Они сидели напротив двутела, заросшие, с покрасневшими глазами, и пили кофе из больших кружек. Посреди библиотеки, там, где раньше стоял стол, возвышался ящик большого электронного калькулятора.
— Как дела? — спросил Координатор, остановившись на пороге.
— Великолепно. Мы согласовали уже тысячу шестьсот понятий, — ответил Кибернетик.
Доктор встал. На нем все еще был белый халат.
— Они вынудили меня к этому. — Доктор показал на двутела. — Он облучился.
— Облучился?! — Координатор шагнул внутрь. — Что это значит?
— Прошел через радиоактивное пятно в проломе, — объяснил Физик.
Он оставил недопитый кофе и опустился на колени у аппарата.
— У него уже на десять процентов меньше белых телец, чем семь часов назад, — сказал Доктор. — Гиалиновая дегенерация — совсем как у человека. Я хотел его изолировать, ему нужен покой, но он не хочет лежать, так как Физик сказал ему, что это все равно не поможет.
— Это правда? — повернулся Координатор к Физику.
Тот, не отрываясь от гудящего прибора, кивнул головой.
— И его нельзя спасти? — спросил Инженер.
Доктор пожал плечами.
— Не знаю! Если бы это был человек, я сказал бы, что у него тридцать шансов из ста. Но это не человек. Он становится немного апатичнее. Но, может быть, это от усталости и бессонницы. Если бы я мог его изолировать...
— Ну что тебе нужно? Ты ведь и так делаешь с ним все, что хочешь, -сказал Физик, не поворачивая головы.
Забинтованными руками он все еще копался в приборе.
— А с тобой что случилось? — спросил Координатор.
— Я объяснил ему, каким образом он подвергся лучевому поражению.
— Ты так подробно объяснял?! — крикнул Инженер.
— Пришлось.
— Случилось то, что случилось, — медленно сказал Координатор. -Хорошо ли, плохо ли, но это так. Что теперь? Что вы уже знаете?
— Многое.
Заговорил Кибернетик:
— Он уже усвоил массу наших символов — главным образом математических. С теорией информации, можно сказать, покончено. Хуже всего с его электрическим письмом: без специального аппарата мы не могли бы этому научиться, а у нас нет ни такого аппарата, ни времени, чтобы его сделать. Помните трубки в их телах? Это просто устройство для письма! Когда двутел появляется на свет, ему сразу же вставляют такую трубку — как у нас когда-то протыкали девочкам уши... По обеим сторонам большого тела у них есть электрические органы. Поэтому корпус такой большой. Это как бы мозг и одновременно плазменная батарея, которая передает заряды непосредственно "пишущему каналу". У него канал кончается проводками на воротнике, но это у всех по-разному. Писать они, конечно, должны учиться. Эта операция, практикующаяся уже тысячи лет, — только подготовительный шаг.
— Значит, он действительно не говорит? — спросил Химик.
— Говорит! Кашель, который вы слышали, и есть речь. Одно покашливание — это целое предложение, произнесенное с большой скоростью. Мы записали кашель на пленку — он раскладывается на спектр частот.
— А! Так это речь, основанная на принципе частотной модуляции звуковых колебаний!
— Скорее, шумов. Она беззвучна. Звуками выражаются исключительно чувства, эмоциональные состояния.
— А эти электрические органы — служат ли они им оружием?
— Не знаю. Но можно его спросить.
Кибернетик наклонился, вытащил большой чертеж, на котором был изображен схематичный вертикальный разрез двутела, указал на два удлиненных сегментных образования внутри него и, приблизив рот к микрофону, спросил:
— Оружие?
Репродуктор, установленный с другой стороны, напротив лежащего двутела, застрекотал. Двутел, который чуть приподнял малый торс, когда вошли новые люди, некоторое время оставался неподвижным, потом закашлял.
— Оружие — нет, — глухо заскрипел репродуктор. — Много оборотов планеты — когда-то — оружие.
Двутел кашлянул.
— Орган — рудимент — биологической — эволюции — вторичная -адаптация — цивилизация, — мертво, без всякой интонации проскрипел репродуктор.
— Ну-ну, — буркнул Инженер.
Химик слушал, зажмурив глаза.
— А, значит, действительно! — вырвалось у Координатора. Он сдержался и спросил: — Что представляет собой их наука?
— С нашей точки зрения она странная, — сказал Физик. Он поднялся с колен. — Никак не убрать этого проклятого скрипа, — бросил он Кибернетику. — Огромные знания в области классической физики. Оптика, электричество, механика в специфическом соединении с химией — что-то вроде механохимии. Там у них любопытные достижения.
