Иванову, чем в словах "живу на Ивановской, шесть".
Интересно, между прочим, что дурная практика эта, получив столь широкое распространение, не проникла почему-то в подземное царство, не отразилась на названиях станций наших метрополитенов. Возможно, что тут сказалась и практическая необходимость: название станции должно быть звучным, четким, предельно кратким. Ведь им пользуются не только пассажиры, но и работники метрополитена; о станциях даются справки, о них объявляют по радио, по селектору. Как бы то ни было, а станции нашей подземки - и в Москве, и в Ленинграде - не в пример своим "соседям наверху" носят, как правило, имена, отвечающие духу и обычаям русского языка. Там, где наверху "Площадь Дзержинского", внизу - просто "Дзержинская", где на земле "Проспект имени Н.Г.Чернышевского", под землей - краткое "Чернышевская". Имена эти между собою спорят, и кто в этом споре окажется победителем, - угадать нетрудно.
И.Е.Репин заметил как-то, что народ язык блюдет органически. Справедливое вообще, это замечание справедливо и по отношению к такому, казалось бы, второстепенному разделу словаря, куда входят названия улиц. И здесь, оберегая чистоту родной речи, народ наш свято блюдет ее законы и традиции.
Есть в Ленинграде улица имени Блохина - бывшая Церковная. Недавно я заказывал по телефону такси. Диспетчер позвонила и говорит:
- Машина номер такой-то выходит с Блохиной. (Не с Блохина, как говорят обычно, а именно с Блохиной!)
Помню, как порадовала меня эта поправка, внесенная скромной русской девушкой в языковую неуклюжесть, допущенную городской администрацией. Скажут, что это не совсем точно: с Блохиной. Надо было сказать: с Блохинской (как с Пушкинской, а не с Пушкиной). Ведь название улицы пошло не от блохи, а от Блохина, славного питерского трамвайщика-большевика. Но вспомним, что есть у нас в Ленинграде Апраксин двор и Апраксин переулок: есть Аничков мост и Аничков дворец, и существуют эти имена вполне законно, хотя идут не от Апракси и не от Анички, а от графа Апраксина и подполковника Аничкова.
За последние годы застроился в Ленинграде огромный, некогда захолустный район - Новая Деревня. Главная магистраль этой новостройки - улица Савушкина, названная так в честь летчика-гвардейца, героя Отечественной войны... Не успела эта улица оформиться, обрасти домами, а уж новоселы именуют ее - Савушкиной улицей. Никто не скажет: "живу на улице Савушкина", а все - "живу на Савушкиной".
Такие "поправки" советский человек вносит на каждом шагу. Все чаще и чаще приходится слышать: живу на Маяковской, на Чайковской, еду на Кировский, выхожу на Чернышевском...
В Петрозаводске улицу, официально именуемую "Шоссе имени 1 Мая", местные жители зовут по домашнему: Первомайка.
Процесс этот продолжается и будет продолжаться, пока неуклюжие, топорные имена и названия не обтешутся, не придут в соответствие с нормами языка. Все, конечно, рано или поздно утрясется, уляжется, утрамбуется, но зачем, спрашивается, ждать, с какой стати создавать искусственную пропасть между официальным наименованием и так называемым просторечием?! Чего ради, скажем, называть новую ленинградскую улицу "Улицей маршала Говорова", когда заведомо известно, что рано или поздно она все равно превратится в Говоровку или в Говоровскую? Что за нелепые, громоздкие, трехэтажные - и по духу своему не русские! - названия: "Площадь Дворца культуры имени С.М.Кирова", "Улица Красного Электрика", "Улица Красных Текстильщиков", "Улица Союза Печатников"... Или попробуйте, не переводя дыхания, произнести такое вот имечко: "Улица имени пятнадцатилетия Красной Армии". А ведь до войны улица с таким пышным титулом существовала. Существовала, конечно, лишь номинально в справочниках, на фонарях, на угловых дощечках. Вслух эту улицу никто, кроме трамвайных и автобусных кондукторов, так не называл. И не потому, разумеется, что народ наш недостаточно любит нашу армию (подобная мысль советскому человеку и в голову не придет!), а потому, что такие вычурные, витиеватые названия, какой бы высокий смысл ни был в них заложен, противоречат духу нашего языка. То, что хорошо для француза - какая-нибудь "рю дю каторз жюйе", - никак не укладывается в нормы языка русского.
Пора, давно пора по-настоящему упорядочить дело наименования и переименования. Вопрос этот не такой уж пустячный, каким он кажется на первый взгляд. Если мы проявляем заботу по отношению к памятникам нашей старины, то разве нет у нас оснований позаботиться и об охране прекрасного языка нашего?!
