– Меня не заботит, сколько стоят ваши акции. Я продам ожерелье и на эти деньги открою клинику, и даже не пытайся остановить меня.
– Мне и в голову не приходило останавливать тебя, – сказал Адам. – Но обещай мне две вещи.
Айрис с подозрением глянула на него. По крайней мере, она старалась смотреть сердито. Но это, кажется, не помогло.
– Какие такие две вещи? Адам взял ее за руку.
– Которая это рука?
– Правая, – недоуменно ответила Айрис. – Нет, левая.
Он улыбнулся и кончиком пальца обвел кружок вокруг ее среднего пальца. Он как будто бы уже чувствовал на нем что-то золотое, отполированное, теплое от ее кожи.
– Сохрани один рубин из ожерелья, – попросил Адам. – Тот, который был у тебя в сумке, который ты показывала всем нам в тот первый день в салуне. Я хочу вставить его в первое золото, которое мы добудем тебе в Рейнбоу для кольца.
– Обещаю, – поклялась Айрис. – О, Адам, это было бы здорово. Спасибо. – Она крепко обняла его. Радужный шелк ее юбки зашелестел.
Пурпурный – цвет страсти, оранжевый – счастья, желтый – света…
– Ну, а другая вещь? – спросила счастливая Айрис.
– Я не буду препятствовать тебе строить клинику, – пообещал Адам, – если ты не будешь мешать мне строить библиотеку.
– Адам! – воскликнула она. – О да, пожалуйста! Я хочу, чтобы в городе была и библиотека! Еще один бесконечный поцелуй – и еще больше шелеста шелка.
Розовый – для любви, зеленый – для жизни, бирюзовый – для процветания…
– А сейчас я лучше снова зашнурую тебя, – сказал Адам. – В любую минуту репортеры полезут в окна. А мы должны быть готовы к свадьбе.
– Ты будешь чудесным Уинни Роландом, – благодарно сказала Айрис. – О, Адам, я так счастлива!
Лазурь – цвет надежды, индиго – вечности, фиолетовый – преодоление страданий.
– И я, дорогая. Ты будешь самой прекрасной…
Он остановился. Казалось, что голос не повинуется ему. Его руки сжали ей ладони.
– …и любимой, – наконец произнес он. – Очень любимой, Айрис Мерлин. Ты будешь моей собственной Женщиной-Радугой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Мне и в голову не приходило останавливать тебя, – сказал Адам. – Но обещай мне две вещи.
Айрис с подозрением глянула на него. По крайней мере, она старалась смотреть сердито. Но это, кажется, не помогло.
– Какие такие две вещи? Адам взял ее за руку.
– Которая это рука?
– Правая, – недоуменно ответила Айрис. – Нет, левая.
Он улыбнулся и кончиком пальца обвел кружок вокруг ее среднего пальца. Он как будто бы уже чувствовал на нем что-то золотое, отполированное, теплое от ее кожи.
– Сохрани один рубин из ожерелья, – попросил Адам. – Тот, который был у тебя в сумке, который ты показывала всем нам в тот первый день в салуне. Я хочу вставить его в первое золото, которое мы добудем тебе в Рейнбоу для кольца.
– Обещаю, – поклялась Айрис. – О, Адам, это было бы здорово. Спасибо. – Она крепко обняла его. Радужный шелк ее юбки зашелестел.
Пурпурный – цвет страсти, оранжевый – счастья, желтый – света…
– Ну, а другая вещь? – спросила счастливая Айрис.
– Я не буду препятствовать тебе строить клинику, – пообещал Адам, – если ты не будешь мешать мне строить библиотеку.
– Адам! – воскликнула она. – О да, пожалуйста! Я хочу, чтобы в городе была и библиотека! Еще один бесконечный поцелуй – и еще больше шелеста шелка.
Розовый – для любви, зеленый – для жизни, бирюзовый – для процветания…
– А сейчас я лучше снова зашнурую тебя, – сказал Адам. – В любую минуту репортеры полезут в окна. А мы должны быть готовы к свадьбе.
– Ты будешь чудесным Уинни Роландом, – благодарно сказала Айрис. – О, Адам, я так счастлива!
Лазурь – цвет надежды, индиго – вечности, фиолетовый – преодоление страданий.
– И я, дорогая. Ты будешь самой прекрасной…
Он остановился. Казалось, что голос не повинуется ему. Его руки сжали ей ладони.
– …и любимой, – наконец произнес он. – Очень любимой, Айрис Мерлин. Ты будешь моей собственной Женщиной-Радугой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37