— Ну?! — рванулся вперед Химик.
— Подробности потом. У нас все зафиксировано, не бойся. От этих исходных позиций мы перешли к теории информации. Но ее изучение у них вне специальных учреждений запрещено. Хуже всего выглядит их атомистика, особенно ядерная химия.
— Подожди, как это запрещено? — удивился Инженер.
— Очень просто, нельзя проводить такие исследования.
— Кто их запрещает?
— Это сложный вопрос, и мы еще мало что понимаем, — вмешался Доктор. — Хуже всего мы пока ориентируемся в их социальной динамике.
— Кажется, для ядерных исследований им не хватает стимулов, — сказал Физик. — Они не ощущают энергетического дефицита.
— Давайте кончим сначала с одним! Так как же с этими запрещенными исследованиями?
— Садитесь, будем спрашивать дальше, — сказал Кибернетик.
Координатор приблизил лицо к микрофону. Кибернетик остановил его:
— Подожди. Трудность заключается в том, что чем сложнее конструкция предложения, тем больше рассыпается у калькулятора грамматика. Кроме того, анализатор звука, кажется, недостаточно селективен. Часто мы получаем просто ребусы; впрочем, сами увидите.
— На планете вас... много? — медленно и отчетливо спросил Физик. -Какова динамическая структура? Вас много на планете?
Репродуктор щелкнул два раза и остановился. Двутел довольно долго не отвечал. Потом хрипло закашлял.
— Динамическая структура — двойная. Связь — двойная, — забормотал репродуктор. — Общество — управляется — централизованно — вся планета.
— Отлично! — воскликнул Инженер.
Как и остальные двое новых участников беседы, он был очень возбужден. Физик, Доктор и Кибернетик, может быть от усталости, сидели неподвижно, с безразличными лицами.
— Кто управляет обществом? Кто на вершине — один индивид или группа? — спросил Координатор, потянувшись к микрофону.
Репродуктор затрещал, послышалось протяжное гудение, на пульте прибора пару раз мигнул красный указатель.
— Так спрашивать нельзя, — поспешил объяснить Кибернетик. — "На вершине" в данном случае — переносное значение слова и не имеет эквивалента в словаре калькулятора. Подожди, я попробую.
Он наклонился вперед:
— Как много вас управляет обществом? Один? Несколько? Большое число?
Репродуктор быстро застрекотал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Как дела? — спросил Координатор, остановившись на пороге.
— Великолепно. Мы согласовали уже тысячу шестьсот понятий, — ответил Кибернетик.
Доктор встал. На нем все еще был белый халат.
— Они вынудили меня к этому. — Доктор показал на двутела. — Он облучился.
— Облучился?! — Координатор шагнул внутрь. — Что это значит?
— Прошел через радиоактивное пятно в проломе, — объяснил Физик.
Он оставил недопитый кофе и опустился на колени у аппарата.
— У него уже на десять процентов меньше белых телец, чем семь часов назад, — сказал Доктор. — Гиалиновая дегенерация — совсем как у человека. Я хотел его изолировать, ему нужен покой, но он не хочет лежать, так как Физик сказал ему, что это все равно не поможет.
— Это правда? — повернулся Координатор к Физику.
Тот, не отрываясь от гудящего прибора, кивнул головой.
— И его нельзя спасти? — спросил Инженер.
Доктор пожал плечами.
— Не знаю! Если бы это был человек, я сказал бы, что у него тридцать шансов из ста. Но это не человек. Он становится немного апатичнее. Но, может быть, это от усталости и бессонницы. Если бы я мог его изолировать...
— Ну что тебе нужно? Ты ведь и так делаешь с ним все, что хочешь, -сказал Физик, не поворачивая головы.
Забинтованными руками он все еще копался в приборе.
— А с тобой что случилось? — спросил Координатор.
— Я объяснил ему, каким образом он подвергся лучевому поражению.
— Ты так подробно объяснял?! — крикнул Инженер.
— Пришлось.
— Случилось то, что случилось, — медленно сказал Координатор. -Хорошо ли, плохо ли, но это так. Что теперь? Что вы уже знаете?
— Многое.
