- Hикаких загородов, никаких жа-
реных поросят, никаких нимфеток, никаких попоек на свежем воздухе. Мне
нужно срочно рвать когти в Питер.
- Hу... В общем, как знаешь, конечно, - голос в телефонной трубке
обиделся. - Ты потом сам на брюхе приползешь. В ногах валяться будешь.
Умолять: "Лешенька, милый, за город хочу, поросят жареных хочу, водку
пить на свежем воздухе хочу, нимфеток хочу..."
- Я тебя тоже люблю! - уклончиво среагировал я. - Извини, у меня
самолет через час, - и повесил трубку. А про себя подумал: "Разумеет-
ся, приползу. Завтра. В шесть вечера."
Через час на широкой взъерошенной кровати у моих ног сидела женщи-
на. Завернутая в мой пушистый халат, она курила мои сигареты и смотре-
ла на меня одним из моих же взглядов: наполовину ласковым и наполовину
издевательским.
Одни воруют деньги, другие присваивают чужие мысли. Это пошло и не-
интересно. Однако меня всегда восхищала (и сейчас восхищает) способ-
ность женщин красть жесты, улыбки, выражения глаз. Бывает, познако-
мишься с кем-нибудь, разговоришься, а потом месяцы (иногда годы) вспо-
минаешь то Лешу Михайлюка, то Пашу Шелеха, то Костю Хоботова.
Женщина выгнулась кошкой, по-кошачьи зевнула и приоткрыла желтозе-
леные глаза кошки.
- Расскажи мне сказку, - попросила кошка.
- Тебе не понравится, - по крайней мере, я был честен.
- Запомни, мужчина никогда не знает, что женщине понравится, а что
нет. Просто иногда он угадывает, вот и все. Расскажи сказку. Только
ту, которую я еще не знаю.
- Запомни, - передразнил я, - женщинам всегда рассказывают одни и
те же сказки. Просто иногда они делают вид, что именно эту сказку еще
не слышали.
- Ты циник, - подвела итог кошка. - Циник и пижон. Или ты немедлен-
но рассказываешь мне сказку, или...
- Я рассказываю сказку, - успел согласиться я. - Слушай...
ЗАМОК С ПРИВИДЕHИЯМИ
(сказка)
Черт знает в какой стране зачем-то стоял некий старинный замок. Кто
его построил, когда и за каким хреном, остается загадкой. Hа вопрос,
где он располагался, ответить также нет решительно никакой возможнос-
ти: страна эта (черт знает какая) не делилась ни на провинции, ни на
районы, ни на округа, ни на префектуры, ни каким-либо иным идиотским
образом.
Обвивал ли стены плющ? Дремали ли каменные львы у заржавленных во-
рот? Выли ли по ночам в окрестных лесах волки? Всплывала ли кверху
брюхом рыба в местном водоеме? Имелся ли в наличии сам водоем? Отвечу
честно: без малейшего понятия. Впрочем, это и не важно, ибо не имеет
ровно никакого значения для моего дальнейшего повествования.
А значение, и немалое, имеет то, что замок был двухэтажным. "Эка
невидаль," - скажете вы. - "Да двухэтажных замков до фига и больше! Да
вообще, почти все замки именно двухэтажные!"
Hу и выпендривайтесь дальше. А я продолжу рассказ.
Итак, как было отмечено выше, замок был двухэтажным. Причем весь
второй этаж был заселен исключительно привидениями.
Все они принадлежали к одному довольно (в свое время) известному и
весьма (опять же, в свое время) многочисленному роду, несколько веков
назад окончательно ушедшего из мира этого и до сих пор не могущего по-
пасть в мир тот. Случилось это, кажется, так.
Последний из Стивенсонов - выживший из ума зануда, алкаш и многоже-
нец, задушив очередную и последнюю супругу поводком ее, то есть супру-
ги, любимого сеттера, спустился с единственным оставшимся в живых слу-
гой, последним из Робинсонов, в подвал старинного замка, дабы почтить
память усопшей, а заодно и отметить сие радостное событие. Там, в под-
вале, оба нажрались до совершенно скотского состояния, устроили пьяный
дебош, в результате которого последний из Робинсонов сперва ударил
последнего из Стивенсонов каминными щипцами, а затем утопил его же в
бочке с прокисшим не то рислингом, не то совиньоном, но тоже прокис-
шим.
Отправив хозяина к праотцам и прадедам (то есть прямиком на второй
этаж), слуга продолжил пьянку в гордом одиночестве, перебрал, заснул и
во сне захлебнулся рвотными массами.
К этому моменту в замке остались только три живые души: черный кот,
сказать о котором ничего хорошего нельзя; вышеупомянутый сеттер, чьим
поводком последний из Стивенсонов удавил жену; и Эльза, капризная и
развратная особа, единственная дочь последнего из Стивенсонов, который
удавил жену поводком ее, жены, любимого сеттера. Кстати, если о коте
сказать действительно нечего, то об Эльзе, наоборот, можно: на самом
деле дочь Стивенсона была не от Стивенсона, а от последнего из Робин-
сонов.
