— Я уже хорошо знаю ратонский.
— Рифмованным стихом?
Он кивнул.
— Я попробую… Вот так:
Хайра как вечный фран крепка,
И пролетевшие века
Не сломят сталь ее клинка
И гордость не согнут.
Азаста серьезно смотрела на гостя, и в синих ее глазах переливались отблески булатной стали.
— Спасибо, — сказала она наконец. — Ты действительно хорошо знаешь ратонский.
Потом женщина повернулась к столу и откинула крышку в центре; ее рука нерешительно замерла над пультом заказа.
— Ну, будем завтракать?
— Нет, подожди еще минутку! — Блейд шагнул к полке, заставленной какими-то флакончиками и фарфоровыми горшочками. — А это что?
— Бальзамы, колдовские зелья, снадобья и лекарства, благословленные светлым Айденом, — Састи улыбнулась. — Прямо из Тагры. Их как-то прислал твой отец… позаимствовал у знакомого лекаря.
Странник покачал головой.
— Похоже, я догадываюсь, у кого… Тот человек не лекарь, дорогая, а ученый целитель из числа Ведающих Истину… Он был другом отца… большим другом… Теперь он мой друг, целитель бар Занкор. Он дал мне пароль доверия.
— Что это значит, Эльс?
— Он сказал: верь тому, кто знает твое хайритское имя.
— Вот как… Я знаю твое айденское имя, Рахи, — она впервые назвала его так, — и тайное, хайритское.
«Ничего ты не знаешь», — подумал Ричард Блейд, но вслух сказал:
— Потому-то я тебе верю, Састи.
Завтрак был обилен; прошел он весело и непринужденно. Потом Блейд еще раз полюбовался коллекциями и понял, что не прочь осмотреть заодно и опочивальню хозяйки.
— Помнишь, я говорил тебе о хайритской балладе, которой восхищался Клевас?
— Да. Легенда об изгнании ттна?
— Она самая. Но когда я гостил у родичей в Багре, старый скальд Арьер пел мне не только героические саги… у хайритов есть и чудесные любовные романсы. Только слушать их лучше где-нибудь там, — Блейд сделал неопределенный жест в сторону лестницы, — на втором или на третьем этаже. Видишь ли, Арьер пел свои песни в горах, и я наверняка лучше их вспомню, если окажусь повыше…
— Например, в моей спальне, — закончила Састи. — Нет, мой принц, пой романсы Фалте и Хассали… Кажется, Зурнима тоже любит их слушать? Заодно они овладеют хайритским.
Чудовищно! В этом Ратоне невозможно сохранить тайну личной жизни! Или его романсы привели бедных девочек в такой восторг, что они хвастаются направо и налево?
— Ну, раз так, — сказал Блейд с явным огорчением, — пойду займусь делом. — Он чувствовал, что изучение хайритского откладывается на неопределенный срок.
— Хассаль обещала познакомить тебя с кем-то из своих подружек? -невинно осведомилась Састи.
— Я буду делать рукоять, — Блейд гордо потряс франом. — Да, рукоять, твердую, как твое сердце!
С этими словами он удалился, расстроенный и довольный одновременно. Кое-что он все-таки получил — не Састи, так великолепный древний клинок. Ильтар, увидев его, сойдет с ума!
Глава 5 ФАТТАХ'АРРАД
Глава 5 ФАТТАХ'АРРАД
— С тобой хочет встретиться фаттах'аррад, — сказала Азаста.
Хозяйка и гость сидели друг против друга за круглым столом. С ужином было покончено, теперь они пили легкое янтарное вино и болтали. В голосе Састи, однако, чувствовалось некое напряжение; она будто бы решала про себя какую-то важную проблему, и результаты этих раздумий весьма интересовали Блейда. Второй раз он был в доме координатора Хорады и рассчитывал, что и теперь не уйдет отсюда без подарка.
— С тобой хочет встретиться фаттах'аррад, — торжественно повторила Састи.
«Тот, кто говорит с людьми», — перевел Блейд и с едва заметной иронией приподнял бровь.
— Может быть, хватит фаттаха? Или аррада?
— Нет, — лицо женщины стало строгим. — Фаттах'аррад Залар — только так, и не иначе. Это очень уважаемый человек, Эльс. И очень немолодой. Наш Клевас по сравнению с ним — юноша.
— Он говорит с людьми? — Састи молча кивнула. — О чем?
— О чем угодно. Главным образом о вещах, которые их волнуют.
— Меня ничего не волнует, — Блейд пожал плечами.
Это было правдой. Месяца полтора назад он был одержим идеей открутить голову неведомому боссу Найлы, но эта проблема отпала, когда он увидел Састи. Еще недавно он колебался, не стоит ли открыть ратонцам свою истинную сущность, но и здесь принял твердое решение без посторонней помощи. И оба вопроса, что ни говори, не относились к числу тех, которые странник рискнул бы обсуждать с кем-либо из южан.
Казалось, его равнодушие смутило женщину.
