Три месяца назад ко мне пришел человек. Я его знать не знаю и больше не видел. Так, мол, и так, можно подзаработать на ерунде. Просто, время одного из сеансов написать черной краской. Все остальные - любым цветом, каким захочу. Ну, я и делал это... а чего?
- Нет, ничего. Как узнавал, какой из сеансов надо выделить?
- Он звонил мне по телефону. Перед тем, как я вешал афишу нового фильма на щит.
- Это ведь не все. Дальше?
- Слушайте, а мне ничего не будет?
- Бесплатное пиво. В больнице. В какой конкретно день ты должен был освободить мастерскую на время этого "черного" сеанса.
- В последний. В заключительный день просмотра. Я думал, что здесь встречается какой-нибудь шиш со своей шлюхой. Деньги они оставляли под ковриком. Кстати, мелочь, всего десять долларов. А мне-то что? И то - хлеб.
- Скорее, пиво.
- Сегодня, между прочим, шестое. В четыре часа мастерская должна быть пустой, - подсказал художник, заискивающе глядя в глаза Днищева.
- Это я уже и без тебя догадался.
Сергей быстро прикинул: осталось тридцать минут, предупредить никого из "близких" он уже не успеет. Да не особенно и хотелось звать кого-либо на подмогу. Если кто-то назначил тут встречу Мокровцу, то он сумеет справиться сам. Но Рафаэля из мастерской лучше не выпускать: так спокойнее. Вырвав из розетки телефонный провод, Днищев прошелся по длинному помещению, оглядывая каждый закуток.
- Сядь в уголке, пей пиво и не дергайся, чтобы тут не произошло, произнес он, останавливаясь перед художником. Тот уже давно понял, что разговаривает с профессионалом. Устроившись за рекламным щитом, художник затих. А Днищев, сняв "ТТ" с предохранителя, занял позицию перед дверью, чуть передвинув шкаф, за которым оказался надежно укрыт. Интересно, что за гости пожалуют сюда через десять минут? Если их будет не двое, а трое или четверо - что тогда? Но менять решения было уже поздно?
- А не пойти ли мне пока погулять, пока вы станете разбираться? подал голос художник: он был уверен, что влип в какую-то мафиозную "стрелку".
- Дыши через раз, - посоветовал ему Днищев. - А в случае чего падай на пол.
Из подвала был только один выход. Клетка захлопнется, как только они придут. Но и он сам окажется в западне. Впрочем, это заботило Днищева меньше всего. Ему нужен был Мокровец. Шимпанзе сможет пролить свет на многие "тайны". Надо лишь обездвижить его и вывезти в надежное место. Но Днищев и на сей раз не учел изобретательности противника...
В три минуты пятого в мастерской неожиданно погас свет.
- Ч-черт? - тихо выругался Сергей. - Где у тебя выключатель?
- В коридоре, на лестнице, - шепотом отозвался художник.
Они оказались в кромешной темноте. Днищев почувствовал неприятную дрожь в пальцах. Все ясно: Мокровец подстраховывается. У него прибор для ночного видения. Сейчас он войдет в мастерскую, осмотрит помещение, а когда обнаружит Днищева - подстрелит его, как утку. Теперь держись... Дверь слабо скрипнула, послышались легкие шаги, осторожные и медленные. "Он один", определил Сергей, вжавшись в стенку за шкафом. "А может быть, пошуметь вызвать его ответную реакцию? Терять-то все равно нечего..." Самое противное было в том, что Днищев чувствовал себя играющим в жмурки. Но глаза были завязаны лишь у одного. Шагах в трех от него в стене находился выступ, за которым можно было укрыться. Тихо присвистнув, Сергей толкнул шкаф, опрокидывая его на пол, и метнулся влево. Раздавшийся грохот был ничто по сравнению с тем, что произошло потом. Секунду спустя начался буквально ураганный огонь. Мокровец стоял посреди мастерской и поливал из "Кедра" свинцом все вокруг. Днищев даже не пытался стрелять в ответ, вжавшись за выступ в стене. Он ощущал себя, как мишень в тире, причем мишень побывавшая в употреблении как минимум два раза. Разрядив обойму, Мокровец выскочил из мастерской. Наступила тишина.
Перекрестившись, Днищев поднялся на ноги. Тот же мрак, только под ногами захрустели осколки.
- Эй, Рафаэль, ты жив? - позвал он, двигаясь вдоль стенки. Художник не ответил. Днищев достал спички, чиркнул. Вокруг - полный разгром, даже нарисованный Сталлоне изрешечен пулями. Хозяин мастерской неподвижно лежал за рекламным щитом. Рядом разбитая бутылка пива.