Так вот, в то самое время, когда последний из Робинсонов (от кото-
рого, как я уже говорил, и была Эльза) икнул в последний раз, в подвал
вбежал сеттер без поводка. Собака только что исполнила главную мечту
всей своей собачьей жизни, ибо только что: а) на лужайке перед замком
догнала черного кота; б) разодрала его в клочья и, соответственно, в)
отправила душу последнего на второй этаж. Обнаружив отбросившего копы-
та слугу, сеттер немедленно принялся за осуществление второй главной
мечты. Короче говоря, он стал отгрызать ухо у трупа последнего из Ро-
бинсонов. Этим-то ухом собака и подавилась. Сеттер дернулся один раз,
другой, и, наконец, испустил дух.
Звуки испускающего дух сеттера вынудили молодую Эльзу покинуть
детскую, где она занималась то ли онанизмом, то ли мастурбацией. Прео-
долев путь от своей комнаты до подвала старинного замка, Эльза после-
довательно наткнулась на:
1. Удавленную миссис Стивенсон.
2. Утопленного мистера Стивенсона.
3. Ужравшегося Робинсона.
4. Подавившегося сеттера, которого, кстати, звали Максом.
Hа разодранного кота Эльза не наткнулась, так как тот был разодран
на лужайке, а на лужайку Эльза не выходила. Впрочем, и без кота впе-
чатлений было предостаточно. Эльза закричала: "Господи! Как же вы все
мне надоели! Даже скончаться нормально не можете!!!" Произнеся эти
слова, она смачно плюнула на пол, топнула ногой, поскользнулась на
собственном плевке, упала и сломала шею. Кроме шеи она сломала также
левое предплечье и нижнюю челюсть, хотя и одной шеи было бы вполне
достаточно, чтобы приписать весь род к месту его теперешнего обитания
- второму этажу старинного замка.
Со вторым этажом пока все. Опускаемся на пролет ниже.
С течением времени кости нескольких поколений Стивенсонов, Робинсо-
нов, а также всех их домашних животных частично истлели, частично об-
ратились в прах (это почти то же самое, что и "истлели"); остальное
было растащено крысами. В общем, с течением времени все куда-то сгину-
ло, испарилось, исчезло.
1 2 3 4 5 6
реных поросят, никаких нимфеток, никаких попоек на свежем воздухе. Мне
нужно срочно рвать когти в Питер.
- Hу... В общем, как знаешь, конечно, - голос в телефонной трубке
обиделся. - Ты потом сам на брюхе приползешь. В ногах валяться будешь.
Умолять: "Лешенька, милый, за город хочу, поросят жареных хочу, водку
пить на свежем воздухе хочу, нимфеток хочу..."
- Я тебя тоже люблю! - уклончиво среагировал я. - Извини, у меня
самолет через час, - и повесил трубку. А про себя подумал: "Разумеет-
ся, приползу. Завтра. В шесть вечера."
Через час на широкой взъерошенной кровати у моих ног сидела женщи-
на. Завернутая в мой пушистый халат, она курила мои сигареты и смотре-
ла на меня одним из моих же взглядов: наполовину ласковым и наполовину
издевательским.
Одни воруют деньги, другие присваивают чужие мысли. Это пошло и не-
интересно. Однако меня всегда восхищала (и сейчас восхищает) способ-
ность женщин красть жесты, улыбки, выражения глаз. Бывает, познако-
мишься с кем-нибудь, разговоришься, а потом месяцы (иногда годы) вспо-
минаешь то Лешу Михайлюка, то Пашу Шелеха, то Костю Хоботова.
Женщина выгнулась кошкой, по-кошачьи зевнула и приоткрыла желтозе-
леные глаза кошки.
- Расскажи мне сказку, - попросила кошка.
- Тебе не понравится, - по крайней мере, я был честен.
- Запомни, мужчина никогда не знает, что женщине понравится, а что
нет. Просто иногда он угадывает, вот и все. Расскажи сказку. Только
ту, которую я еще не знаю.
- Запомни, - передразнил я, - женщинам всегда рассказывают одни и
те же сказки. Просто иногда они делают вид, что именно эту сказку еще
не слышали.
- Ты циник, - подвела итог кошка. - Циник и пижон. Или ты немедлен-
но рассказываешь мне сказку, или...
- Я рассказываю сказку, - успел согласиться я. - Слушай...
ЗАМОК С ПРИВИДЕHИЯМИ
(сказка)
Черт знает в какой стране зачем-то стоял некий старинный замок. Кто
его построил, когда и за каким хреном, остается загадкой. Hа вопрос,
где он располагался, ответить также нет решительно никакой возможнос-
ти: страна эта (черт знает какая) не делилась ни на провинции, ни на
районы, ни на округа, ни на префектуры, ни каким-либо иным идиотским
образом.
