ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Мне тоже хочется сняться под этим деревом. Фотография будет напоминать мне о Виргиния-Сити и о… друзьях, которые там остались.
– Ты иди, если хочешь, – покачал головой Бен, – а мне и здесь хорошо. Никогда не фотографировался… И вообще, по-моему, все это чушь. Глупый каприз богачей и нажива для хитрых проныр из железнодорожной компании.
– Да брось ты! – рассмеялась Десса, беря его за руку. – Пошли, достаточно того, что мне так хочется. Не желая выглядеть дураком – что было бы неизбежно, если бы он вдруг вздумал сопротивляться, – Бен встал и последовал за ней.
Поезд стоял у небольшой низенькой платформы, на которую из соседних вагонов уже спускались любители поглазеть на «выдающееся» дерево; среди них суетился фотограф в линялом черном котелке, то и дело задевая кого-нибудь треногой своего громоздкого аппарата.
Бен спрыгнул на землю первым и, повернувшись к Дессе, протянул руки:
– Осторожнее, здесь высокая подножка.
Десса прыгнула вслед за ним и оказалась в его объятиях. Казалось, между их телами проскочил электрический разряд. Время остановилось и начало бешеный обратный отсчет, возвращая их к той ночи в прерии, когда они встретелись впервые. Тогда она впервые почувствовала тепло и силу его рук, окунулась в бездонную синеву его глаз… Когда это было? Мгновение назад? Или век?…
С тех пор случилось многое, и оба они изменились, но Дессе вдруг снова мучительно захотелось провести ладонью по непокорному золоту его волос, ощутить ласку его губ, забыться в надежном кольце его рук…
Бен держал девушку в объятиях, словно она была бесценным хрупким цветком, не решаясь крепче прижать ее к себе и в то же время боясь опустить на землю и отпустить. Будто чья-то безжалостная рука вонзила ему в сердце нож и теперь медленно поворачивала его в кровоточащей ране. Мир разбился на мириады осколков, оседавших вокруг них с серебристым прощальным звоном. Тот самый мир, которому не суждено было стать их общим…
Бен вздохнул и поставил Дессу на край плотно утрамбованной земляной платформы. Девушка подняла глаза, и в их зеленой пучине ему почудился отзвук своей невысказанной боли. Но лишь почудился. Не более того. В следующее мгновение она осторожно высвободилась из его объятий, поправила платье и направилась в сторону гигантского дуба, под которым уже начинали по очереди фотографироваться другие пассажиры.
Настал их черед, он встал рядом с ней и, когда магниевая вспышка уже готова была полыхнуть, вдруг судорожным, отчаянным жестом обнял Дессу одной рукой за плечи. Она едва заметно вздрогнула, но не сказала ни слова. Пластина даггеротипа навсегда запечатлела их стоящими под «тысячемильным дубом» в лучах ясного осеннего солнца. Отныне им суждено было быть вместе только на этом снимке – вместе навсегда, вопреки тому, как сложатся их дальнейшие судьбы.
К середине следующего дня горы остались позади, а впереди, до самого горизонта, раскинулись Великие равнины. Пахнуло раскаленной землей, горячий ветер зашуршал по стеклам микроскопическими колючими песчинками. Десса отшатнулась от окна, и Бен поспешил закрыть его.
– Спасибо, – пробормотала девушка, протирая платком глаза и еле сдерживаясь, чтобы не чихнуть.
– Не за что, – ответил Бен и вдруг воскликнул: – Господи, вы только посмотрите!
Зарождаясь где-то в глубинах прерии, к небу поднималось огромное черное облако; оно, как живое, непрестанно меняло свои очертания.
– Что это? Пожар? – встревожилась Десса.
– Нет, на дым не похоже.
Жутковатая картина привлекла всеобщее внимание, и пассажиры прильнули к окнам.
– Это птицы? – спросил неподалеку один голос.
– Наверное, – ответил другой.
Между тем облако приближалось, разрастаясь во все стороны, заполняя собой все видимое пространство.
– О Боже! – вскричал Баглер. – Это саранча! Закрывайте окна, скорее!
Он бросился по проходу, помогая поднимать ставни; через минуту к нему присоединился кондуктор.
Без доступа свежего воздуха в вагоне мгновенно стало невыносимо душно, но люди почти не обращали на это внимание, следя за мчащимися на них черными ордами насекомых.
Облако захлестнуло поезд. С глухим стуком саранча билась о стекла закрытых окон; налипавшие на них погибшие насекомые уже покрывали окна толстым слоем. Десса в ужасе забилась в угол и заткнула уши, чтобы не слышать воплей и визга перепуганных женщин.
Бен с легкой усмешкой наблюдал за происходящим. Судя по всему, представление – как вне вагона, так и внутри его – изрядно его забавляло.
– А правда, – нарочито громко спросил он Баглера, – что, если мы не будем сидеть тихо, эти твари прогрызут крышу, вытащат нас наружу и унесут с собой?
Тот чуть не подавился от смеха, но мгновенно напустил на себя мрачную серьезность и важно кивнул головой.
Поезд стал сбавлять скорость, а вскоре и вовсе остановился. В вагоне повисла зловещая тишина, нарушаемая лишь хрустом бьющихся о стены и окна новых полчищ саранчи. Это всеобщее молчание не сулило ничего хорошего и больше всего напоминало затишье перед бурей: с минуты на минуту должна была разразиться истерика, предшественница паники. Пытаясь ее предотвратить, кондуктор крикнул:
– У нас все под контролем, мы скоро снова тронемся. Пожалуйста, не открывайте окна и двери!
– А в чем дело? Почему мы стоим? – дрожащим шепотом спросила Десса.
– Саранча так плотно облепила полотно, что колеса паровоза вязнут, и мы не можем ехать дальше, – ответил ей Баглер.
Представив себе эту картину, девушка с трудом подавила приступ тошноты.
Баглер сочувственно кивнул. Как человек много путешествовавший и немало повидавший, он получал истинное удовольствие, «просвещая» новичков, каковыми, без сомнения, и являлись Бен и Десса.
– Нам потребуется некоторое время, чтобы расчистить путь, – снова раздался крик кондуктора, – а затем состав будет отправлен. Как только саранча улетит, вы сможете открыть окна и проветрить вагон, а пока придется потерпеть. Сохраняйте спокойствие, леди и джентльмены, сохраняйте спокойствие!
Десса недоуменно пожала плечами: как узнать, когда саранча улетит, если оконное стекло сплошь покрыто телами этих мерзких насекомых? Она подошла к Бену и шепнула ему на ухо:
– Пойдем в конец вагона и приоткроем дверь. Только чуть-чуть, самую малость… Мне ужасно хочется посмотреть, что там творится на рельсах.
– На что там смотреть? Саранча как саранча… только мертвая, – проворчал Бен, но подчинился.
Подойдя к двери, девушка посмотрела сквозь чудом оставшееся чистым стеклянное окошко и запрыгала от радости:
– Они улетели, Бен, улетели!
Десса широко распахнула дверь и вышла на площадку, огороженную высокими металлическими поручнями. В лицо ей ударил свежий ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78