- Вот что, Сашка. Сообщили, что опять с седьмого сбежал уголовник. Мы раскидываем стражей по своим участкам. Тебе надо тоже идти.
- Хорошо. С утра и выхожу.
- Добре.
Я встаю рано. Жена старшины, услышав шум выходит из своей комнаты.
- Уходишь, Саша?
- Да.
- Я тебе там собрала поесть. Все в вещмешке.
- Спасибо.
Я одеваюсь, беру автомат и выхожу из дома. Вот и мой полуотстроенный дом, я пробираюсь в него, вытаскиваю кинжал и выковыриваю из печки два кирпича, тайника Василия. Там внутри все теплое и ничего не испортилось. Перебрасываю деньги, мешочки с камнями и золотом в вещмешок. Лучше перепрячу в лесу. Мало ли, что теперь произойдет.
Напарываюсь на знакомую кошку. Рысь сидит на ветке дерева и если бы не кусок хвоста торчащий вниз, я бы ее не заметил. Задерживаюсь перед веткой и говорю.
- Хвост убери, дура.
Ее усы развернулись назад и она отвернула голову. Тогда прохожу под веткой и ударяю рукой по хвосту. Рык обиды зазвучал над моей головой и хвост, дернувшись, исчез в ветвях. Я иду дальше. Проходит минут десять и вдруг человеческий крик разрывает вой таежных насекомых. Я бросаюсь назад.
Знакомая форма стражника лежит под деревом. Рядом стоит рысь и злобно шипит на меня.
- А ну пошла.
Я стягиваю автомат и, словно понимая, что это оружие смерти, рысь с грозными воплями отходит на шагов пять. Этот стражник- Мишка. Рысь перекусила ему шею. За мной шел, сволочь. Я поднимаюсь.
- Он твой,- говорю я рыси и пошел дальше.
Уголовника я перехватил очень легко. Он шел посвистывая, словно не ведал, что проходит пояс стражи.
- Стой.
Автомат уперся ему в грудь.
- Ложись.
Парень послушно лег и я скрутил ему руки.
- Давай поднимайся.
Он встает и говорит.
- Отпусти меня. Невмоготу, понимаешь. Я там наложу на себя руки. Они, сволочи, издевались надо мной. Все время насилуют.
- Пошел.
Парень стоит и канючит опять.
- Ну хочешь денег. У меня есть немного. Возьми, здесь сотни три. Отпусти только.
- Давай двигай.
Я уже засомневался, может действительно отпустить парня.
Вдруг раздался выстрел. Инстинкт бросил меня на траву и, перекатившись, я высунул голову. Уголовник лежал простреленной головой ко мне.
- Сашка, пограничник, это я, Шатун. Не стреляй.
Он появился у трупа и в знак миролюбия закинул винтовку за плечо. Я поднялся.
- Зачем ты его, Шатун?
- Ты думаешь он уголовник. Это подставная утка. Его тебе специально подсунули. Вдруг ты, его да и отпустишь.
- А если бы я его привел в лагерь?
- Там тебя у лагеря поджидают стражники. Если приведешь этого типа, тебя помилуют, а если нет... прибьют.
- Значит это проверка?
- Да, но считай я тебя спас. Признайся честно, ведь у тебя была мыслишка отпустить этого несчастного красавца.
- Была.
- Ну вот, видишь.
Шатун наклоняется над трупом и шарит карманы.
- Смотри ты, нож, деньги. Ты даже его не обшарил.
Он нагло забирает все себе.
- Сейчас надо сматываться. Они наверняка за тобой послали соглядая и на звук выстрела он может подойти сюда.
- Не подойдет. Он мертв.
- Неужели ты его ухлопал?
- Не я, рысь.
- Все равно пошли. Тебе сейчас в поселок нельзя. Прибьют. Я тебя проведу через болото прямо в город, а там мотай на все четыре стороны.
- Да, пожалуй ты прав.