Тут, в заключение, уместно будет сказать еще об одном. Не слишком ли часто и не слишком ли щедро мы переименовываем наши старые улицы? Ведь сплошь и рядом название улицы - такая же ценность и такая же реликвия, как и всякая другая вещественная, каменная или бронзовая достопамятность. А всегда ли мы помним об этом?
Сейчас, когда возвращаются старые имена многим древнейшим русским городам, не стоит ли подумать и о наших древнейших улицах, не время ли приостановить их расточительное переименование? Мы так много строим и еще больше будем строить, что хватит места и простора для новых улиц и для новых наименований.
1959
ЕЩЕ РАЗ О ТОМ ЖЕ
Года три назад я уже писал о том, как неудачно подчас называют и переименовывают у нас улицы. На мою заметку в "Литературной газете" откликнулся тогда Моссовет: общественности нашей было обещано, что в дальнейшем к вопросу наименования улиц будут подходить более бережно, ни одно старое, исторически сложившееся название не будет без особой нужды тронуто.
Недавно в "Комсомольской правде" В.Песков с большой горечью заметил, что по меньшей мере одно такое название все-таки тронули... Он пишет:
"Я коммунист, мне дорого высоко чтимое на земле имя Маркса. Но я не убежден, что мы правильно поступили, изменив название улицы Охотный ряд. Любую самую богатую и нарядную из новых улиц Москвы можно было назвать именем Маркса. А название "Охотный ряд" сохранить. Это история. Два этих слова "Охотный ряд" в сопоставлении с нынешним центром Москвы дают тот же эффект, что и развалины древней стены в современном римском аэропорту".
В самом деле, почему же мы так неуважительно, так не по-сыновьи небрежно относимся к нашей старине, в том числе и к невещественным ее памятникам - к именам наших древних городов, к названиям улиц?!! Возможно, я бы не стал возвращаться к этому вопросу, если бы не одно обстоятельство, по-настоящему меня взволновавшее... Читаю недавно в местной газете заметку о том, что "очень важно, как называются новые улицы, проспекты, площади, набережные, переулки города Ленина, какие названия даются старым улицам, имена которых уже давным-давно устарели". Уже одни подчеркнутые мною слова пугают, настораживают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Интересно, между прочим, что дурная практика эта, получив столь широкое распространение, не проникла почему-то в подземное царство, не отразилась на названиях станций наших метрополитенов. Возможно, что тут сказалась и практическая необходимость: название станции должно быть звучным, четким, предельно кратким. Ведь им пользуются не только пассажиры, но и работники метрополитена; о станциях даются справки, о них объявляют по радио, по селектору. Как бы то ни было, а станции нашей подземки - и в Москве, и в Ленинграде - не в пример своим "соседям наверху" носят, как правило, имена, отвечающие духу и обычаям русского языка. Там, где наверху "Площадь Дзержинского", внизу - просто "Дзержинская", где на земле "Проспект имени Н.Г.Чернышевского", под землей - краткое "Чернышевская". Имена эти между собою спорят, и кто в этом споре окажется победителем, - угадать нетрудно.
И.Е.Репин заметил как-то, что народ язык блюдет органически. Справедливое вообще, это замечание справедливо и по отношению к такому, казалось бы, второстепенному разделу словаря, куда входят названия улиц. И здесь, оберегая чистоту родной речи, народ наш свято блюдет ее законы и традиции.
Есть в Ленинграде улица имени Блохина - бывшая Церковная. Недавно я заказывал по телефону такси. Диспетчер позвонила и говорит:
- Машина номер такой-то выходит с Блохиной. (Не с Блохина, как говорят обычно, а именно с Блохиной!)
Помню, как порадовала меня эта поправка, внесенная скромной русской девушкой в языковую неуклюжесть, допущенную городской администрацией. Скажут, что это не совсем точно: с Блохиной. Надо было сказать: с Блохинской (как с Пушкинской, а не с Пушкиной). Ведь название улицы пошло не от блохи, а от Блохина, славного питерского трамвайщика-большевика. Но вспомним, что есть у нас в Ленинграде Апраксин двор и Апраксин переулок: есть Аничков мост и Аничков дворец, и существуют эти имена вполне законно, хотя идут не от Апракси и не от Анички, а от графа Апраксина и подполковника Аничкова.
