторож… охотник и его убьет так же хладнокровно!
Направо, еще направо, огибая здание по периметру — выйду ему в спину, если он помчался за мной, или столкнусь с ним лицом к лицу, если тоже принял обходной маневр.
Шаги эхом отдаются в ночной тиши. Неровное громкое дыхание заглушает возможные шаги убийцы. Нет, так не пойдет. Остановись, вот здесь, под деревом, и переведи дух!.. Сердце стучит все ровнее, дышу все тише. Вот так — хорошо. Иду дальше, крадусь, совершенно неслышно, словно бесшумная тень.
Парк молчал, погруженный в предсмертную тишину. Деревья и травы тревожно шептались, предчувствуя чью-то скорую смерть.
Я не слышала ничьих шагов, никаких голосов в этой страшной разрастающейся тишине. Секунды шли, складываясь в минуты тягостного ожидания.
Медленно миновала здание, присматриваясь к каждой щели, к каждой тени и каждому кусту. Не встретила никого. Сторожа, если такие и не спали, занимались чем-то более интересным, чем ночная вахта.
Выходить из парка не хотелось, он был очень удобным прикрытием для меня. Но время неумолимо приближалось к полуночной отметке. Итак, из парка три возможных выхода: через главную арку, боковые воротца или через ограду, в любом месте. Если охотник притаился вне парка, скорее всего он ждет меня в направлении, ведущем на набережную, так как наверняка понимает, куда я пошла: они уже могли обнаружить пропажу кассет. Если так, то встреча с Гостем будет перенесена, а встречать там будут меня.
Но возможность выигрышного хода все еще оставалась. Поэтому я перемахнула через ограду слева, возвращаясь туда, откуда убежала, и, пристроившись в хвост какой-то компании из четырех-пяти веселящихся молодых пар, двинулась из этого места, напрягая все чувства в поисках дальнейшей опасности.
Кварталов пять все было изумительно тихо. Но в середине шестого меня кольнуло нехорошее предчувствие: молодежь отдалилась, и мне предстояло пройти темной безлюдной улицей почти триста метров.
Оглянулась — вроде никого.
Но приобретенная со временем осторожность звала свернуть в сторону.
На часах было без двадцати пяти двенадцать. Если буду медлить, могу опоздать. Ладно. Посмотрим на вашу крутость, кто вы там есть!
Взяла в руки заряженный пистолет, сняла с предохранителя. Еще раз оглянулась, внимательно изучая пути отступления, и двинулась вперед.
Он появился прямо передо мной, когда я была точно в середине пути, — вышел навстречу откуда-то из тени с наведенным в лоб пистолетом, сливающимся с чернотой перчаток.
На мой порыв выстрелить в упор ответило холодное стальное прикосновение сзади — их было двое… и второй воткнул дуло мне в спину.
Я замерла, наливаясь холодной яростью вместе с растущим всепоглощающим ужасом, не находя возможности спастись.
— Тихо, тихо, — сказали сзади, прикрывая ладонью мой кривящийся в гримасе напряжения рот.
Передний подошел почти вплотную, и я разглядела до предела обострившиеся черты некрасивого лица — острый нос, впалые щеки, редкие волосы и тонкие побелевшие губы, разрезанные уродливой полоской шрама. Взгляд его был темен и пуст, это был взгляд последнего в моей жизни человека.
— Черт, — внезапно тихо произнес он, и лицо его слегка изменилось, становясь похожим на маску: он смотрел на что-то позади нас. Я почувствовала, как хватка второго слегка ослабла, дернулась, уходя прочь в рывке, который мог означать спасение, — но первый выстрелил в упор.
Хлопок дернул меня назад, в груди родился и вмиг разросся комок ужаса и холодной пустоты. Темнота ударила в глаза… но я не умерла. Сзади сдавленно вскрикнули, я упала на колени, не сдерживаемая ничьими руками, но тут же сквозь черные круги перед глазами возник стрелявший, дернул меня наверх:
— Вставай!
Я вскочила, приходя в себя от нечеловеческого напряжения в его голосе, и сообразила наконец, что в меня никто не стрелял.
— Иванова?! — все так же тихо и металлически спросил он, бросая свой пистолет рядом с телом, отбирая чужой у трупа, засовывая себе за пояс.
Я кивнула, автоматически опираясь на него. Колени и руки дрожали.
— Бегом! — приказал он, увлекая меня в сторону подворотни, вытирая мокрое лицо рукавом — он вспотел гораздо сильнее, чем я.
— Ты кто? — спросила я, когда мы оказались в полутемном полуспящем дворе, где слышались споры, смех и отголоски телевизионной рекламы из окон.