- Жалко Лешку, три года тому назад, я не мог так же его спасти.
- А мне сказали, что ты его убил.
- Его убил Васька-убивец. Он так же шел за ним и когда тот, дурачок, расслабился и отпустил подсадного, его и пришлепнули. Кстати, это здесь недалеко.
Я иду за Шатуном, прямо на Юг к болоту, уже минут двадцать. Вдруг он останавливается.
- Вот здесь, Лешка убитый лежит.
Он стволом раскидывает хворост под елью и я вижу скелет в драной и погнившей форме стражника.
- Видишь, дырки на черепе?
От виска до проушиной дырки черепа, видны три ровных пулевых отверстия.
- Такое можно сделать только из автомата. Васька и полоснул по нему сбоку.
Шатун опять закидал хворост на кости.
- Тебя это то же бы ждало. Идем быстрей. Мало ли что еще придумал ваш старшой.
Подходим к болоту и тут Шатун уверенно подходит к зеленой ряске охватившей островки кочек.
- Иди за мной. Здесь под водой две жердины. Старайся не спешить, ощупью.
Действительно две скользких жердины позволяют пройти метров пять. Потом под ногой опять жерди, но уже три и по импровизированному мостику мы проходим метров триста.
- Здесь по кочкам. Иди лучше мне в след,- командует Шатун.
Теперь два километра мы скачем, как кенгуру, по ржавым выступам мха. Болото начинает густеть сосенками и Шатун уже уверенно прет по едва видной тропинке. Мы выходим на твердую землю.
- Это большой остров,- поясняет шатун.- Здесь, лет сто тому назад, жили староверы. Спасались от батюшки царя. Потом вымерли, а постройки их остались. Мы, пожалуй, в них сделаем привал, а завтра утром пойдем дальше.
Среди сосен великанов стоят постройки мертвой деревни. Тихие улицы и раскрытые ворота и калитки, отдают жутью. Мы проходим мимо закопченного сруба, на котором полупровалившаяся крыша и крест боком провисают над головой.
- Что это?
- Это их молельня.
- Погоди.
Я подхожу к двери и пытаюсь ее открыть, но она не поддается. Тогда ударом ноги вышибаю прогнившее дерево. Дом шатается и часть кровли с грохотом падает на пол. В пустой, черной комнате, освещенной светом дыры потолка, на стенке, почти под потолком, образ святого, похожего на Николая-чудотворца. Краски совсем потемнели, но позолота на одежде и нимбе святого резко выделяют его голову и фигуру.
- Ух ты,- раздается сзади голос Шатуна.- Сколько бывал в этой деревне и сюда не раз заглядывал, а вот этого не видел. Поди дорогая икона?
- Очень. Цены ей нет. Мы крышу разрушили, она теперь окончательно сгниет.
Шатун подходит и, встав на цыпочки, пробует икону снять.
- Не трогай, она наверняка вся проточена червем. Здесь нужен реставратор.
Но Шатун все же снял икону.
- Действительно, вся в дырьях, но смотри какая крепкая. Ладно, я ее здесь в деревне оставлю, не гнить же ей действительно.
Он подхватывает икону, мы выходим из молельни и, пройдя шагов десять, слышим сзади грохот и шум. Сруб рухнул.
Шатун проходит домов десять и уверенно сворачивает во двор. Под черной с зелеными колониями бактерий крышей, стоял дом из толстенных бревен.
- Что это?
Я ткнул автоматом на крышу.
- Неразумный народ жил. Здесь есть еще недалеко остров, но больше этого, там свинцовый рудник. Вот они свинец добыли, раскатали и сделали крышу. От температуры он малость размяк и припечатался к доскам. теперь пока доски не рухнут, крыша стоять будет.
Мы заходим в дом и я удивляюсь сохранности имущества и всего уклада жизни староверов.
- Так ведь никто сюда кроме меня, да тех кого сопровождаю, дороги не знает, а так бы давно все растащили и разворовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24