За последние годы застроился в Ленинграде огромный, некогда захолустный район - Новая Деревня. Главная магистраль этой новостройки - улица Савушкина, названная так в честь летчика-гвардейца, героя Отечественной войны... Не успела эта улица оформиться, обрасти домами, а уж новоселы именуют ее - Савушкиной улицей. Никто не скажет: "живу на улице Савушкина", а все - "живу на Савушкиной".
Такие "поправки" советский человек вносит на каждом шагу. Все чаще и чаще приходится слышать: живу на Маяковской, на Чайковской, еду на Кировский, выхожу на Чернышевском...
В Петрозаводске улицу, официально именуемую "Шоссе имени 1 Мая", местные жители зовут по домашнему: Первомайка.
Процесс этот продолжается и будет продолжаться, пока неуклюжие, топорные имена и названия не обтешутся, не придут в соответствие с нормами языка. Все, конечно, рано или поздно утрясется, уляжется, утрамбуется, но зачем, спрашивается, ждать, с какой стати создавать искусственную пропасть между официальным наименованием и так называемым просторечием?! Чего ради, скажем, называть новую ленинградскую улицу "Улицей маршала Говорова", когда заведомо известно, что рано или поздно она все равно превратится в Говоровку или в Говоровскую? Что за нелепые, громоздкие, трехэтажные - и по духу своему не русские! - названия: "Площадь Дворца культуры имени С.М.Кирова", "Улица Красного Электрика", "Улица Красных Текстильщиков", "Улица Союза Печатников"... Или попробуйте, не переводя дыхания, произнести такое вот имечко: "Улица имени пятнадцатилетия Красной Армии". А ведь до войны улица с таким пышным титулом существовала. Существовала, конечно, лишь номинально в справочниках, на фонарях, на угловых дощечках. Вслух эту улицу никто, кроме трамвайных и автобусных кондукторов, так не называл. И не потому, разумеется, что народ наш недостаточно любит нашу армию (подобная мысль советскому человеку и в голову не придет!), а потому, что такие вычурные, витиеватые названия, какой бы высокий смысл ни был в них заложен, противоречат духу нашего языка. То, что хорошо для француза - какая-нибудь "рю дю каторз жюйе", - никак не укладывается в нормы языка русского.
Пора, давно пора по-настоящему упорядочить дело наименования и переименования. Вопрос этот не такой уж пустячный, каким он кажется на первый взгляд. Если мы проявляем заботу по отношению к памятникам нашей старины, то разве нет у нас оснований позаботиться и об охране прекрасного языка нашего?!
Тут, в заключение, уместно будет сказать еще об одном. Не слишком ли часто и не слишком ли щедро мы переименовываем наши старые улицы? Ведь сплошь и рядом название улицы - такая же ценность и такая же реликвия, как и всякая другая вещественная, каменная или бронзовая достопамятность. А всегда ли мы помним об этом?
Сейчас, когда возвращаются старые имена многим древнейшим русским городам, не стоит ли подумать и о наших древнейших улицах, не время ли приостановить их расточительное переименование? Мы так много строим и еще больше будем строить, что хватит места и простора для новых улиц и для новых наименований.
1959
ЕЩЕ РАЗ О ТОМ ЖЕ
Года три назад я уже писал о том, как неудачно подчас называют и переименовывают у нас улицы. На мою заметку в "Литературной газете" откликнулся тогда Моссовет: общественности нашей было обещано, что в дальнейшем к вопросу наименования улиц будут подходить более бережно, ни одно старое, исторически сложившееся название не будет без особой нужды тронуто.
Недавно в "Комсомольской правде" В.Песков с большой горечью заметил, что по меньшей мере одно такое название все-таки тронули... Он пишет:
"Я коммунист, мне дорого высоко чтимое на земле имя Маркса. Но я не убежден, что мы правильно поступили, изменив название улицы Охотный ряд. Любую самую богатую и нарядную из новых улиц Москвы можно было назвать именем Маркса. А название "Охотный ряд" сохранить. Это история. Два этих слова "Охотный ряд" в сопоставлении с нынешним центром Москвы дают тот же эффект, что и развалины древней стены в современном римском аэропорту".
В самом деле, почему же мы так неуважительно, так не по-сыновьи небрежно относимся к нашей старине, в том числе и к невещественным ее памятникам - к именам наших древних городов, к названиям улиц?!! Возможно, я бы не стал возвращаться к этому вопросу, если бы не одно обстоятельство, по-настоящему меня взволновавшее... Читаю недавно в местной газете заметку о том, что "очень важно, как называются новые улицы, проспекты, площади, набережные, переулки города Ленина, какие названия даются старым улицам, имена которых уже давным-давно устарели". Уже одни подчеркнутые мною слова пугают, настораживают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21