— Дед Пихто! — отрезал он. — Какого хрена ты сорвалась с хаты?
— В ротонду.
— В ротонду, — задумчиво протянул он, — запросы у тебя!
— Ты кто?! — повторила я.
— Лейтенант Гусев. Отдел по борьбе с организованной преступностью.
— Новичок… — прошептала я.
— Новичок, — кивнул он. — Ты вот что, — голос у него был хриплый, какой-то безликий, — раз такое дело, идем со мной.
— Какое дело? — спросила я, доверху наполняясь подозрениями.
— Раз они решили устроить переговоры, зная, что рядом будет милиция или кто покруче, значит, у них есть на это причины. Один я их не разберу.
Возвращаться просто так не могу. Поэтому вернемся с тобой. Посидим до конца разговора, представим дело таким образом, будто тебя можно взять в заложницы, потому что за тобой стоят люди, которые круты и которые кончили Илюху. Если согласятся, я дам сигнал, и их возьмут на горячем. Если нет — то же самое, но стрельбы и опасности больше. Поняла?
— Поняла. Слишком рискованно.
— Да, — согласился он, безучастно глядя своими пустыми черными глазами.
— Плевать я на них хотела. У меня есть пистолет, — я смолчала о том, какой.
— Вот именно, — кивнул лейтенант Гусев, — поэтому, как загорячеет, ты на пол падай и тихонько лежи со своей пушкой. Может, выживешь.
— Спасибо, — вежливо ответила я.
— Не за что, — сказал он, — погоди, сейчас только перекинусь. — Он с неожиданной легкостью вынул из глазниц свои темные глаза, на месте которых остались настоящие, блестящие и живые, линзы сунул в пакетик из кармана, оттуда вытащил бороду и усы, практически мгновенно прилепил их куда надо, вывернул черную куртку наизнанку так, что получилась темно-зеленая, зачесал волосы в другую сторону и посмотрел на меня с усмешкой.
— Вдарим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Я знала, что сейчас стрелявший влетит сюда и размажет меня по стене. Медлить и прислушиваться времени не было — вдохнула, рванулась вперед, за три прыжка преодолевая дорогу и перелетая через невысокую ограду парка, извилистым маршем помчалась вперед, все глубже укрываясь в ночной зелени.
Вслед еще раз хлопнуло, где-то справа. Не оглядываясь, я миновала дорожки парковой громады и скрылась за зданием какого-то облкомитета.
Выдохнула. Прислушалась. Тишина.
Где-то тут должен быть сторож… охотник и его убьет так же хладнокровно!
Направо, еще направо, огибая здание по периметру — выйду ему в спину, если он помчался за мной, или столкнусь с ним лицом к лицу, если тоже принял обходной маневр.
Шаги эхом отдаются в ночной тиши. Неровное громкое дыхание заглушает возможные шаги убийцы. Нет, так не пойдет. Остановись, вот здесь, под деревом, и переведи дух!.. Сердце стучит все ровнее, дышу все тише. Вот так — хорошо. Иду дальше, крадусь, совершенно неслышно, словно бесшумная тень.
Парк молчал, погруженный в предсмертную тишину. Деревья и травы тревожно шептались, предчувствуя чью-то скорую смерть.
Я не слышала ничьих шагов, никаких голосов в этой страшной разрастающейся тишине. Секунды шли, складываясь в минуты тягостного ожидания.
Медленно миновала здание, присматриваясь к каждой щели, к каждой тени и каждому кусту. Не встретила никого. Сторожа, если такие и не спали, занимались чем-то более интересным, чем ночная вахта.
Выходить из парка не хотелось, он был очень удобным прикрытием для меня. Но время неумолимо приближалось к полуночной отметке. Итак, из парка три возможных выхода: через главную арку, боковые воротца или через ограду, в любом месте. Если охотник притаился вне парка, скорее всего он ждет меня в направлении, ведущем на набережную, так как наверняка понимает, куда я пошла: они уже могли обнаружить пропажу кассет. Если так, то встреча с Гостем будет перенесена, а встречать там будут меня.
Но возможность выигрышного хода все еще оставалась. Поэтому я перемахнула через ограду слева, возвращаясь туда, откуда убежала, и, пристроившись в хвост какой-то компании из четырех-пяти веселящихся молодых пар, двинулась из этого места, напрягая все чувства в поисках дальнейшей опасности.
Кварталов пять все было изумительно тихо. Но в середине шестого меня кольнуло нехорошее предчувствие: молодежь отдалилась, и мне предстояло пройти темной безлюдной улицей почти триста метров.
