В то же время знакомство с сильно различающимися культурами и языками помогает нам осознать эти установки. Структура стандартных европейских языков, например, такова, что глагол (событие) в них должен приводиться в движение существительным (объектом) - в результате чего возникает интересная метафизическая проблема, которая, возможно, так же бессмысленна, как проблема взаимосвязи ума и тела. Мы не можем говорить о "знании", не предполагая тем самым существования того, кто (или что) знает, и не понимая, что имеем дело лишь с грамматической условностью, Представление о том, что знание нуждается в знающем, основывается на лингвистическом, а не экзистенциальном правиле. Это становится очевидным, когда мы понимаем, что предложения "Дождит" и "Было облачно" не нуждаются в уточнении, кто именно дождит и по чьей воле возникают облака. Так, когда китаец получает формальное приглашение, он часто отвечает "Ясно!", давая понять, что знает о намечающемся событии и может прийти или не прийти по своему усмотрению.
Обратите внимание также на удивительный эксперимент Розина, Порицки и Соцки из Пенсильванского университета, которые обнаружили, что отстающие дети, которым плохо давалось чтение, быстро научились читать по-китайски и могли составлять простые предложения на этом языке уже через четыре недели после начала занятий. Я не слышал, чтобы предпринимались попытки обучить китайскому глухих детей, но мне кажется, что этот иероглифический язык является идеальным для письменного общения с ними. Часто можно видеть, как и китайцы и японцы во время разговора чертят пальцами в воздухе или на столе иероглифы, чтобы помочь собеседнику понять, о чем идет речь, или же просто уточнить смысл своих слов.
(А как порой бывает интересно наблюдать, как они чертят отраженные или перевернутые иероглифы для человека, стоящего или сидящего перед ними!)
Иногда говорят, что китайская письменность (и каллиграфия) также имеет свой "алфавит", то есть что все иероглифы построены из небольшого числа стандартных компонент. Говорят, что иероглиф юн (вечность) содержит все основные черты, использующиеся в китайской каллиграфии, но мне кажется, что это не совсем верно, поскольку знак юн не содержит основной каллиграфической черты, называемой "кость", а также таких штрихов, как . Когда ученик познакомился с основными штрихами и компонентами иероглифов, узнавать и запоминать последние ему очень легко - даже если он не знает их смысла на родном языке. Чтение китайского, но существу, задействует ту функцию ума, которую технари и называют умением "распознавать образы", - функцию, которую, в силу се нелинейности, труднее всего освоить компьютерам. Ум мгновенно понимает, что А а А и А а, а также А- это все одна буква, однако на сегодняшний день (1973 год) компьютерам понять это трудно. Однако нет ничего невозможного в том, чтобы компьютер научился распознавать кай-шу - формальный стиль китайской письменности - и тем самым приблизился к нелинейному методу мышления.
Идея нелинейности многим незнакома, поэтому мне, наверное, следует объяснить ее более детально. Хороший органист, используя десять пальцев рук и две ноги, может – играя аккордами - проводить двенадцать мелодий одновременно, однако все они должны подчиняться одному ритму, если, конечно, он феноменально не владеет своим телом. Однако он, несомненно, может сыграть шестиголосую футу - четыре голоса руками и два ногами, - и с математической точки зрения каждый из этих голосов будет независимой переменной. Работу всех органов человеческого тела также можно представить как независимые переменные, которыми при подобном рассмотрении окажутся температура окружающей среды, состояние атмосферы, наличие бактерий, всевозможные облучения, гравитационное поле и многое другое. Однако мы заранее не знаем, сколько переменных нужно ввести для описания данной естественной ситуации. Под переменной здесь понимается процесс (например, мелодия, пульс, вибрация), который можно обособить, назвать и измерить с помощью сознательного внимания.