— Фаттах'аррад Залар — очень уважаемый человек, — настойчиво повторила она. — Обычно люди просят о встрече с ним. Он, конечно, никому не отказывает, насколько это в его силах, — Састи помолчала. — Но редко, крайне редко он сам выражает желание повидаться с определенным человеком. Это большая честь, Эльс.
— Он — ваш правитель? — спросил Блейд. — Князь? Лицо, облеченное властью?
— Нет. Ты же прослушал учебные ленты и знаешь, что у нас нет князей.
— Тогда объясни, почему фаттах'аррада так уважают.
— Он говорит с людьми.
«Похоже, мы пришли к тому, с чего начали», — решил Блейд, затем сообразил, что речь идет либо о священнике, либо о местном варианте психотерапевта. Насчет священника он сомневался, ибо ратонцы являлись цивилизованным народом и с религиозной одержимостью исповедовали только один принцип — уважение прав личности.
— Фаттах'аррад приносит людям утешение? — поинтересовался он.
Састи кивнула:
— В каком-то смысле.
— Мне казалось, что в Ратоне все счастливы. Разве здесь надо кого-то утешать?
— Утешать — довольно редко, чаще — помогать, — Састи задумчиво смотрела в окно, на серебристый диск Баста, висевший в темном небе. -Случается, что люди теряют близких… Молодым надо помочь определиться, найти себя… не всем, конечно, но многим. Бывает и так, что кто-то, по случайности или недомыслию, совершил дурное… Понимаешь меня? Люди мучаются от неразделенной любви, от страха перед смертью, от того, что им отпущено природой слишком мало красоты или таланта. Каждый, кто желает, горит на костре своих желаний, Эльс.
— Но тот, кто не желает ничего, мертв, — закончил Блейд.
— Безусловно. Ты быстро учишься, мой принц, — в ее глазах мелькнули веселые искорки.
— Это я узнал не у вас, — Блейд покачал головой. — Мне всегда хотелось многого, и многое я потерял…
— Я знаю… Мать, потом отца…
«Ничего ты не знаешь, — подумал Блейд. — Мать, отца и два десятка женщин, с которыми мог бы найти счастье. Нерожденных детей… и рожденных тоже. Воистину, шестой десяток — возраст подсчета потерь и сожалений о несбывшемся».
Где они были, его дети? В Альбе, Тарне, Меотиде и еще в дюжине миров? Что же у него оставалось на родине, на Земле? Дряхлеющий Дж., Джек Хейдж да маленькая Аста Лартам, его приемная дочь Ти, вывезенная из реальности Киртана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Рифмованным стихом?
Он кивнул.
— Я попробую… Вот так:
Хайра как вечный фран крепка,
И пролетевшие века
Не сломят сталь ее клинка
И гордость не согнут.
Азаста серьезно смотрела на гостя, и в синих ее глазах переливались отблески булатной стали.
— Спасибо, — сказала она наконец. — Ты действительно хорошо знаешь ратонский.
Потом женщина повернулась к столу и откинула крышку в центре; ее рука нерешительно замерла над пультом заказа.
— Ну, будем завтракать?
— Нет, подожди еще минутку! — Блейд шагнул к полке, заставленной какими-то флакончиками и фарфоровыми горшочками. — А это что?
— Бальзамы, колдовские зелья, снадобья и лекарства, благословленные светлым Айденом, — Састи улыбнулась. — Прямо из Тагры. Их как-то прислал твой отец… позаимствовал у знакомого лекаря.
Странник покачал головой.
— Похоже, я догадываюсь, у кого… Тот человек не лекарь, дорогая, а ученый целитель из числа Ведающих Истину… Он был другом отца… большим другом… Теперь он мой друг, целитель бар Занкор. Он дал мне пароль доверия.
— Что это значит, Эльс?
— Он сказал: верь тому, кто знает твое хайритское имя.
— Вот как… Я знаю твое айденское имя, Рахи, — она впервые назвала его так, — и тайное, хайритское.
«Ничего ты не знаешь», — подумал Ричард Блейд, но вслух сказал:
— Потому-то я тебе верю, Састи.
Завтрак был обилен; прошел он весело и непринужденно. Потом Блейд еще раз полюбовался коллекциями и понял, что не прочь осмотреть заодно и опочивальню хозяйки.
— Помнишь, я говорил тебе о хайритской балладе, которой восхищался Клевас?
— Да. Легенда об изгнании ттна?
— Она самая. Но когда я гостил у родичей в Багре, старый скальд Арьер пел мне не только героические саги… у хайритов есть и чудесные любовные романсы. Только слушать их лучше где-нибудь там, — Блейд сделал неопределенный жест в сторону лестницы, — на втором или на третьем этаже. Видишь ли, Арьер пел свои песни в горах, и я наверняка лучше их вспомню, если окажусь повыше…
— Например, в моей спальне, — закончила Састи. — Нет, мой принц, пой романсы Фалте и Хассали… Кажется, Зурнима тоже любит их слушать? Заодно они овладеют хайритским.
