Широкопалым рачихам в этом отношении куда проще: спят себе в норках, а тут одна забота сложнее другой.
Редко выползала рачиха теперь из своего убежища. То личинку какую схватит, то моллюска и скорее обратно. Вновь сидит в убежище, выставив наружу кончики клешней.
Однажды, когда она выползла из своего пристанища и, томимая голодом, принялась потрошить остатки погибшего моллюска, рядом с ней бесшумно опустилась выдра. Рачиха так и замерла от страха - сейчас проглотит. На счастье, между ней и выдрой показался полусонный язь. Прельстилась выдра более крупной добычей.
А потом пожаловал мороз. Сначала сковал воду у берегов, а затем покрыл всю речку льдом, оставив лишь полыньи на перекатах.
Темно стало в речке. Все ночь и ночь. Холодно, голодно рачихе, не спится, не дремлется. Все держит клешни, выставив из пристанища наружу, да заботится о том, чтобы икринки получали свежую воду.
Долгой, очень долгой была для рачихи зима. А когда на склонах берегов зазвенели ручьи и, казалось, что самое трудное уже позади, все-таки подстерегла ее беда. Над корнями старой ивы, где находилось убежище рачихи, с треском осел лед, и часть икринок погибла под сильным напором воды.
Однако тепло несло новую жизнь. Когда речка освободилась ото льда и вода начала нагреваться, будущие рачата в икринках стали развиваться быстрее.
И вновь рачихе беспокойство. Свалилась с берега глыба земли - чуть не придавила. Кинулся в воду лось - едва не затоптал...
Лишь к концу июня вышли из икринок крохотные рачата. Вышли и тут же ухватились за ножки матери. Так и провисели с неделю, питаясь запасами желтка. А потом рачата полиняли, сбросили панцири, чтобы они не мешали расти, но от рачихи - ни на шаг. И она постоянно настороже. За детьми глаз да глаз нужен, хотя у них выросли новые панцири и появились клешни. Отползут те, что посмелее, от матери и давай пробовать силу своих клешней, хватая то нити водорослей, то травинки, а как увидят крупную рыбу - скорее под брюшко рачихи: "Спасай нас, мама!"
И рачиха прятала перепуганных детишек. Воинственно выставляла клешни: "Подойди, обидчик, попробуй!"
Вот так и перезимовала рачиха, вырастила новое потомство. Правда, не такое уж большое - от сотни икринок вывелось всего десять-пятнадцать рачат. Но зато каких! Не успела промелькнуть еще неделя, другая, и все они уже разбрелись от матери кто куда и начали самостоятельную жизнь.
На этом и кончились для рачихи до новой зимы заботы о своем потомстве. Ведь вывести малышей, уберечь их в начале жизни от всяких невзгод для нее самое главное, а уж об остальном позаботится природа и дети сами.
1 2 3
Редко выползала рачиха теперь из своего убежища. То личинку какую схватит, то моллюска и скорее обратно. Вновь сидит в убежище, выставив наружу кончики клешней.
Однажды, когда она выползла из своего пристанища и, томимая голодом, принялась потрошить остатки погибшего моллюска, рядом с ней бесшумно опустилась выдра. Рачиха так и замерла от страха - сейчас проглотит. На счастье, между ней и выдрой показался полусонный язь. Прельстилась выдра более крупной добычей.
А потом пожаловал мороз. Сначала сковал воду у берегов, а затем покрыл всю речку льдом, оставив лишь полыньи на перекатах.
Темно стало в речке. Все ночь и ночь. Холодно, голодно рачихе, не спится, не дремлется. Все держит клешни, выставив из пристанища наружу, да заботится о том, чтобы икринки получали свежую воду.
Долгой, очень долгой была для рачихи зима. А когда на склонах берегов зазвенели ручьи и, казалось, что самое трудное уже позади, все-таки подстерегла ее беда. Над корнями старой ивы, где находилось убежище рачихи, с треском осел лед, и часть икринок погибла под сильным напором воды.
Однако тепло несло новую жизнь. Когда речка освободилась ото льда и вода начала нагреваться, будущие рачата в икринках стали развиваться быстрее.
И вновь рачихе беспокойство. Свалилась с берега глыба земли - чуть не придавила. Кинулся в воду лось - едва не затоптал...
Лишь к концу июня вышли из икринок крохотные рачата. Вышли и тут же ухватились за ножки матери. Так и провисели с неделю, питаясь запасами желтка. А потом рачата полиняли, сбросили панцири, чтобы они не мешали расти, но от рачихи - ни на шаг. И она постоянно настороже. За детьми глаз да глаз нужен, хотя у них выросли новые панцири и появились клешни. Отползут те, что посмелее, от матери и давай пробовать силу своих клешней, хватая то нити водорослей, то травинки, а как увидят крупную рыбу - скорее под брюшко рачихи: "Спасай нас, мама!"
И рачиха прятала перепуганных детишек. Воинственно выставляла клешни: "Подойди, обидчик, попробуй!"
Вот так и перезимовала рачиха, вырастила новое потомство. Правда, не такое уж большое - от сотни икринок вывелось всего десять-пятнадцать рачат. Но зато каких! Не успела промелькнуть еще неделя, другая, и все они уже разбрелись от матери кто куда и начали самостоятельную жизнь.
На этом и кончились для рачихи до новой зимы заботы о своем потомстве. Ведь вывести малышей, уберечь их в начале жизни от всяких невзгод для нее самое главное, а уж об остальном позаботится природа и дети сами.
1 2 3