"Ничего себе условия игры! - подумал Иван-царевич. - Куда ни кинь, всюду клин. Впору от столба сего в обратную сторону ехать".
И так он решил:
- Поеду-ка я в правую сторону. Хоть коня потеряю, зато сам жив останусь. А сам жив останусь, даст бог, другого коня заведу.
Конечно, это говорило о его неправильном отношении к животным, но другого выхода у него (на его взгляд) не было.
И поехал он в правую сторону. Ехал, ехал, ехал, ехал... Два дня ехал. Кругом поля, леса разные. Деревеньки иногда маленькие с церквушечками... В общем, ничего интересного. Так, ежедневщина.
Зато на третий день сразу интересно стало. На третий день вышел ему навстречу большой-пребольшой серый волк. Такой большой, что больше и не бывает. Размером с тигра. Ивана нашего, царевича, даже пот прошиб.
Этот тигро-волк говорит таким грубым голосом:
- Ты что, младой юноша Иван-царевич, не читал, что на столбе написано?
Иван-царевич так испугался, что с коня упал. Он и не подозревал, что на свете говорящие волки живут такого размера.
Тигро-волк подошел к его коню, разорвал его надвое и пошел прочь.
(По другим сведениям, все не так было. По другим сведениям, Иван-царевич устал, слез с коня, спутал его, а сам спать лег. А как проснулся - смотрит, нет коня, а вокруг лежат кости одни обглоданные. За ночь кто-то коня съел... слопал.)
Заплакал тут (в обоих случаях) Иван-царевич:
- Как же мне жить теперь без верного друга? Конь, мой конь, конь вороной, зачем ты меня покинул? Конь, мой конь, конь вороной, на кого же ты меня оставил!
Очень он сильно сокрушался и плакал. Он шел пешком и все еще плакал. Целый день он шел и целый день плакал.
И вдруг его нагнал серый тигро-волк.
Он сказал:
- Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пешком идешь. И того мне жаль, что я твоего коня заел. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?
Иван-царевич рассказал, куда и зачем послал его родной батюшка. Серый волк выслушал и засмеялся даже:
- Повезло тебе, Иван-царевич, что я твоего коня съел. Да на своем коне ты туда и в три года бы не доехал. Я один знаю, где жар-птица живет. Держись за меня крепче.
И помчался он пуще коня.
Иван-царевич подумал даже: "Хорошо бы этот тигро-конь (серый волк) у меня навсегда остался. И поговорить с ним можно. И бегает он быстро. И загрызет он в один момент кого следует. Одна беда - кормить его дорого. Ему ж в день не меньше коровы давать надобно".
Ехали они, ехали... (Впрочем, ехал-то один Иван-царевич, серый волк все больше вез)... и как раз ночью подъехали к каменной стене.
Серый волк остановился и сказал:
- Ну, Иван-царевич, слезай ты с меня, с серого волка, и полезай через эту каменную стену.
- И что там? - спросил Иван-царевич.
- Там за стеною сад. В том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай. Ежели клетку возьмешь, тебе оттуда не уйти ни за что. Тебя враз поймают.
Удивительный волк попался Ивану-царевичу, все-то он знал.
И Иван-царевич пошел на это дело. Перелез он через стену, видит - перед ним и вправду сад. Красивый, как в сказке. Деревья разные диковинные и неизвестные растут, и ни одной тебе там елки или осины. Птицы всякого калибра (очевидно, колибри) летают цветные. И тишина.
В саду клетка золотая стоит на земле. В клетке птица-жар сидит. Тихонько так бренчит и вся светится. И народу вокруг - никого, пусто. Хоть бы дохленький какой сторожишка стоял.
И подумал Иван-царевич: "А чего церемониться-чикаться? Возьму-ка я ее вместе с клеткой. И кусать она меня за руку не будет. И кричать, как двести бешеных куриц, как тогда в саду, не станет. И транспортировать ее легче. Вона, сад-то совсем пустой!"
Как решил, так и сделал. Но как только взял он клетку, шум и гром пошел по всему саду чудовищный. Ибо к этой клетке струны были приведены особые. (Что там крик двухсот испуганных куриц! Шум был как от тысячи наковален!) Караульные тотчас же проснулись, прибежали в сад и поймали Ивана-царевича.
Сначала они накостыляли ему как следует, а потом его накостыленного к своему царю привели. (Царя этого, по одним источникам, звали Долматом, по другим - Афроном.)
Царь Долмат-Афрон как увидел Ивана-царевича, так с ходу и закричал:
- Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать? И одет ты вроде прилично, и вид у тебя не голодающий. Может, ты даже из хорошей семьи. Давай рассказывай, кто ты будешь такой? И откуда?
Иван-царевич запираться не стал:
- Я буду Иван-царевич, сын царя Выслава (Берендея-Василия) Андроновича. Приехал я из тридесятого царства. Я вроде как в командировке. Меня царь-папа-батюшка за птицей послал.
Потом он осмелел и молвил:
- А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать? Чуть дерево оздоровительное не испортила. Вот и велел мне царь-батюшка Берендей эту птицу добыть.
На что ему царь Долмат-Афрон отвечал:
- Что с нее взять, она - птица глупая, все равно что курица. А ты же ведь - царевич, не простой мужик. И если бы ты добром ко мне пришел да всю правду рассказал, я бы тебе эту птицу честию отдал. Так ведь нет, ты же на кражу пошел.
Он посмотрел, как его слова воспитательно на царевича действовали, и дальше молвил:
- Вот ты подумай своей царевичевой башкой: хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моем государстве нечестно поступил?!
Иван-царевич подумал своей царевичевой башкой и отвечал:
- Нехорошо.
Но все-таки он на своем стоял:
- А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать?!
Царь Долмат (Афрон) больше спорить не стал:
- Тогда так, - молвил он, - у меня есть к тебе предложение. Если сослужишь мне службу, съездишь за триодиннадцать земель в тридвенадцатое государство царя Кусмана, достанешь мне коня златогривого, я тебе и вину прощу, и жар-птицу отдам.
Иван-царевич пригорюнился, голову ниже пояса повесил.
- Чего это ты закручинился? - спрашивает его царь Афрон-Долмат. - Что тебя смущает?
- Больно имя нехорошее!
- Как хочешь, - сказал ему царь Долмат-Афрон. - Только если ты мне коня от царя Кусмана не добудешь, я во все государства дам знать, что ты - нечестный вор.
(Как будто воры честные бывают.)
Пришлось царевичу согласиться. Пошел он к своему серому волку. Пришел весь в синяках, бока болят. И все ему рассказал.
Волк, конечно, не обрадовался. Он плюнул даже:
- Ну что я тебе говорил! Для чего ты слова моего не слушался и золотую клетку взял? Ты что, совсем? А еще царевич!
- Виноват я перед тобой, - сокрушается Иван-царевич. - Кругом виноват. Ты мне столько хорошего сделал.
И так закручинился Иван-царевич, что волку даже жалко его стало:
- Добро, быть так! - молвил он. - Садись на меня, на серого волка. Я тебя свезу, куда тебе надобно.
Хотел Иван-царевич ему на спину влезть, да никак. Бока болят, руки не слушаются. (В результате караульного накостыления.
1 2 3 4 5 6 7