- Не повезло тебе, прости, - произнес Днищев.
Теперь надо было уходить самому. В театре объявили антракт.
4
Стенограмма лекции Киреевского (6 мая 97 г.)
"...Для начала хочу привести слова князя Жевахова, заместителя последнего обер-прокурора Святейшего Синода, человека глубоко религиозного, духовного чада знаменитого оптинского старца Анатолия. Жевахов был твердым державником и монархистом, сумел проникнуть в суть революционных событий в России. Вот что он писал в эмиграции, сумев избежать с Божьей помощью гибели от рук большевиков: "Задача революции 1917 года заключалась в уничтожении России и образовании на ее территории ...опорного пункта для последующего завоевания западно-европейских христианских государств... Впереди стояли гонения на Православную Церковь, расхищение несметных богатств России, поголовное истребление христианского населения, мучения, пытки, казни... Предупреждали о наступлении этого момента Серафим Саровский, Илиодор Глинский, Иоанн Кронштадтский и мудрецы-миряне, один перечень имен которых мог бы составить целую книгу, но им никто не верил... И когда наступил этот - давно предвозвещенный день - то его не только не узнали, а наоборот, думал, что "новыми" людьми строится "новая" Россия". Как и сейчас "новые русские" устраивают свое общежитие на территории бывшего СССР. Об одном из таких забытых мирян-пророков - Николае Мотовилове - я расскажу позднее, а пока поговорим об этих "устроителях" нового мирового порядка и их пастырях. Проще говоря, о масонах, и их прихвостнях, чья роль в развале Империи очевидна. Одна из наших лекций уже была посвящена их деятельности в прошлом России, теперь же перейдем к современному этапу. А именно - к возрождению космополитического мировоззрения, наступившего после смерти Сталина. Певцами и выразителями этого направления стали Евтушенко, Вознесенский, Окуджава, воспевшие комиссаров в пыльных шлемах. В это же время одним из орудий разрушения православной церкви становится "экуменизм" - еретическое движение придуманное масоном Моттом, и поддерживаемое Ватиканом. Хрущевскими функционерами проводилась обработка иерархов Русской Православной Церкви с целью внесения в ее среду раскола, подчинения диктату богоборческих сил. На поверхность поднялись такие личности, как Мень, Глеб Якунин, поддерживавшие реформы церкви. Одновременно Западом велся активный поиск в нашей стране лиц, могущих стать агентами влияния и выдвинуться в дальнейшем на значительные посты в сфере политики, экономики, пропаганды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
- Нет, ничего. Как узнавал, какой из сеансов надо выделить?
- Он звонил мне по телефону. Перед тем, как я вешал афишу нового фильма на щит.
- Это ведь не все. Дальше?
- Слушайте, а мне ничего не будет?
- Бесплатное пиво. В больнице. В какой конкретно день ты должен был освободить мастерскую на время этого "черного" сеанса.
- В последний. В заключительный день просмотра. Я думал, что здесь встречается какой-нибудь шиш со своей шлюхой. Деньги они оставляли под ковриком. Кстати, мелочь, всего десять долларов. А мне-то что? И то - хлеб.
- Скорее, пиво.
- Сегодня, между прочим, шестое. В четыре часа мастерская должна быть пустой, - подсказал художник, заискивающе глядя в глаза Днищева.
- Это я уже и без тебя догадался.
Сергей быстро прикинул: осталось тридцать минут, предупредить никого из "близких" он уже не успеет. Да не особенно и хотелось звать кого-либо на подмогу. Если кто-то назначил тут встречу Мокровцу, то он сумеет справиться сам. Но Рафаэля из мастерской лучше не выпускать: так спокойнее. Вырвав из розетки телефонный провод, Днищев прошелся по длинному помещению, оглядывая каждый закуток.
- Сядь в уголке, пей пиво и не дергайся, чтобы тут не произошло, произнес он, останавливаясь перед художником. Тот уже давно понял, что разговаривает с профессионалом. Устроившись за рекламным щитом, художник затих. А Днищев, сняв "ТТ" с предохранителя, занял позицию перед дверью, чуть передвинув шкаф, за которым оказался надежно укрыт. Интересно, что за гости пожалуют сюда через десять минут? Если их будет не двое, а трое или четверо - что тогда? Но менять решения было уже поздно?
- А не пойти ли мне пока погулять, пока вы станете разбираться? подал голос художник: он был уверен, что влип в какую-то мафиозную "стрелку".
- Дыши через раз, - посоветовал ему Днищев. - А в случае чего падай на пол.
