Неужели она не знает, как много она может дать? Ее красота, сердечность, доброта привлекали каждого. Она воодушевляла мир вокруг себя, знакомство с ней делало людей лучше и честнее. Черт бы побрал Джексона за боль, которую он причинил ей, заставил спрятаться за таким толстым слоем самозащиты, что Джо понятия не имел, как пробиться сквозь него. Если бы только Меган разозлилась, потопила свои чувства к Джексону в потоке гневных слов, а не позволяла им мучить и разъедать ее изнутри. Но она не сделала этого. Она настолько сомневалась в себе, что даже не осознавала, что часть вины за распад их брака лежит на Джексоне.
– Я думаю, Меган, ты замечательная, – сказал Джо, жалея, что он не поэт и не оратор, а просто косноязычный влюбленный.
– Я знаю, это прозвучит ужасно, – продолжала Меган, как будто не слыша его слов, – но иногда мне хочется, чтобы я никогда не встречала ни Алекс, ни Клементину. Может быть, я не ощущала бы себя тогда настолько посредственной, незначительной. Если бы у меня были обычные подруги, я чувствовала бы себя равной среди равных.
– А тебе никогда не приходило в голову, что обычно сходятся люди одной и той же значимости, с одинаковыми моральными качествами? Может быть, Алекс и Клементина стали твоими лучшими подругами потому, что ты совершенно необычна?
Меган опустила вилку и уставилась на Джо. Она открыла рот и снова закрыла, не издав ни звука.
– Ага, я вижу, ты не рассматривала такую возможность, – сказал он, – подумай об этом на досуге. А пока что ешь, ты прямо кожа да кости.
Меган улыбнулась, а к концу вечера Джо снова услышал ее смех. Так нелегко быть рядом с Меган. Ему приходилось прилагать все усилия, чтобы вызвать улыбку на ее лице, выбирать рестораны, где ей понравилось бы, искать интересные новые темы для бесед и рассказывать сплетни, которые, как он думал, ей захочется обсудить. А уж услышать ее смех, все равно, что услышать живого Карузо. Нет, ему никогда не было легко с Меган. Но Джо и представить себя не мог рядом с кем-то еще.
* * *
Клементина сидела в шезлонге на заднем дворе. Сентябрьское солнце было жарким, и она потянулась к бутылке с водяным распрыскивателем, чтобы освежить лицо. Она точно рассчитала по времени сеансы загара. Тридцать минут на каждую сторону, не больше и не меньше. Все лето она придерживалась этого графика, не обращая внимания на предупреждения врача Меган о раке кожи. Ей нравилось, как солнце осветлило ее волосы, и в естественных светло-каштановых волосах появились белокурые пряди. А при помощи золотисто-каштанового, темно-рыжего или красновато-коричневого красителя ее волосы могли казаться любого оттенка.
Предложения на роли полились как сладкое вино после того, как девять месяцев назад на экраны вышла картина «Признать виновной». За одну ночь для мира и целую жизнь для нее, Клементина превратилась из никому не известной актрисы в одно из самых ценных приобретений Голливуда. Уилл просматривал сценарии и отсылал ей те, которые, по его мнению, заслуживали внимания. Почти каждую ночь она залеживалась допоздна, читая их. Но пока что ни один не произвел на нее впечатление достаточно сильного, чтобы согласиться на роль.
И потом, деньги. Двести пятьдесят тысяч долларов за роль Мелиссы в «Признать виновной», гонорар за телерекламу от «Парфюм Амор», поступавший на ее счет, и постоянное участие в рекламах на телевидении; пять тысяч за разворот в фотожурналах, если ее это интересовало. Как будто могло быть иначе. Она ухватилась бы за все сразу, если бы ее не сдерживал Уилл, заставляя не терять уравновешенности и хладнокровия. Хладнокровие, подумала Клементина, это для сезонных агентов и Катарины Хепберн, не испытавших страха маленькой актрисы, ждущей, когда ей улыбнется счастье.
И все-таки все шло по плану. Но когда Уилл предложил ей купить дом и обосноваться, например, на Голливудских Холмах, где они жили с Меган, или вверху на Милхолланд-Аилсе, Клементина запаниковала. Ей надо снимать напряжение, считал он, и вид прекрасных живописных мест идеально подходил для этого. Особую прелесть этих мест составляла их художественность, таинственность и веселость.
Хотя Клементина приняла совет Уилла, мысль купить дом и вписаться в рамки определенного образа жизни вызывала у нее дрожь, У нее были деньга, у нее была слава, но она не могла сказать, что счастлива. Целая половина ее личности потеряна, и она даже не знала, сможет ли когда-нибудь отыскать ее здесь, в Лос-Анджелесе, где внешность значила так много. Всю энергию ей пришлось направить на внешний вид, вместо того чтобы изучать свою сущность так, как надо, если она хотела снова почувствовать себя нормальной.
Обзаведясь домом, остепенившись, она окончательно решит свою судьбу. Клементина знала, что это бессмысленно, но она верила, что если купит дом и вселиться в него, то навсегда останется постоянной и неизменной. Это будет Клементина Монтгомери такая, какой она была в пору успеха, и такой она останется на всю жизнь. Именно это и пугало ее до смерти.
Желание измениться росло день ото дня. Она не может продолжать жить, если половина ее мертва. У нее есть успех, о котором она мечтала. Но он не сделал ее счастливой по-настоящему. Она по-прежнему просыпалась одинокой. Ее по-прежнему мучили кошмары. Клементина по-прежнему чувствовала себя не такой, как все, отрезанной от жизни, и ненавидела это чувство.
Девять месяцев со дня премьеры «Признать виновной»; девять месяцев с тех пор, как она видела Джексона. Клементина старалась не думать о нем. Сначала ей это удавалось удивительно хорошо. Ей приходилось так часто появляться на публике в связи с фильмом, что она почти всегда была занята. Шло время, а воспоминания, вместо того, чтобы изгладиться, становились все сильнее, как хорошее вино. Она могла представить каждую его черточку, каждое движение, как будто он стоял прямо перед ней: темные волосы, зеленые глаза, сильное тело, большие, но утонченные руки художника. Если у нее выпадала днем свободная минута, Клементина гадала, что он сейчас делает, как продвигается его живопись, постарался ли он что-нибудь продать или удалось ли ему привлечь внимание какой-нибудь галереи к своим работам. Она хотела знать, с кем он встречается и думает ли когда-нибудь о ней.
Раньше Алекс обычно держала Меган в курсе дел Джексона, а Меган передавала новости Клементине, добавляя собственные эмоции и выводы. Но после того, как Клементина рассказала ей о ночи на пляже с Джексоном, откровения прекратились. Меган ни слова не говорила о звонках Алекс. Ни слова о том, любила ли она еще Джексона. Ни единого слова. Хотя, казалось, в то же время, Меган не ревновала. Она сказала, что понимает, что Клементине просто хотелось получить удовольствие от принадлежавшего ей вечера, а Джексон оказался под рукой… и спасибо, что рассказала ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130