– Не может быть.
– Но было. Больше я ничего не знаю. Снова Луна, внизу. Я был там. То есть ты и я. Вместе. А потом Тихий упал.
– Что ты говоришь?
– Упал. Наверное, это и была каллотомия. Тут у меня провал. Потом снова корабль, и ты укладывал скафандр в контейнер, и песок сыпался.
– Значит, я высадился, чтобы узнать, что случилось с молекулярным дублем?
– Не знаю. Может быть. Не знаю. Тут провал. Для того и нужно была каллотомия.
– Умышленная?
– Да. Может быть. Наверное, так Чтобы ты вернулся и не вернулся.
– Это мне уже говорили – Шапиро, и Грамер вроде бы тоже. Но не так уверенно.
– Потому что это игра Что-то знают, чего-то им недостает. Видно, и у них есть провал.
– Подожди. Почему я упал?
– Глупый. Из-за каллотомии. Сознание потерял. Как не упасть?
– А этот песок? Эта пыль? Откуда она взялась?
– Не знаю. Ничего не знаю.
Я надолго умолк. Уже совсем рассвело. Было около восьми утра. Но я не замечал ничего, погруженный в лихорадочные мысли. Лунный проект рухнул? Но среди его обломков не только продолжалось бессмысленное состязание и подкопы – в этих развалинах одновременно возникло такое, чего никто на Земле не программировал и не ожидал? И это нечто сокрушило теледубль Лакса? Или перехватило контроль над ним? Но я не помнил этого – очевидно, не мог запомнить из-за каллотомии. И теперь вопрос стоял так: либо перехваченный теледубль заманил меня на Луну с враждебными намерениями, либо с какими-то иными. С враждебными? Чтобы лишить меня памяти? Какая ему от этого выгода? Вроде бы никакой. Может, он хотел что-то мне отдать. Если ему надо было что-нибудь сообщить, моя посадка была бы излишней. Допустим, он передал мне эту пыль. Тогда что-то – или кто-то, – не желая, чтобы операция удалась, рассек мой мозг. Предположим, так оно и было. Тогда то, что управляло дисперсантом, спасло меня? Но только ли в этом было дело, чтобы спасти Ийона Тихого? Вряд ли. Нужно было, чтобы информация попала на Землю. А информацией как раз и была та мелкая, тяжелая пыль. Хотя нет, она не могла быть исключительно информацией. Она была материальна. Я должен был привезти ее с собой. Так. Теперь собранная мною часть головоломки позволяла догадываться о целом. Но только догадываться. И я как можно быстрее пересказал эту гипотезу своей второй половине.
– Может быть, – ответила она наконец. – У них есть пыль. Но им этого мало.
– И оттого все эти нападения, спасения, уговоры, визиты, кошмары?
– Похоже, так. Чтобы ты согласился на обследование. То есть выдал меня.
– Но они ничего не узнают, если ты знаешь не больше, чем говоришь.
– Скорее всего, не узнают.
– Но если там возникло нечто настолько могущественное, что смогло овладеть молекулярным теледублем, оно могло и напрямую связаться с Землей? С Агентством, с базой, с кем угодно. И уж во всяком случае, с теми, кого Агентство послало после моего возвращения.
– Не знаю. Где высаживались те, новые?
– Мне неизвестно. В любом случае, похоже, что противоположные интересы существуют и здесь, и там. Что могло там появиться? Из этой опухоли, из этого распада? Как это Грамер назвал, – кажется, ордогенеза? Рождение порядка? Какого порядка? Электронная самоорганизация? Для чего? С какой целью?
– Если что и возникло, то без всякой цели. Как и жизнь на Земле. Электронные системы перегрызлись между собой. Программы разрегулировались. Одни без конца повторяли одно и то же, другие – распались совсем. Некоторые вторглись на ничейную территорию. Устраивают там зеркальные ловушки. Фата-морганы…
– Может быть, может быть… – повторял я в странном возбуждении. – Все это возможно. Во всяком случае, если уж начался всеобщий распад и побоище и если из этого могло что-то вырасти, вроде фотобактерий или каких-нибудь твердосхемных вирусов, то наверняка не везде, а только в каком-то особом месте. Как редчайшее стечение обстоятельств… И потом стало распространяться. Это я еще могу вообразить. Допустим. Но чтобы из этого возник кто-то – извините. Это уж сказки! Никакой дух из частиц не мог там появиться на свет. Разум на Луне из электронного лома? Нет. Это чистая фантазия.
– Но кто тогда захватил контроль над молекулярным теледублем?
– Ты уверен, что так оно и было?
– Есть косвенные улики. Ты ведь не мог после выхода из японских развалин наладить связь с базой?
– Да, но я не имею понятия, что произошло потом. Я пытался связаться не только с базой, но и с троянскими спутниками через бортовой компьютер, чтобы узнать, видит ли меня база при помощи микропов. Но на вызов никто не ответил. Никто. Видимо, микропы вновь были поражены, расплавлены, и в Агентстве не знают, что случилось с теледублем. Они знают только, что сразу после этого я высадился сам, а потом вернулся. Остальное – домыслы. Что скажешь?
– Это и есть улики. Есть один человек, который знает больше. Изобретатель молекулярного. Как его зовут?
– Лакс. Но он сотрудник Агентства.
– Он не хотел тебе давать своего теледубля.
– Он ставил это в зависимость от моего решения.
– Это тоже улика.
– Ты думаешь?
– Да, у него были опасения.
– Опасения? Что Луна?..
– Нет технологий, которые нельзя раскусить. Он мог бояться этого.
– И так случилось?
– Наверное. Только иначе, чем он думал.
– Откуда ты можешь знать?
– Всегда все бывает иначе, чем можно предвидеть.
– Я уже понял, – безмолвно продолжал я, – это не мог быть «захват власти». Скорее гибридизация! То, что возникло там, соединилось с тем, что было создано тут, в мастерской Лакса. Да, такого нельзя исключить. Одна дисперсная электроника влезла в другую, тоже способную к дисперсии, к различным метаморфозам. Ведь этот молекулярный теледубль частично имел и собственную память, встроенную программу превращений – так кристаллы льда сами могут соединяться в миллионы неповторимых снежинок. Всякий раз, правда, возникает шестилучевая симметрия, но всегда разная. Да! Я поддерживал с ним связь и даже в какой-то степени все еще был ИМ. И в то же время я подавал ему сигналы, но трансформировался он уже сам, на месте – на поверхности Луны, а потом в подземелье.
– Он обладал разумом?
– По правде говоря, не знаю. Не обязательно знать устройство автомобиля, чтобы его водить. Я знал, как им управлять, и мог видеть то же, что он, но не знал тонкостей его конструкции. Но чтобы он вел себя не как обычный, теледубль, не как пустая скорлупа, а как робот – об этом мне ничего не известно.
– Но известно Лаксу.
– Наверное. Однако не хотелось бы обращаться, к нему, во всяком случае напрямую.
– Напиши ему.
– Ты спятил?
– Напиши так, чтобы понял только он.
– Они перехватят любое письмо. По телефону тоже не выйдет.
– Пусть перехватывают, а ты не подписывайся.
– А почерк?
– Письмо напишу я. Ты продиктуешь мне по буквам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67