Из подвала был только один выход. Клетка захлопнется, как только они придут. Но и он сам окажется в западне. Впрочем, это заботило Днищева меньше всего. Ему нужен был Мокровец. Шимпанзе сможет пролить свет на многие "тайны". Надо лишь обездвижить его и вывезти в надежное место. Но Днищев и на сей раз не учел изобретательности противника...
В три минуты пятого в мастерской неожиданно погас свет.
- Ч-черт? - тихо выругался Сергей. - Где у тебя выключатель?
- В коридоре, на лестнице, - шепотом отозвался художник.
Они оказались в кромешной темноте. Днищев почувствовал неприятную дрожь в пальцах. Все ясно: Мокровец подстраховывается. У него прибор для ночного видения. Сейчас он войдет в мастерскую, осмотрит помещение, а когда обнаружит Днищева - подстрелит его, как утку. Теперь держись... Дверь слабо скрипнула, послышались легкие шаги, осторожные и медленные. "Он один", определил Сергей, вжавшись в стенку за шкафом. "А может быть, пошуметь вызвать его ответную реакцию? Терять-то все равно нечего..." Самое противное было в том, что Днищев чувствовал себя играющим в жмурки. Но глаза были завязаны лишь у одного. Шагах в трех от него в стене находился выступ, за которым можно было укрыться. Тихо присвистнув, Сергей толкнул шкаф, опрокидывая его на пол, и метнулся влево. Раздавшийся грохот был ничто по сравнению с тем, что произошло потом. Секунду спустя начался буквально ураганный огонь. Мокровец стоял посреди мастерской и поливал из "Кедра" свинцом все вокруг. Днищев даже не пытался стрелять в ответ, вжавшись за выступ в стене. Он ощущал себя, как мишень в тире, причем мишень побывавшая в употреблении как минимум два раза. Разрядив обойму, Мокровец выскочил из мастерской. Наступила тишина.
Перекрестившись, Днищев поднялся на ноги. Тот же мрак, только под ногами захрустели осколки.
- Эй, Рафаэль, ты жив? - позвал он, двигаясь вдоль стенки. Художник не ответил. Днищев достал спички, чиркнул. Вокруг - полный разгром, даже нарисованный Сталлоне изрешечен пулями. Хозяин мастерской неподвижно лежал за рекламным щитом. Рядом разбитая бутылка пива.
- Не повезло тебе, прости, - произнес Днищев.
Теперь надо было уходить самому. В театре объявили антракт.
4
Стенограмма лекции Киреевского (6 мая 97 г.)
"...Для начала хочу привести слова князя Жевахова, заместителя последнего обер-прокурора Святейшего Синода, человека глубоко религиозного, духовного чада знаменитого оптинского старца Анатолия. Жевахов был твердым державником и монархистом, сумел проникнуть в суть революционных событий в России. Вот что он писал в эмиграции, сумев избежать с Божьей помощью гибели от рук большевиков: "Задача революции 1917 года заключалась в уничтожении России и образовании на ее территории ...опорного пункта для последующего завоевания западно-европейских христианских государств... Впереди стояли гонения на Православную Церковь, расхищение несметных богатств России, поголовное истребление христианского населения, мучения, пытки, казни... Предупреждали о наступлении этого момента Серафим Саровский, Илиодор Глинский, Иоанн Кронштадтский и мудрецы-миряне, один перечень имен которых мог бы составить целую книгу, но им никто не верил... И когда наступил этот - давно предвозвещенный день - то его не только не узнали, а наоборот, думал, что "новыми" людьми строится "новая" Россия". Как и сейчас "новые русские" устраивают свое общежитие на территории бывшего СССР. Об одном из таких забытых мирян-пророков - Николае Мотовилове - я расскажу позднее, а пока поговорим об этих "устроителях" нового мирового порядка и их пастырях. Проще говоря, о масонах, и их прихвостнях, чья роль в развале Империи очевидна. Одна из наших лекций уже была посвящена их деятельности в прошлом России, теперь же перейдем к современному этапу. А именно - к возрождению космополитического мировоззрения, наступившего после смерти Сталина. Певцами и выразителями этого направления стали Евтушенко, Вознесенский, Окуджава, воспевшие комиссаров в пыльных шлемах. В это же время одним из орудий разрушения православной церкви становится "экуменизм" - еретическое движение придуманное масоном Моттом, и поддерживаемое Ватиканом. Хрущевскими функционерами проводилась обработка иерархов Русской Православной Церкви с целью внесения в ее среду раскола, подчинения диктату богоборческих сил. На поверхность поднялись такие личности, как Мень, Глеб Якунин, поддерживавшие реформы церкви. Одновременно Западом велся активный поиск в нашей стране лиц, могущих стать агентами влияния и выдвинуться в дальнейшем на значительные посты в сфере политики, экономики, пропаганды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41