Папа, затаившись, следил за последствиями этого вмешательства в его систему. Ничего страшного не случилось. Папе даже удалось немного отоспаться - два дня в неделю оказались льготными и для него. Но при случае он не забывал напомнить о долге, закалке и обязанностях настоящего мужчины. И время от времени шпынял маму: "Видишь, теперь два раза в неделю тебе приходится бросать свои дела до обеда!" И накаркал. Мама опоздала.
И долг толкнул Витьку на отчаянный поступок.
...Витька перенес за решетку одну ногу, потом другую и стал на самом краю балкона, уже по ту сторону спасительной ограды. Он покрепче вцепился в перила и посмотрел вниз. Стало по-настоящему страшно. Страшно спустить ноги вниз. Страшно повиснуть на вытянутых руках. Страшно лететь навстречу острой щебенке. Даже смотреть вниз страшно. Но он знал, что сейчас повиснет, и отпустит край балкона, и полетит вниз. Только теперь он не понимал - зачем?
В последний раз оп прислушался к тишине в квартире. Ему очень хотелось, чтобы прыгать не пришлось. И случилось чудо. Он услышал, как в глубине дома поворачивается в замке ключ, как хлопает дверь, как торопливый стук маминых каблуков мечется по комнатам. Вздохнув, Витька перелез через перила назад, на балкон. Он стоял перед дверью, а войти в квартиру не решался. Как будто он уже оказался в каком-то другом мире, и вернуться оттуда в свой родной мир было ему не по силам. Но тут, отбросив вздувшуюся занавеску, на балкон ворвалась мама. И только теперь Витька заплакал.
Потом они с мамой бегали по дому, раскладывая по местам бечевки и шпагаты, добывали из-под балкона портфель, отмывали его от пыли. Тут мама схватилась за сердце:
- А если бы ты... А я бы не успела!...
- Мам, - успокаивал её Витька, - там не так уж и высоко.
- Ты соображаешь, что говоришь? Ну, опоздал бы в школу один раз!
- Нельзя, - солидно возразил Витька. - Папа говорит, что долг надо исполнять несмотря ни на какие препятствия!
Гордый от сознания своей несгибаемости до того, что отказался обедать, чтобы не опаздывать, Витька помчался в школу - впервые без провожатых.
Мама слонялась по дому. Она чувствовала, что не может, ну, не в силах, идти по каким-то там делам или вообще куда бы то ни было. Она заперла балкон на два оборота ключа, а ключ спрятала подальше (потом, правда, ключ пришлось искать, оказалось что сгоряча мама заперла на балконе какие-то очень нужные ей и папе вещи). Потом маме показалось, что она ещё не все сделала для спасения сына. Она схватилась за телефон и позвонила на работу Витькиному папе.
Он на совещании, сказал ей секретарь и спросил, что передать?
- Передайте, чтобы после работы не болтался чорт знает где, а немедленно отправлялся домой. - и очень сердито повторила: - Чтоб немедленно!..
- Его будут ждать? - осторожно спросили на том конце провода.
- Да! Его будет ждать беседа на тему воспитания детей младшего школьного возраста! - мама с размаху бросила трубку.
Ну, я с тобой побеседую, думала она о муже, запуская в мусоропровод одно педагогическое пособие за другим. Ребенка превратил в игрушку. В китайского болванчика! Она швырнула в мусоропровод последнюю правильную педагогическую брошюру. Тут ей стало смешно. До ужаса. Она представила себе, как висел бы Витька под балконом и болтал бы ногами... Мама повалилась на тахту, хохотала и не могла остановиться.
Витька сидел в школе за своей партой. Сидел прямо, не горбясь. Учебники разложил аккуратно. Как требовалось. Он пытался внимательно слушать учительницу, но слова пролетали мимо ушей. Временами он застывал, бессмысленно глядя в пустоту. И вместо тетрадки он видел перед собой оборванную бечевку и портфель на острой щебенке.
Семилетний Витька Кочур пытался понять: почему выполненный долг, вместо того, чтобы быть приятным, оказался таким страшным?
И бывают ли в жизни настоящих мужчин хоть какие-нибудь радости?
Дек. 1983 г. - окт. 2002 г.

1 2 3