ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Он лицо повернул, глаза красные, брови опалились. Глянул поверх меня:
- Конечно будут. Выжечь их всех, гадов, как клопов!
Я даже испугалась.
- Как же будут? Ведь так мы вместе с клопами и дом спалим! Как на
такой земле жить потом? Тут же сто лет ничего расти не станет!..
- Фашистов жалеешь? - спрашивает солдат. - А ты видела, как в
Ленинграде люди с голоду мрут?
Потом посмотрел на меня, немножко в чувство пришел и отвернулся. А я
стою дура-дурой. Ну как ему объяснить, что не фашистов мне жалко, а
просто нельзя такое оружие применять. Иначе чем мы тогда от фашистов
отличаться будем?
Подошел Борис Борисыч. Щеку пальцами трят, а пальцы в саже, и на щеке
остаются черные полосы.
- Успокойся, - говорит, - не будут это применять. Не подписывает
комиссия приемного акта. И правильно не подписывает.
Когда ехали домой, то мне показалось, будто с юга потянуло тяплым
ветром. А может, и на самом деле так. Пора уже, март на дворе. Прямо не
верится.
* * *
И вся-таки, скоро весна. Ветром нагнало тучи, снег почернел и тает.
Говорят, будто немцы объявили, что с приходом тепла в Ленинграде начнятся
эпидемия, все умрут и защищать город будет некому. Это действительно
страшная опасность. Полгода улицы не убирались, а в нашем госпитале так
даже трупы не вывозили, а просто складывали во дворе в сарай. Некому было
хоронить.
Теперь после работы мы выходим чистить улицы. А вчера приезжали
грузовики, забирали из госпиталя умерших, увозили хоронить куда-то в
Пискарявку.
Сегодня убираем набережную Мойки. Получили ломы и лопаты, а лома никто
поднять не может. Так Люда и Клава приспособились вдвоям ляд колоть. Они
высокие, им удобно. Поднимут лом четырьмя руками и бьют. Отколют кусок, а я
его волоком тащу в Мойку. Это потому что я маленькая. И какой только грязи
и гадости в ляд не вмярзло! Льдину до края дотащу, спихну вниз, вот и ещя
кусочек Ленинграда стал чистым. Врут фашисты - не будет эпидемии!
Наступил вечер, а на улице не холодно. Ещя немного, и травка появится,
разобьям огороды, станеть полегче.
Волоку я грязную ледыху, а у самой слязы на глазах. Немцы возле самых
ворот стоят, но у меня такое чувство, что теперь вся скоро сбудется:
фашистов погоним, Ленинград вымоем, развалины разберям, а вместо
прожженных просыпавшимися углями полов настелим белый дубовый паркет.
Вот только прийдят весна.

1 2 3