Держа в своих руках Джинни, Ларсен мог заставить Хорна сдаться. Он мог принудить Хорна отрегулировать двигатели «Тебана» так, чтобы ими можно было надежно управлять, по крайней мере, насколько это возможно было с такими древними механизмами. Ларсен, конечно же, понимал, что он не сможет отличить действительно исправный двигатель от имитации. Но пока Джинни была у него в плену, Хорн тоже был отдан на его милость.
Эта победа была слишком свежей, чтобы ее можно было полностью осознать. Сейчас Ларсен стоял и горящими глазами смотрел на деньги. Выброшенные из пакетов деньги можно было мерить литрами. Купюры летали в воздухе и полуметровым слоем покрывали пол. Триумф опьянил команду «Тебана», люди наполовину обезумели от радости. Еще ни один не понял, что денег было слишком много, чтобы их можно было разделить или распределить, или играть на них. Окончательного владельца этих денег, крутящихся в воздухе и падающих на пол, еще предстояло определить, и только Ларсен отдавал себе отчет в том, как, скорее всего, это произойдет.
Его глаза горели. Но даже он только примерно оценивал, что может означать такая сумма денег. Ему понадобится время, чтобы продумать все до мельчайших деталей. Но сейчас ему нужно было разрешить команде безумно радоваться и праздновать. У них пока что не было даже возможности подумать о чем бы то ни было, кроме своего триумфа. Они с криками разрывали пакеты с деньгами. Они хватали полные горсти — сотни тысяч кредитов — и бросали их друг другу в лицо, как конфетти. Обеими руками они подбрасывали пригоршни денег к потолку и становились под душ из купюр. Они покатывались со смеху, когда кто-нибудь из них падал на пол, поскользнувшись на стопках денег. Они с хохотом начинали закапывать упавшего в деньгах, изнывая от черного юмора.
Снаружи Хорн отошел от люка, издавая бессвязные звуки отчаяния. Джинни была на «Тебане». Она уже минуту была внутри. Две. Возможно, три минуты. Она уже сто восемьдесят секунд была в корабле, вместе с остальными потерпевшими кораблекрушение и где-то сорока миллионами кредитов наличными. Часть сознания Хорна была совершенно парализована мыслью о том, что могло с ней сейчас происходить.
Но другая часть его мозга, бесстрастная и наполненная смертельно опасным ядом, сохраняла ледяное спокойствие. Ни один человек, пьяный от радости из-за свалившегося на него богатства, не станет даже думать о каких-то других преступлениях, пока это похмелье не спадет. Команда «Тебана» еще не осознала, что теперь им нужно начать убивать друг друга. Было совершенно очевидно, что ни один из них не может вести себя честно по отношению к кому бы то ни было другому, когда ставкой было такое громадное количество денег. Двое буквально купались в них, идиотски смеясь и швыряя купюры, как будто брызгаясь водой. Должно было пройти какое-то время, чтобы они осознали, что сейчас произойдет.
Пока еще пленникам не грозила непосредственная опасность. Она могла отодвинуться еще на какое-то время, пока эти люди, укравшие громадное богатство, начнут подозревать друг друга в заговорах и противозаговорах, и в умышленных убийствах, предотвратить которые можно было только убив первым. Или же за пленников могли взяться в первую очередь, чтобы сделать вид, что такие мысли никому не приходят в голову. Решение их судьбы могло бы просто послужить поводом для того, чтобы отсрочить взаимное уничтожение команды. Но где-то в глубине сознания каждый из членов команды «Тебана» понимал, что убийства будут уменьшать количество претендентов до тех пор, пока не останется всего двое, а скорее всего только один уцелевший с окровавленными руками, которому и будет принадлежать все разбросанное сейчас по полу богатство.
Эти дикие, циничные мысли пронеслись в той части сознания Хорна, на которую взволнованная часть его разума не обращала никакого внимания. Он бил по замку люка, выкрикивая бешеные ругательства. Но холодная и въедливо логическая часть его сознания продолжала работать. Она прогнозировала, что еще по крайней мере несколько минут внутри корабля будет продолжаться счастливая лихорадка, и только тогда, когда хоть какие-то элементы спокойствия снова возникнут в чьем-нибудь сознании, его стук в люк будет услышан. Но сейчас даже люди, наполовину обезумевшие от свалившегося на них богатства, должны все-таки хотя бы смутно понять, что что-то требует их внимания. Ах да! Дверь.
Отдельная, безэмоциональная часть сознания Хорна подсказала ему, что делать. Это не было предложением сделать то или это. Просто была констатация того, что должно произойти в тот момент, когда люк откроется. Он будто получил приказ сделать то-то и то-то, и действовать немедленно.
Он подошел к куче туш животных, покрытых колышущимся слоем многоротых тварей. Они казались еще более отвратительными из-за того, что не только охотились, распластавшись на почве в ожидании жертв или прицепившись к ветвям, чтобы поймать обитателей деревьев, но и были стервятниками, лакомившимися мясом не ими убитой добычи. Все хищные животные презирают пожирателей тухлого мяса. Человек — хищник. Даже сейчас, в своем некотором оцепенении, Хорн презирал животное, которое выбрал в тусклом свете звезд и в которое тыкал сейчас стволом своего бластерного ружья. Оно вскинуло свои щупальца и обхватило ствол ружья, обернувшись вокруг металла. Оно сжимало ствол, издавая слабое рычание, в слепой ярости пытаясь съесть коснувшийся его предмет.
Хорн побежал с ним к «Тебану», ясно видимому в звездном свете. Он махнул ружьем, чтобы ствол описал широкую вертикальную дугу, и тряхнул в конце движения. Блестящий кошмар соскользнул и, пролетев до обшивки «Тебана», ударился о нее с отвратительным мокрым звуком. Извиваясь, он соскользнул на грунт.
Хорн побежал обратно и ткнул ружьем в центр следующей мокрой извивающейся твари. Она издала такие же звуки и схватилась за ствол, тщетно пытаясь впиться в него своими пастями. Хорн вытащил тварь из кучи сородичей и снова махнул ружьем. Эта тварь упала на посадочную опору «Тебана».
Хорн был мало похож на пример для подражания, как по виду, так и по звукам, которые он издавал, бегая туда и обратно и перетаскивая грибовидных тварей на расстояние десяти-пятнадцати метров до корабля, откуда их можно было все с тем же отвращением швырнуть к кораблю.
Не все твари вели себя одинаково. Одна размахивала своими змееподобными щупальцами, в то время как другие вцепились в ружье. Одно из этих щупалец попыталось обвить запястье Хорна. Ему пришлось остановиться на достаточно долгое время, чтобы опустить руку на землю и освободить ее, наступив на тварь ногой. Оно ослабило хватку, испуская булькающие звуки, но остальные щупальца все так же цепко сжимали ствол ружья, пока Хорн не швырнул его вслед за остальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43