Мимо шедшие корабельщики взяли Федора из воды, привезли в Константинополь и выпустили, как нищего.
Сошёл Федор на землю, дождался ночи и, согнувшись под лохмотьями негодной одежды, которую дали ему на корабле, потащился к своему пожарищному пустырю, забился в погребичную яму и плачет.
Стыдно ему было даже в лицо Абраму взглянуть и рассказать, какой с его деньгами вышел худой оборот.
А Абрам сам узнал через людей о Федоровом возвращении и сейчас же пролез к нему в яму и говорит:
– Полно, Федор, что ты стыдишься? Беда над всяким может случиться. Не приходи в отчаяние. Я тебе верю и помню, что ты священное для тебя имя во свидетельство произнёс. Ты Иисуса не обманешь, а я вот принёс тебе ещё тысячу златниц. Бери и начинай все дело наново.
Федор ни ушам, ни глазам своим не верил.
– Я, – говорит, – не могу принять.
– Отчего?
– Видишь сам: меня ужасные бедствия преследуют.
– Что же, тут-то тебе и надо мужаться, а друзьям твоим тебе помогать. Иди оденься в мою запасную одежду, бери тысячу златниц и принимайся опять за дело.
Федор отвечает:
– Я боюсь, что я с моею судьбой и тебя изнищу.
– Полно, – говорит Абрам, – что о судьбе спорить? Судьба никому не известна, а то, что ты за меня бит был от своих, – это мне известно, и я тебя не выдам в несчастии, да не презрен будет в людях жид яко раб Еговы, сотворившего небо и землю. Неужели ты за меня умел пострадать, а я будто того же снести не сумею? Бери деньги и ступай опять искать счастия.
Одел Абрам Федора в свою запасную одежду; прежнюю долговую расписку переписали с одной тысячи на две, и Федор пошёл снаряжаться.
Глава 14
В этот раз Федор накупил в Царьграде ароматной смолы и нагрузил ею целый корабль. Привёз смолу в Александрию и с большим прибытком променял её тамошним купцам на олово и поплыл с оловом в Ефес. В Ефесе на ту пору олово было очень надобно и в большом спросе. Федору дали за олово вес на вес красной меди. И стал Федор вдруг богат от этого выгодного промена и поплыл назад к Константинополю, радуясь, что теперь он с Абрамом рассчитается и сам снова будет жить непостыдно.
Но вышло все опять пребедственно: опять Фёдорово судно разбилось, и опять все его богатство потонуло. А из людей он только один спасся, и опять совсем голый, как мать родила, явился домой; добрался он до своего пепелища в Царьграде, сел в уголке тёмной погребной ямы и опять плачет. Опять приходит к нему Абрам и говорит:
– Ну, слушай ты, Федор! Извели мы с тобой денег много, две тысячи златниц, и все понапрасну: надо их вернуть.
Федор отвечает:
– Как ещё вернуть? Бедствия меня так и преследуют. Но что для меня всего тягостнее, ты можешь подумать, что я твои деньги скрыл и теперь притворяюсь бедным.
– Нет, – отвечает Абрам-жидовин, – ты всегда был честный человек, да и Иисусово имя ты не произнёс бы напрасно. Я знаю, что ты Иисуса истинно почитаешь и никогда во лжи Его имя не упомянешь.
– Утешь тебя Бог, Абрам, что ты так обо мне думаешь! Правда твоя: я не помяну имени Иисуса Христа во лжи, хотя бы на меня ещё большие пришли напасти, и рад я, что ты веришь, как я его почитаю.
– Ну и толковать нам не о чем. Вот тебе твоя старая расписка на две тысячи златниц. Сотри её и напиши новую, в три тысячи, и поезжай в-третье.
Федор изумился.
– Благодарю, – говорит, – за твою добродетель, но мне уж и брать неохота. Верно, на мне есть какой особый грех, или в самом деле так надобно, чтобы люди разных вер друг другу не помогали.
