— Думаю, что это ненадолго, милорд. Мы можем понаблюдать сзади. Насколько я понял со слов лорда Расула, вы не настаиваете ни на каких особых церемониях для себя лично?
В густой, коротко подстриженной бороде Матиаса блеснули белые зубы, и в глазах вспыхнули веселые искорки.
— Прошу простить меня, милорд, но сомневаюсь, что вы можете даже вообразить себе, какие церемонии ожидают нас по приезде в Белдор. Нет, здесь, в Ремуте, мы бы предпочли обойтись без лишних обрядов, если не считать необходимой вежливости, каковой требует дворцовый этикет. И все же мне поручили особым образом представиться своему племяннику. Вы позволите?
— Разумеется.
Матиас ненадолго отошел, чтобы перемолвиться парой слов с маврами, ожидавшими у него за спиной, а Расул двинулся по лестнице вслед за Рори ко входу в главный зал. За ними следом прошли и Морган с Матиасом, а мавры выстроились почетным караулом, причем двое принялись отвязывать какой-то объемистый сверток с седла одной из запасных лошадей.
Парадный зал, как всегда, был полон золотистого света, проникавшего сюда из высоких окон на западной стороне, что выходили на дворцовый сад. У возвышения в дальнем конце зала собралось, должно быть, с полсотни мужчин и женщин, внимательно наблюдающих за церемонией. Там сидел Келсон рядом со своими сановниками, на черных волосах возлежала изукрашенная самоцветами корона, а на коленях покоился обнаженный меч. Герольд, развернув лист пергамента, зачитывал какой-то документ, Дункан с Дугалом стояли по бокам от него, причем первый был в пурпурной мантии епископа, а второй в полном парадном облачении и с герцогской короной на голове.
У подножия возвышения преклонил колени темноволосый Джатам Килшейн. На нем была накидка с гербом алого, черного и золотого цвета. Покосившись на Матиаса, Морган задумался, какое впечатление может произвести на торентского лорда король Гвиннеда и его подданные.
Герольд опустил пергамент, и Келсон изящным движением протянул руку к Джатаму, а затем бросил взгляд на Дугала, который спустился на одну ступеньку, чтобы принять клятву верности у нового барона. Рыжие волосы и корона Дугала вспыхнули в луче солнечного света, упавшего на них, когда Дугал принял в свои ладони сложенные руки Джатама. За спиной у него дожидались двое оруженосцев, несущие все регалии ранга. Они тоже щурились в ярком солнечном свете. Это были Пейн и Лайем, на удивление похожие, в алых одеяниях Халдейнов. Вьющиеся волосы Пейна казались иссиня-черными, в шевелюре.
Лайема мелькали рыжеватые отблески. Позади них стоял Нигель с державным стягом в руках, а Джаннивер и Мерауд наблюдали за происходящим сбоку, из оконной нити.
— Вот ваш племянник, он держит подушечку с коронами, — прошептал Морган графу Матиасу. — Отсюда издалека их трудно различить, когда они в парадной одежде. А второй оруженосец — это Пейн Халдейн.
— А-а, Ну, а кто этот юноша в клетчатой накидке?
— Дугал, герцог Кассанский, сюзерен нового барона, — пояснил Морган. — Он также кровный брат короля.
— Понятно.
— ..стать верным вассалом твоим до смертного часа, повиноваться воле твоей, восславить баронство Килшейн, служить земле и народу… — донесся до них голос Джатама.
Церемония продолжалась. Расул что-то шепотом пояснял Матиасу, и тот повернулся, так же тихо отвечая своему спутнику. Морган не пытался подслушать их разговор, внимательным взглядом окидывая зал. Он тотчас заметил, как насторожился Келсон, когда Рори проскользнул ближе и что-то прошептал королю на ухо, и тотчас напрягся Дункан, стоявший рядом с королем, и взгляд его голубых глаз устремился на вновь прибывших.
— ..даю тебе клятву и всем людям под покровительством Кассана и нашему господину королю Келсону Гвиннедскому, чьим вассалом я являюсь, — говорил тем временем Дугал, — что буду защищать тебя от любых врагов и напастей, платить верностью за преданность и справедливостью за честь.
Лишь сейчас Морган заметил человека, которого, должно быть, искал глазами и Дункан, — высокую фигуру в черном, устремившуюся сквозь толпу к задним дверям. Это был иеромонах Иреней, которого прошлой зимой прислали сюда из Торента, дабы обучить Лайема тонкостям этикета и подготовить во всех деталях к церемонии восшествия на престол.
Арилан в особенности был недоволен его приездом, ибо иеромонах преследовал еще одну цель: наставить Лайема в ортодоксальной вере, — которая, несомненно, сильно пошатнулась после четырех лет пребывания мальчика при дворе, где соблюдали западную веру. Кроме того, постоянное присутствие при дворе столь опытного Дерини, как Иреней, несомненно, таило в себе опасность.
По счастью, отец Иреней оказался любезным, неглупым человеком, не слишком закосневшим в догматах веры и не желавшим стеснять свободу своего молодого короля. К тому же, насколько могли судить окружающие, он ни разу и ни в чем не преступил границ своих полномочий. Отец Нивард, который проводил с Иренеем немало времени, утверждал, что тот глубоко верующий и набожный человек.
Приблизившись, иеромонах приветственно кивнул Моргану. Как и всегда, на священнике была высокая плосковерхая шапка с длинной накидкой сзади. В отличие от своих западных собратьев, он носил длинные волосы и бороду. Он негромко поприветствовал Расула с Матиасом, причем последний уважительно склонился, дабы поцеловать иеромонаху руку. Все трое неслышно выскользнули наружу, вероятно, для того, чтобы подготовиться к торжественному появлению в зале. Морган проводил их взглядом, затем послал за ними Брендана, чтобы тот мог оказать необходимую помощь, но также и внимательно понаблюдал за происходящим.
Тем временем церемония введения в титул подходила к концу. Король обнял нового барона и вручил ему символы власти. Как только Джатам с супругой встали у края возвышения и зал разразился приветственными одобрительными возгласами, Морган уверенно шагнул вперед.
Келсон заметил его задолго до предупреждения Рори, и теперь выжидающе смотрел на приближающегося Моргана, перед которым с почтительным шепотом расступались придворные, ибо большинство из них хорошо знали, с каким поручением он уезжал из дворца в этот раз. Приветственно кивнув, Морган стремительно поднялся по ступеням и опустился на одно колено перед Келсоном. Дункан с Дугалом тут же встали по левую руку от короля, и оба, по безмолвному знаку Моргана, придвинулись ближе, чтобы лучше слышать его слова.
— Второй посланец с Расулом — это граф Матиас Фурстан Комэне, брат Махаэля, шепотом пояснил Морган в ответ на незаданный вопрос Келсона.
«Кроме того, — добавил он мысленно, — он приходится двоюродным братом Лионелу, тому самому, которого ты убил вместе с Венцитом и отцом Брендана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143