Я понял, что стал
свидетелем гибели целой деревни, и теперь в огромном пустом замке остались
только мы с Денисом Барри, чьи дерзость и упрямство и обрекли окружающих на
страшную смерть. Как только я подумал о нем, новый приступ отчаянного ужаса
овладел мною, и, лишившись последних сил, я упал там, где стоял. Это был не
обморок, но полное физическое истощение. Через некоторое время я
почувствовал порыв ледяного ветра из восточного окна и услышал
душераздирающие крики, что неслись откуда-то с нижних этажей замка. Скоро
эти вопли достигли такой неописуемой силы и пронзительности, что от одного
воспоминания о них я и теперь почти лишаюсь чувств. Однако я совершенно
точно могу сказать, что голос, столь отчаянно вопивший в тишине, принадлежал
моему несчастному другу.
Очевидно, холодный ветер и крики снова подняли меня на ноги, потому что
я отчетливо помню, как бежал сломя голову по темным комнатам и коридорам, а
потом через двор в нависшую над замком ужасную тьму. Меня нашли на рассвете:
не помня себя, я бродил в окрестностях Баллилоха. Однако прежде чем
закончить, мне следует остановиться на тех событиях, которые довели меня до
помрачения рассудка. Выйдя из леса навстречу обнаружившим меня людям, я
пытался поведать им о двух невероятных вещах, что привиделись мне в ночь
моего бегства; сами по себе незначительные, они до сих пор тревожат мой
разум, стоит лишь мне оказаться в болотистой местности или увидеть свет
луны.
Когда я бежал из проклятого Богом замка вдоль края топей, ушей моих
достиг непривычный звук: его можно услышать во всех заболоченных местах
нашей планеты, но я уверен, что в Килдерри его доселе не слыхали. В стоячих
водах, до того совершенно лишенных всякой живности, теперь кишели огромные
склизкие лягушки, непрестанно и пронзительно квакавшие в темноте но тембр
этого мерзкого кваканья как-то очень не вязался с их размерами. Они
надувались и поблескивали зеленой кожей, устремляя свои круглые глаза
куда-то вверх. Я проследил взгляд одной из мерзких тварей, что была особенно
уродлива, неловка и жирна, и увидел то, что навсегда лишило меня душевного
равновесия.
Мой взгляд уперся в развалины на отдаленном островке: от них напрямую к
луне восходил широкий луч слабого мерцающего света, не отражавшегося в воде.
В верхней части этого светящегося столба я увидел некую отчаянно
извивавшуюся чудовищно искаженную тень казалось, она боролась с тащившими ее
неведомо куда демонами. Почти лишившись остатков разума, я все же умудрился
разглядеть в этой ужасной тени чудовищное, невероятное, омерзительное,
гнусное сходство с тем, кто был когда-то Денисом Барри.
Пер. Е. Нагорных
1 2 3 4
свидетелем гибели целой деревни, и теперь в огромном пустом замке остались
только мы с Денисом Барри, чьи дерзость и упрямство и обрекли окружающих на
страшную смерть. Как только я подумал о нем, новый приступ отчаянного ужаса
овладел мною, и, лишившись последних сил, я упал там, где стоял. Это был не
обморок, но полное физическое истощение. Через некоторое время я
почувствовал порыв ледяного ветра из восточного окна и услышал
душераздирающие крики, что неслись откуда-то с нижних этажей замка. Скоро
эти вопли достигли такой неописуемой силы и пронзительности, что от одного
воспоминания о них я и теперь почти лишаюсь чувств. Однако я совершенно
точно могу сказать, что голос, столь отчаянно вопивший в тишине, принадлежал
моему несчастному другу.
Очевидно, холодный ветер и крики снова подняли меня на ноги, потому что
я отчетливо помню, как бежал сломя голову по темным комнатам и коридорам, а
потом через двор в нависшую над замком ужасную тьму. Меня нашли на рассвете:
не помня себя, я бродил в окрестностях Баллилоха. Однако прежде чем
закончить, мне следует остановиться на тех событиях, которые довели меня до
помрачения рассудка. Выйдя из леса навстречу обнаружившим меня людям, я
пытался поведать им о двух невероятных вещах, что привиделись мне в ночь
моего бегства; сами по себе незначительные, они до сих пор тревожат мой
разум, стоит лишь мне оказаться в болотистой местности или увидеть свет
луны.
Когда я бежал из проклятого Богом замка вдоль края топей, ушей моих
достиг непривычный звук: его можно услышать во всех заболоченных местах
нашей планеты, но я уверен, что в Килдерри его доселе не слыхали. В стоячих
водах, до того совершенно лишенных всякой живности, теперь кишели огромные
склизкие лягушки, непрестанно и пронзительно квакавшие в темноте но тембр
этого мерзкого кваканья как-то очень не вязался с их размерами. Они
надувались и поблескивали зеленой кожей, устремляя свои круглые глаза
куда-то вверх. Я проследил взгляд одной из мерзких тварей, что была особенно
уродлива, неловка и жирна, и увидел то, что навсегда лишило меня душевного
равновесия.
Мой взгляд уперся в развалины на отдаленном островке: от них напрямую к
луне восходил широкий луч слабого мерцающего света, не отражавшегося в воде.
В верхней части этого светящегося столба я увидел некую отчаянно
извивавшуюся чудовищно искаженную тень казалось, она боролась с тащившими ее
неведомо куда демонами. Почти лишившись остатков разума, я все же умудрился
разглядеть в этой ужасной тени чудовищное, невероятное, омерзительное,
гнусное сходство с тем, кто был когда-то Денисом Барри.
Пер. Е. Нагорных
1 2 3 4