Чудовищно! В этом Ратоне невозможно сохранить тайну личной жизни! Или его романсы привели бедных девочек в такой восторг, что они хвастаются направо и налево?
— Ну, раз так, — сказал Блейд с явным огорчением, — пойду займусь делом. — Он чувствовал, что изучение хайритского откладывается на неопределенный срок.
— Хассаль обещала познакомить тебя с кем-то из своих подружек? -невинно осведомилась Састи.
— Я буду делать рукоять, — Блейд гордо потряс франом. — Да, рукоять, твердую, как твое сердце!
С этими словами он удалился, расстроенный и довольный одновременно. Кое-что он все-таки получил — не Састи, так великолепный древний клинок. Ильтар, увидев его, сойдет с ума!
Глава 5 ФАТТАХ'АРРАД
Глава 5 ФАТТАХ'АРРАД
— С тобой хочет встретиться фаттах'аррад, — сказала Азаста.
Хозяйка и гость сидели друг против друга за круглым столом. С ужином было покончено, теперь они пили легкое янтарное вино и болтали. В голосе Састи, однако, чувствовалось некое напряжение; она будто бы решала про себя какую-то важную проблему, и результаты этих раздумий весьма интересовали Блейда. Второй раз он был в доме координатора Хорады и рассчитывал, что и теперь не уйдет отсюда без подарка.
— С тобой хочет встретиться фаттах'аррад, — торжественно повторила Састи.
«Тот, кто говорит с людьми», — перевел Блейд и с едва заметной иронией приподнял бровь.
— Может быть, хватит фаттаха? Или аррада?
— Нет, — лицо женщины стало строгим. — Фаттах'аррад Залар — только так, и не иначе. Это очень уважаемый человек, Эльс. И очень немолодой. Наш Клевас по сравнению с ним — юноша.
— Он говорит с людьми? — Састи молча кивнула. — О чем?
— О чем угодно. Главным образом о вещах, которые их волнуют.
— Меня ничего не волнует, — Блейд пожал плечами.
Это было правдой. Месяца полтора назад он был одержим идеей открутить голову неведомому боссу Найлы, но эта проблема отпала, когда он увидел Састи. Еще недавно он колебался, не стоит ли открыть ратонцам свою истинную сущность, но и здесь принял твердое решение без посторонней помощи. И оба вопроса, что ни говори, не относились к числу тех, которые странник рискнул бы обсуждать с кем-либо из южан.
Казалось, его равнодушие смутило женщину.
— Фаттах'аррад Залар — очень уважаемый человек, — настойчиво повторила она. — Обычно люди просят о встрече с ним. Он, конечно, никому не отказывает, насколько это в его силах, — Састи помолчала. — Но редко, крайне редко он сам выражает желание повидаться с определенным человеком. Это большая честь, Эльс.
— Он — ваш правитель? — спросил Блейд. — Князь? Лицо, облеченное властью?
— Нет. Ты же прослушал учебные ленты и знаешь, что у нас нет князей.
— Тогда объясни, почему фаттах'аррада так уважают.
— Он говорит с людьми.
«Похоже, мы пришли к тому, с чего начали», — решил Блейд, затем сообразил, что речь идет либо о священнике, либо о местном варианте психотерапевта. Насчет священника он сомневался, ибо ратонцы являлись цивилизованным народом и с религиозной одержимостью исповедовали только один принцип — уважение прав личности.
— Фаттах'аррад приносит людям утешение? — поинтересовался он.
Састи кивнула:
— В каком-то смысле.
— Мне казалось, что в Ратоне все счастливы. Разве здесь надо кого-то утешать?
— Утешать — довольно редко, чаще — помогать, — Састи задумчиво смотрела в окно, на серебристый диск Баста, висевший в темном небе. -Случается, что люди теряют близких… Молодым надо помочь определиться, найти себя… не всем, конечно, но многим. Бывает и так, что кто-то, по случайности или недомыслию, совершил дурное… Понимаешь меня? Люди мучаются от неразделенной любви, от страха перед смертью, от того, что им отпущено природой слишком мало красоты или таланта. Каждый, кто желает, горит на костре своих желаний, Эльс.
— Но тот, кто не желает ничего, мертв, — закончил Блейд.
— Безусловно. Ты быстро учишься, мой принц, — в ее глазах мелькнули веселые искорки.
— Это я узнал не у вас, — Блейд покачал головой. — Мне всегда хотелось многого, и многое я потерял…
— Я знаю… Мать, потом отца…
«Ничего ты не знаешь, — подумал Блейд. — Мать, отца и два десятка женщин, с которыми мог бы найти счастье. Нерожденных детей… и рожденных тоже. Воистину, шестой десяток — возраст подсчета потерь и сожалений о несбывшемся».
Где они были, его дети? В Альбе, Тарне, Меотиде и еще в дюжине миров? Что же у него оставалось на родине, на Земле? Дряхлеющий Дж., Джек Хейдж да маленькая Аста Лартам, его приемная дочь Ти, вывезенная из реальности Киртана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40