Заговорил Кибернетик:
— Он уже усвоил массу наших символов — главным образом математических. С теорией информации, можно сказать, покончено. Хуже всего с его электрическим письмом: без специального аппарата мы не могли бы этому научиться, а у нас нет ни такого аппарата, ни времени, чтобы его сделать. Помните трубки в их телах? Это просто устройство для письма! Когда двутел появляется на свет, ему сразу же вставляют такую трубку — как у нас когда-то протыкали девочкам уши... По обеим сторонам большого тела у них есть электрические органы. Поэтому корпус такой большой. Это как бы мозг и одновременно плазменная батарея, которая передает заряды непосредственно "пишущему каналу". У него канал кончается проводками на воротнике, но это у всех по-разному. Писать они, конечно, должны учиться. Эта операция, практикующаяся уже тысячи лет, — только подготовительный шаг.
— Значит, он действительно не говорит? — спросил Химик.
— Говорит! Кашель, который вы слышали, и есть речь. Одно покашливание — это целое предложение, произнесенное с большой скоростью. Мы записали кашель на пленку — он раскладывается на спектр частот.
— А! Так это речь, основанная на принципе частотной модуляции звуковых колебаний!
— Скорее, шумов. Она беззвучна. Звуками выражаются исключительно чувства, эмоциональные состояния.
— А эти электрические органы — служат ли они им оружием?
— Не знаю. Но можно его спросить.
Кибернетик наклонился, вытащил большой чертеж, на котором был изображен схематичный вертикальный разрез двутела, указал на два удлиненных сегментных образования внутри него и, приблизив рот к микрофону, спросил:
— Оружие?
Репродуктор, установленный с другой стороны, напротив лежащего двутела, застрекотал. Двутел, который чуть приподнял малый торс, когда вошли новые люди, некоторое время оставался неподвижным, потом закашлял.
— Оружие — нет, — глухо заскрипел репродуктор. — Много оборотов планеты — когда-то — оружие.
Двутел кашлянул.
— Орган — рудимент — биологической — эволюции — вторичная -адаптация — цивилизация, — мертво, без всякой интонации проскрипел репродуктор.
— Ну-ну, — буркнул Инженер.
Химик слушал, зажмурив глаза.
— А, значит, действительно! — вырвалось у Координатора. Он сдержался и спросил: — Что представляет собой их наука?
— С нашей точки зрения она странная, — сказал Физик. Он поднялся с колен. — Никак не убрать этого проклятого скрипа, — бросил он Кибернетику. — Огромные знания в области классической физики. Оптика, электричество, механика в специфическом соединении с химией — что-то вроде механохимии. Там у них любопытные достижения.
— Ну?! — рванулся вперед Химик.
— Подробности потом. У нас все зафиксировано, не бойся. От этих исходных позиций мы перешли к теории информации. Но ее изучение у них вне специальных учреждений запрещено. Хуже всего выглядит их атомистика, особенно ядерная химия.
— Подожди, как это запрещено? — удивился Инженер.
— Очень просто, нельзя проводить такие исследования.
— Кто их запрещает?
— Это сложный вопрос, и мы еще мало что понимаем, — вмешался Доктор. — Хуже всего мы пока ориентируемся в их социальной динамике.
— Кажется, для ядерных исследований им не хватает стимулов, — сказал Физик. — Они не ощущают энергетического дефицита.
— Давайте кончим сначала с одним! Так как же с этими запрещенными исследованиями?
— Садитесь, будем спрашивать дальше, — сказал Кибернетик.
Координатор приблизил лицо к микрофону. Кибернетик остановил его:
— Подожди. Трудность заключается в том, что чем сложнее конструкция предложения, тем больше рассыпается у калькулятора грамматика. Кроме того, анализатор звука, кажется, недостаточно селективен. Часто мы получаем просто ребусы; впрочем, сами увидите.
— На планете вас... много? — медленно и отчетливо спросил Физик. -Какова динамическая структура? Вас много на планете?
Репродуктор щелкнул два раза и остановился. Двутел довольно долго не отвечал. Потом хрипло закашлял.
— Динамическая структура — двойная. Связь — двойная, — забормотал репродуктор. — Общество — управляется — централизованно — вся планета.
— Отлично! — воскликнул Инженер.
Как и остальные двое новых участников беседы, он был очень возбужден. Физик, Доктор и Кибернетик, может быть от усталости, сидели неподвижно, с безразличными лицами.
— Кто управляет обществом? Кто на вершине — один индивид или группа? — спросил Координатор, потянувшись к микрофону.
Репродуктор затрещал, послышалось протяжное гудение, на пульте прибора пару раз мигнул красный указатель.
— Так спрашивать нельзя, — поспешил объяснить Кибернетик. — "На вершине" в данном случае — переносное значение слова и не имеет эквивалента в словаре калькулятора. Подожди, я попробую.
Он наклонился вперед:
— Как много вас управляет обществом? Один? Несколько? Большое число?
Репродуктор быстро застрекотал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70