– А вот для того-то, – говорит Абрам, – я не хочу, чтобы ты так думал. Един Бог во вселенной, но суды Его разбирать не наше дело, а помогать друг другу есть наша обязанность. Пиши третью расписку на три тысячи литр золота и отплывай в-третье.
Глава 15
Федор, по настоянию Абрама, взял тысячу литр золота, сел на корабль и поехал в Кальварию. Удача ему опять пошла самая счастливая. В Кальварии он накупил пшеницы, по сребренику за решето, и отплыл с нею в Гундалы, а в Гундалах всю пшеницу продал по златнице за решето. Денег стало очень много, но Федор на том не остановился: в Гундалах он накупил хорошего виноградного вина по сребренику за мотру и поплыл с вином в Антиохию. Вино за дорогу переиграло, стало ещё лучше, и Федор продал вино по златнице за мотру, которую купил всего по сребренику.
После атого у Федора стало столько денег, что и девать некуда. Но Федор знал, что он и прежде с Абрамовой руки наживал их легко, да только никогда довезти не мог.
Как бы опять в третий раз того же самого не было.
Надумал Федор лучше самому денег не везти, а послать их с какими-нибудь вольными корабельщиками так, чтобы им неизвестно было, что они везут.
Пошёл Федор ходить по городу, купил для Абрама дар: антиохийский плащ, да седло, чтобы на осле ездить, да крепкий ларец – и сделал из всего этого один свёрток, а ларец завернул в самую серёдку, и положил туда четыре тысячи золотых литр: три тысячи в возврат за взятый у Абрама долг, а четвёртую тысячу за проценты. Завернул это все так, что ларца не видно было, и отдал ехавшим в Царьград корабельщикам, чтоб отвезли Абраму-жидовину. А мало время спустя и сам поехал за ними следом.
Вольные корабельщики не догадались, что они везут в посылке золото, и как дошли до Царьграда, так сейчас и отдали посылку Абраму-жидовину.
Глава 16
Абрам был человек осторожный: он не стал при корабельщиках смотреть, что такое ему от Федора прислано, а отнёс свёрток домой, заперся один и как развернул плащ и седло, то нашёл накрепко заклёпанный ларец, а в ларце деньги – все четыре тысячи златниц полностью: три – в возврат займа, а четвёртая – за проценты.
Абрам пересчитал деньги, спрятал их и молчит, никому ни слова не говорит.
Вскоре затем Федор успел вернуться и сейчас же приходит к Абраму с большими дарами: кладёт перед ним и ткани, и каменья, и золото.
– Прими, – говорит, – от меня; я тебе всем обязан. Без тебя бы пропал я.
А Абрам отвечает:
– Я за дары тебя благодарю и принимаю их, но пора же тебе, Федор, теперь мне и долг отдать. Федор сильно смутился, но отвечал другу:
– Правда, Абрам. Я затем и пришёл, чтобы поднести тебе сначала мои дары в честь, а теперь пойдём со мною на мой корабль, раскроем все, что я имею, сочтём и поделим все поровну надвое: половину мне, а половину – тебе.
Абрам усмехнулся и говорит:
– Нет, Федор, я тебя искушал шуткою, чтобы видеть: не опалишься ли ты на меня и не скажешь ли мне укоризны за моё жидовство. Вижу, однако, что ты воистину кроток, как твой Учитель, Иисус Галилейский. Я от тебя через корабельщиков весь свой долг и проценты получил, и мне больше ничего от тебя не следует. Вот возьми свою должную грамоту. Но скажи мне только на милость, как ты это так послал мне столь значительные деньги без всякого следа?
– А видишь, – отвечал Федор, – я ужасался моего несчастия на обратный путь и лучше хотел два раза тебе заплатить, чем ещё один раз остаться неисправным за порукой имени моего Спасителя.
1 2 3 4 5 6 7