Дэн извлек из сумки роскошное махровое полотенце, перекинул его через плечо.
- Почему?
- В Нарву уехал. Нинка потащила к родителям, - Стасис подхватил свое полотенце и последовал за сифу в душевую.
У порога спортзала Дэн обернулся:
- Странные вы, русские...
- Я не русский! - в который уже раз возразил Стасис; против данной, как и любой иной, национальности он ничего не имел, но во всем любил предельно возможную точность.
Дэн согласно кивнул:
- Я имею и виду язык. Ты назвал невесту Игоря "Нинкой" - а это не самая уважительная форма в русском языке, который для тебя и твоих друзей является родным. Я уже понимаю, что ничего плохого в это ты не вкладывал. Тогда почему?
- Не знаю! - крикнул Стасис из-под шипящего душа. - Но объяснить попытаюсь. Видишь ли, в семнадцатом году...
- Что за народ! - возопил Дэн, спешно смывая с глаз едкое мыло. - Все ваши беды берут начало в этом магическом году. Не слишком ли?
- Год ведь был суровый и переломный, - попытался оправдаться Стасис. Но, пожалуй, тут вес от возраста зависит. Было бы ей лет сорок - назвал бы Ниной.
Когда они вернулись в зал, Олег уже переодевался.
- Хэллоу, гайз! - он широко улыбнулся, вскинув вверх ладонь с сомкнутыми в знак "о'кей" пальцами. - Ваш папа уже здесь.
Сие утверждение также прозвучало на псковско-рязанском английском. Однако Дэн сумел расшифровать послание, скрестил руки на груди и вопросительно глянул на Стасиса. Тот только пожал плечами, предоставляя темпераментному китайцу всю свободу действий.
В три молниеносных подъема переворотом Дэн преодолел разделяющее его и наглого самоубийцу расстояние, все еще висящую вверху ладонь потянул на себя, легким ударом щиколотки под качено осадил его на пол и вывернул захваченную руку.
- Я больше не буду! - поклялся поверженный шутник.
Дэн с усмешкой отпустил покаявшегося и засеменил на кривоватых ногах в центр зала.
- Думал я сегодня отпустить тебя; раз уж Игорь не придет. Но твоя остроумная выходка подсказала новый вариант тренировки - и мы его немедленно опробуем!
Олег покосился на Стасиса и с ужасом обнаружил, что тот собирается уходить.
- Ты что? - он схватил руку друга, словно соломинку утопающий. Хочешь, чтоб я остался один ни один с этим озверевшим гонконгским монстром?
- Нечего было дразнить его. Не будем же мы с Игорьком всю жизнь разделять с тобой результаты твоих дурацких экспромтиков. К тому же по воскресеньям мы тренируемся в разнос время.
Олег стал смахивать на затравленного зверька. Он метал горящий жалостью к самому себе взор то на Дэна, то на Стасиса и лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Довольно скоро губы вытянулись в некоторое подобие улыбки:
- Дэн, а известно ли тебе, сколь многозначны слова и английском языке? И у меня есть старший брат - большой спортсмен...
* * *
По пути домой Стасис оценил на пять баллов теплый солнечный денек и вдруг подумал: почему бы не провести вечер с Ингой и в каком-нибудь достаточно уютном заведении?
"В самом деле, пора уж завязывать какие-то толковые отношения!" "Поздно!" - понял он, не застав Ингу дома.
Она могла просто выйти прогуляться - не сидеть же без конца в четырех стенах, тем более - в такой денек. Но Стасис чувствовал: она не вернется ни вечером, ни вообще когда-либо.
Какое-то время он бесцельно бродил из комнаты в комнату, то плюясь в душе на современную молодежь, то поливая себя последними словами за тупость и безразличие к откровенно тянувшемуся к нему человеку. И курил сигарету за сигаретой; пока не попался на глаза телефон...
И уже в восьмом часу Стасис, Олег и вернувшийся из Нарвы Игорь сидели в уютном подвальчике "Карика" и потягивали вязкий "Вана Таллин". Друзья видели подавленность Стасиса, но не вмешивались в его путаный внутренний мир. Они понимали: главное сейчас для горемыки их простое присутствие рядом. Существовала еще и надежда, что после трех-четырех рюмок их печальный собрат оживится, забудет о проблемах и вспомнит извечные радости бытия.
Но шло время, и становилось вес явственнее, что с мозгом Стасиса случилось нечто непоправимое, ибо он не желал ничего забывать.
- Что-то с ним не то! - недовольно буркнул Олег, удалив несчастного за очередной порцией "огненной воды".
Игорек кивнул в знак полного согласия.
- Женить его надо, - и, не обращая внимания на косой взгляд прожженного ловеласа, довел мысль до логического завершения. - Невостребованные гормоны бьют в слабую голову!
- Может, ты и прав, - задумчиво протянул Олег. - У меня порой тоже проявляются нехорошие симптомы; как проведу дней пять без женщины, так левая половина моею могучего мозга начинает вдруг пошаливать, а потом еще и шум в ушах появляется. Ипохондрией вроде это зовется...
С возвращением мрачного товарища обсуждение сложной внутриполитической обстановки пришлось на время отложить. Горько сокрушаясь, друзья по-прежнему наблюдали увядание Стасиса и ничего не
могли с этим поделать. Более того - незаметно для себя чахли вместе с ним.
Всего через полчаса уже все трое задумчиво грустили и наперебой скулили на неимоверные трудности проклятой жизни, где всегда все совсем не так, как надо для нормального счастья.
- Тъфу ты! Во заразный! - выругался Олег в коридорчике, где он и Игорь дожидались своей очереди и туалет.
- Пора линять отсюда! - убежденно пропыхтел Игорек, утирая покрытый испариной лоб. - Еще минут десять - и окружающие начнут бросать нам монетки.
Однако Стасис уходить не желал. Он возмутился принятию столь важного решения в обход его, после чего твердо заявил, что никуда не пойдет. И в подтверждение своих самых решительных намерений стал в коротенькую очередь перед стойкой бара: "Я возьму себе чего-нибудь успокоительного, а вы, мерзавцы, можете валить к чертям собачьим!"
Друзьям оставалось лишь прибегнуть к силовому воздействию. Завязалась шаткая возня, в ходе которой Стасис, выворачиваясь из вялых рук своих мучителей, закачался из стороны в сторону. При этом он постоянно норовил опрокинуть какой-нибудь из столиков, наводя ужас на ошарашенных посетителей.
- Прошу... й-ик!.. прощения, леди и джентельмены! - воровато озираясь и потея от нарастающих усилий, хрипло пробурчал Олег. - Сохраняйте полное спокойствие! Сейчас мы выведем нашего подвыпившего товарища...
- Предатель! - зашипел Стасис, схватил чью-то рюмку и выплеснул ее содержимое в сторону Олега; тот увернулся, и липкая жидкость пала на висящую на спинке стула куртку ничего не подозревающего посетителя; Стасис вознамерился было запустить следом и рюмку, но в последний момент передумал, вернул ее на столик и взвыл: - Не дают человеку жить по воле его измученного сердца! А ежели я повеситься возжелаю
- из петли меня, разнесчастного, потащите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37