- Не знаю, и, должен сказать, мне все равно. Что-то он говорил о скачках, на которые твоя тетя не хотела его пускать. Думаю, она от него никогда не избавится.
- Бедная тетя Лейла- всхлипнула Соррел.
Он сжал ее руку и заглянул ей в глаза своим пламенным взглядом, напомнив о нескольких блаженных минутах, оставшихся позади. И Соррел улыбнулась ему, не думая больше о том, почему этот красивый и обаятельный мужчина выбрал именно ее.
Глава тринадцатая.
Однако на сей раз предчувствия обманули тетю Лейлу. Вальтер вел себя как нельзя лучше, и даже ей пришлось, правда, с неохотой, признать, что он снял с нее часть забот, связанных с развлечением молодых людей.
Если ему не удалось втянуть их в разорительную карточную игру (насколько это было известно тете Лейле) и затащить в харчевню, то он на целый день увез их на охоту и даже сопровождал всех в Стрэт-форд, где они собирались посетить дом великого поэта.
Правда, он искренне признался, что не понимает, зачем тащиться в такую даль, разве что ставить подписи в книге почетных гостей, чтобы быть не хуже других.
От Соррел не укрылось удивление маркиза, а вот Ливия, совершенно очевидно, на сей раз была на стороне отчима. Она очень быстро придумала предлог, чтобы увести Уичерли в сад, сославшись на духоту в комнатах, и направилась в сопровождении двух кавалеров к реке, где, как оказалось, нетрудно было нанять лодку, чтобы покататься и покормить лебедей.
Соррел вежливо отклонила приглашение присоединиться к компании и, пока тетя Лейла и ее муж в полном согласии отдыхали в тенечке, отправилась к дому, в котором родился поэт. Она рассматривала вещи, принадлежавшие мистеру Шекспиру, и с наслаждением слушала байки о нем (наверняка недостоверные), которые ей рассказывал дальний потомок поэта и смотритель его дома.
Она совсем потеряла счет времени и, когда возвратилась на берег, нашла всю компанию в сборе. Ливия нетерпеливо топала ножкой, а его сиятельство невесело оглядывался.
У Соррел были основания думать, что он все еще хочет оберегать ее, хотя пока ей удавалось не оставаться с ним наедине. Приезд Вальтера очень помог ей в этом. А на пикниках и прогулках она сама старалась держаться поближе к кузине и тете.
Ливия с раздражением выговорила ей:
- Если ты не хочешь гулять сама по себе, то лучше бы тебе, кузина, не заставлять нас ждать. Поехали. На сегодня с меня довольно.
Соррел вспомнила об этом на другое утро, когда принесла цветы в старинную церковь неподалеку, и решила, что раздражение кузины связано с молчанием маркиза, визит которого подходил к концу. Он был галантен и расточал Ливии очаровательные комплименты на пару с мистером Фитцсиммонсом. Однако, как Ливия ни старалась, она не могла заставить его произнести долгожданные слова.
Вспоминая, что он рассказывал ей о своем титуле, Соррел хотела понять, насколько сознательно он избегает расставляемых ему ловушек. Несомненно, он собирался предложить Ливии руку и сердце. Может быть, ему не нравилось то, что Ливия подгоняет его?
Если так, то его не в чем винить, разве что он своей неторопливостью портит всем жизнь. Ливия сердится и подозревает Бог знает в каких грехах свою американскую кузину. Все бы вздохнули с облегчением, объяви он наконец свою волю, а пока не жди спокойной жизни.
Соррел не желала признаваться себе в том, что помолвка кузины будет для нее тяжким ударом. Все равно рано или поздно это случится, и нечего тешить себя иллюзиями. Маркиз просто-напросто вежлив с ней. Тем не менее, узнав его поближе, Соррел жалела его, казалось, всерьез увязнувшего в сотканной Ливией паутине.
С утра Ливия отправилась кататься с обоими гостями, которые со смехом оспаривали друг у друга право подсадить ее в коляску его светлости. Из окна своей спальни Соррел видела, как они уехали. Ливия, которая жить не могла без всеобщего поклонения, была в наилучшем расположении духа. Соррел же приложила все усилия, чтобы они ее не заметили, и почти сразу отошла от окна. Еще подумают, будто она подсматривает!
Что ж, по крайней мере она на несколько часов получила свободу и, недолго думая, воспользовалась возможностью навестить могилы своих бабушки и дедушки, а потом набрала цветов, чтобы украсить церковный алтарь.
Пару дней назад она пила чай с женой викария, которая ей очень понравилась. Они болтали о сестрах-близнецах, о том, какими они были в детстве, об их родителях, которых Соррел не могла знать, и о жизни Соррел в Америке, и она была благодарна милой старушке за то, что та ни разу не заговорила о неприятных вещах.
Миссис Харрис с изумлением слушала о том, какой свободой пользуются дамы и девушки в Америке, и только восклицала время от времени:
- Ну подумайте только! Не может быть! Какая прекрасная страна!
Расстались они весьма довольные друг другом, и Соррел с удовольствием подумывала, не навестить ли ей опять добрую даму, как услыхала сзади стук шагов.
Поначалу она подумала, что, наверное, пришел викарий, может быть, его жена, и не обратила внимания на шаги. Но потом за ее спиной раздался знакомый голос:
- Очень красиво! Похоже, мисс Кент, у вас много достоинств.
Соррел вздрогнула. Она повернулась и, забывшись, проговорила:
- А я думала...
- Значит, это все-таки вы были в окне! - улыбнулся он. - Так я и думал. Знаете, я решил не ехать. Моя коляска не рассчитана на троих седоков... И потом, мисс Кент, у нас совсем нет времени поболтать наедине.
Соррел не успела ничего ответить.
- Я видел, как вы положили цветы на могилы ваших бабушки и дедушки. Наверное, странно найти в чужой стране столько корней, о которых вы и не знали.
- Ничего странного,- довольно резко возразила Соррел, поворачиваясь спиной к маркизу. - Я знаю, где мои корни. Они в Америке.
Словно забавляясь ее горячностью, он опять улыбнулся.
- Это я уже слышал. Но ведь здесь тоже ваши корни. Ваша мама родилась тут, и теперь вы встретили родственников, которых раньше никогда не видели, людей, которые знали вашу маму. Наверное, теперь вам все видится немного иначе?
Соррел ничего не ответила, удивленная его догадливостью.
- Должен признаться,- печально проговорил он,- я немного знаю, как это бывает. Много лет мне пришлось провести вне Англии, а когда я приехал сюда, мне все показалось чужим.
Соррел нахмурилась, выслушав неожи-, данное признание, и выпалила прежде, чем успела прикусить язычок:
- Так у вас поэтому дом везде и нигде?
Он удивленно посмотрел на нее, но не обиделся.
- Не знаю.
Напрасно Соррел это сказала, но отступать было некуда.
- Ну да. Вы ведете себя просто и естественно, и, кажется, вы везде как дома. И все же до вас не так легко добраться.
- Если это так, то мы с вами похожи, потому что то же самое я могу сказать и о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47