Оглянулась — вроде никого.
Но приобретенная со временем осторожность звала свернуть в сторону.
На часах было без двадцати пяти двенадцать. Если буду медлить, могу опоздать. Ладно. Посмотрим на вашу крутость, кто вы там есть!
Взяла в руки заряженный пистолет, сняла с предохранителя. Еще раз оглянулась, внимательно изучая пути отступления, и двинулась вперед.
Он появился прямо передо мной, когда я была точно в середине пути, — вышел навстречу откуда-то из тени с наведенным в лоб пистолетом, сливающимся с чернотой перчаток.
На мой порыв выстрелить в упор ответило холодное стальное прикосновение сзади — их было двое… и второй воткнул дуло мне в спину.
Я замерла, наливаясь холодной яростью вместе с растущим всепоглощающим ужасом, не находя возможности спастись.
— Тихо, тихо, — сказали сзади, прикрывая ладонью мой кривящийся в гримасе напряжения рот.
Передний подошел почти вплотную, и я разглядела до предела обострившиеся черты некрасивого лица — острый нос, впалые щеки, редкие волосы и тонкие побелевшие губы, разрезанные уродливой полоской шрама. Взгляд его был темен и пуст, это был взгляд последнего в моей жизни человека.
— Черт, — внезапно тихо произнес он, и лицо его слегка изменилось, становясь похожим на маску: он смотрел на что-то позади нас. Я почувствовала, как хватка второго слегка ослабла, дернулась, уходя прочь в рывке, который мог означать спасение, — но первый выстрелил в упор.
Хлопок дернул меня назад, в груди родился и вмиг разросся комок ужаса и холодной пустоты. Темнота ударила в глаза… но я не умерла. Сзади сдавленно вскрикнули, я упала на колени, не сдерживаемая ничьими руками, но тут же сквозь черные круги перед глазами возник стрелявший, дернул меня наверх:
— Вставай!
Я вскочила, приходя в себя от нечеловеческого напряжения в его голосе, и сообразила наконец, что в меня никто не стрелял.
— Иванова?! — все так же тихо и металлически спросил он, бросая свой пистолет рядом с телом, отбирая чужой у трупа, засовывая себе за пояс.
Я кивнула, автоматически опираясь на него. Колени и руки дрожали.
— Бегом! — приказал он, увлекая меня в сторону подворотни, вытирая мокрое лицо рукавом — он вспотел гораздо сильнее, чем я.
— Ты кто? — спросила я, когда мы оказались в полутемном полуспящем дворе, где слышались споры, смех и отголоски телевизионной рекламы из окон.
— Дед Пихто! — отрезал он. — Какого хрена ты сорвалась с хаты?
— В ротонду.
— В ротонду, — задумчиво протянул он, — запросы у тебя!
— Ты кто?! — повторила я.
— Лейтенант Гусев. Отдел по борьбе с организованной преступностью.
— Новичок… — прошептала я.
— Новичок, — кивнул он. — Ты вот что, — голос у него был хриплый, какой-то безликий, — раз такое дело, идем со мной.
— Какое дело? — спросила я, доверху наполняясь подозрениями.
— Раз они решили устроить переговоры, зная, что рядом будет милиция или кто покруче, значит, у них есть на это причины. Один я их не разберу.
Возвращаться просто так не могу. Поэтому вернемся с тобой. Посидим до конца разговора, представим дело таким образом, будто тебя можно взять в заложницы, потому что за тобой стоят люди, которые круты и которые кончили Илюху. Если согласятся, я дам сигнал, и их возьмут на горячем. Если нет — то же самое, но стрельбы и опасности больше. Поняла?
— Поняла. Слишком рискованно.
— Да, — согласился он, безучастно глядя своими пустыми черными глазами.
— Плевать я на них хотела. У меня есть пистолет, — я смолчала о том, какой.
— Вот именно, — кивнул лейтенант Гусев, — поэтому, как загорячеет, ты на пол падай и тихонько лежи со своей пушкой. Может, выживешь.
— Спасибо, — вежливо ответила я.
— Не за что, — сказал он, — погоди, сейчас только перекинусь. — Он с неожиданной легкостью вынул из глазниц свои темные глаза, на месте которых остались настоящие, блестящие и живые, линзы сунул в пакетик из кармана, оттуда вытащил бороду и усы, практически мгновенно прилепил их куда надо, вывернул черную куртку наизнанку так, что получилась темно-зеленая, зачесал волосы в другую сторону и посмотрел на меня с усмешкой.
— Вдарим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27