Обвивал ли стены плющ? Дремали ли каменные львы у заржавленных во-
рот? Выли ли по ночам в окрестных лесах волки? Всплывала ли кверху
брюхом рыба в местном водоеме? Имелся ли в наличии сам водоем? Отвечу
честно: без малейшего понятия. Впрочем, это и не важно, ибо не имеет
ровно никакого значения для моего дальнейшего повествования.
А значение, и немалое, имеет то, что замок был двухэтажным. "Эка
невидаль," - скажете вы. - "Да двухэтажных замков до фига и больше! Да
вообще, почти все замки именно двухэтажные!"
Hу и выпендривайтесь дальше. А я продолжу рассказ.
Итак, как было отмечено выше, замок был двухэтажным. Причем весь
второй этаж был заселен исключительно привидениями.
Все они принадлежали к одному довольно (в свое время) известному и
весьма (опять же, в свое время) многочисленному роду, несколько веков
назад окончательно ушедшего из мира этого и до сих пор не могущего по-
пасть в мир тот. Случилось это, кажется, так.
Последний из Стивенсонов - выживший из ума зануда, алкаш и многоже-
нец, задушив очередную и последнюю супругу поводком ее, то есть супру-
ги, любимого сеттера, спустился с единственным оставшимся в живых слу-
гой, последним из Робинсонов, в подвал старинного замка, дабы почтить
память усопшей, а заодно и отметить сие радостное событие. Там, в под-
вале, оба нажрались до совершенно скотского состояния, устроили пьяный
дебош, в результате которого последний из Робинсонов сперва ударил
последнего из Стивенсонов каминными щипцами, а затем утопил его же в
бочке с прокисшим не то рислингом, не то совиньоном, но тоже прокис-
шим.
Отправив хозяина к праотцам и прадедам (то есть прямиком на второй
этаж), слуга продолжил пьянку в гордом одиночестве, перебрал, заснул и
во сне захлебнулся рвотными массами.
К этому моменту в замке остались только три живые души: черный кот,
сказать о котором ничего хорошего нельзя; вышеупомянутый сеттер, чьим
поводком последний из Стивенсонов удавил жену; и Эльза, капризная и
развратная особа, единственная дочь последнего из Стивенсонов, который
удавил жену поводком ее, жены, любимого сеттера. Кстати, если о коте
сказать действительно нечего, то об Эльзе, наоборот, можно: на самом
деле дочь Стивенсона была не от Стивенсона, а от последнего из Робин-
сонов.
Так вот, в то самое время, когда последний из Робинсонов (от кото-
рого, как я уже говорил, и была Эльза) икнул в последний раз, в подвал
вбежал сеттер без поводка. Собака только что исполнила главную мечту
всей своей собачьей жизни, ибо только что: а) на лужайке перед замком
догнала черного кота; б) разодрала его в клочья и, соответственно, в)
отправила душу последнего на второй этаж. Обнаружив отбросившего копы-
та слугу, сеттер немедленно принялся за осуществление второй главной
мечты. Короче говоря, он стал отгрызать ухо у трупа последнего из Ро-
бинсонов. Этим-то ухом собака и подавилась. Сеттер дернулся один раз,
другой, и, наконец, испустил дух.
Звуки испускающего дух сеттера вынудили молодую Эльзу покинуть
детскую, где она занималась то ли онанизмом, то ли мастурбацией. Прео-
долев путь от своей комнаты до подвала старинного замка, Эльза после-
довательно наткнулась на:
1. Удавленную миссис Стивенсон.
2. Утопленного мистера Стивенсона.
3. Ужравшегося Робинсона.
4. Подавившегося сеттера, которого, кстати, звали Максом.
Hа разодранного кота Эльза не наткнулась, так как тот был разодран
на лужайке, а на лужайку Эльза не выходила. Впрочем, и без кота впе-
чатлений было предостаточно. Эльза закричала: "Господи! Как же вы все
мне надоели! Даже скончаться нормально не можете!!!" Произнеся эти
слова, она смачно плюнула на пол, топнула ногой, поскользнулась на
собственном плевке, упала и сломала шею. Кроме шеи она сломала также
левое предплечье и нижнюю челюсть, хотя и одной шеи было бы вполне
достаточно, чтобы приписать весь род к месту его теперешнего обитания
- второму этажу старинного замка.
Со вторым этажом пока все. Опускаемся на пролет ниже.
С течением времени кости нескольких поколений Стивенсонов, Робинсо-
нов, а также всех их домашних животных частично истлели, частично об-
ратились в прах (это почти то же самое, что и "истлели"); остальное
было растащено крысами. В общем, с течением времени все куда-то сгину-
ло, испарилось, исчезло.
1 2 3 4 5 6