При работе с такими переменными возникают трудности двух типов. Во-первых, как мы выделяем и определяем переменную или процесс? Например, можем ли мы считать, что сердце отличается от кровеносных сосудов или что ветви отличаются от дерева? Где конкретно грань, которая отделяет процесс под названием "пчела" от процесса под названием "цветок"? Эти различия всегда в какой-то мере произвольны и условны, даже если мы их описываем с помощью однозначного языка, поскольку различия относятся в большей мере к языку, нежели к тому, что он описывает. Во-вторых, нам неизвестно ограничение на число независимых переменных, которые нужны для полного описания любого естественного, физического события - скажем, для описания появления цыпленка из яйца. Его скорлупа тверда и ясно очерчена, однако, когда мы начинаем рассуждать о ней, мы не можем не принять во внимание сведения из молекулярной биологии, метеорологии, ядерной физики, технологии содержания птицефабрик, орнитологической сексологии и так далее и тому подобное до тех пор, пока мы не убедимся, что это "одно событие" должно будет - если только мы не откажемся от его анализа - рассматриваться в связи со всей вселенной. Однако сознательное внимание, опирающееся в своих наблюдениях на цифровые и словесные показания приборов, не может одновременно уследить больше чем за несколькими переменными, которые выделены и описаны подобными приборами. С точки зрения линейного описания, в каждое мгновение происходит слишком уж много изменений. Поэтому мы привыкли убеждать себя в том, что мы наблюдаем за самыми важными параметрами во многом подобно тому, как редактор журнала из бесконечного числа происшествий для каждого выпуска подбирает "новости", которые, по его мнению, являются самыми интересными.
Ухо не может наблюдать одновременно за таким большим числом переменных, как глаз, потому что колебания звука намного медленнее, чем колебания света. Алфавитная письменность является представлением звуков, тогда как иероглифическая - представлением образов. Поэтому иероглифы представляют мир непосредственнее - они являются знаками для обозначения вещей, а не символами для обозначения звуков, являющихся названиями вещей. Что же касается названий, то слово "птица", например, не имеет ничего общего с реальной птицей и по какой-то причине нам кажется, что, назови мы ее "твити", "пови" или "карки", это будет звучать слишком по-детски.
Помимо всех утилитарных преимуществ использования иероглифов, есть также эстетические. И дело не просто в том, что западному человеку они представляются экзотическими и непонятными. Никто не ценит красоту этого письма больше, чем сами китайцы и японцы, хотя у нас есть все основания предполагать, что их длительное знакомство с восточной письменностью должно сделать этих людей равнодушными ко всему в иероглифах, кроме их смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Обратите внимание также на удивительный эксперимент Розина, Порицки и Соцки из Пенсильванского университета, которые обнаружили, что отстающие дети, которым плохо давалось чтение, быстро научились читать по-китайски и могли составлять простые предложения на этом языке уже через четыре недели после начала занятий. Я не слышал, чтобы предпринимались попытки обучить китайскому глухих детей, но мне кажется, что этот иероглифический язык является идеальным для письменного общения с ними. Часто можно видеть, как и китайцы и японцы во время разговора чертят пальцами в воздухе или на столе иероглифы, чтобы помочь собеседнику понять, о чем идет речь, или же просто уточнить смысл своих слов.
(А как порой бывает интересно наблюдать, как они чертят отраженные или перевернутые иероглифы для человека, стоящего или сидящего перед ними!)
Иногда говорят, что китайская письменность (и каллиграфия) также имеет свой "алфавит", то есть что все иероглифы построены из небольшого числа стандартных компонент. Говорят, что иероглиф юн (вечность) содержит все основные черты, использующиеся в китайской каллиграфии, но мне кажется, что это не совсем верно, поскольку знак юн не содержит основной каллиграфической черты, называемой "кость", а также таких штрихов, как . Когда ученик познакомился с основными штрихами и компонентами иероглифов, узнавать и запоминать последние ему очень легко - даже если он не знает их смысла на родном языке. Чтение китайского, но существу, задействует ту функцию ума, которую технари и называют умением "распознавать образы", - функцию, которую, в силу се нелинейности, труднее всего освоить компьютерам. Ум мгновенно понимает, что А а А и А а, а также А- это все одна буква, однако на сегодняшний день (1973 год) компьютерам понять это трудно. Однако нет ничего невозможного в том, чтобы компьютер научился распознавать кай-шу - формальный стиль китайской письменности - и тем самым приблизился к нелинейному методу мышления.
Идея нелинейности многим незнакома, поэтому мне, наверное, следует объяснить ее более детально. Хороший органист, используя десять пальцев рук и две ноги, может – играя аккордами - проводить двенадцать мелодий одновременно, однако все они должны подчиняться одному ритму, если, конечно, он феноменально не владеет своим телом. Однако он, несомненно, может сыграть шестиголосую футу - четыре голоса руками и два ногами, - и с математической точки зрения каждый из этих голосов будет независимой переменной. Работу всех органов человеческого тела также можно представить как независимые переменные, которыми при подобном рассмотрении окажутся температура окружающей среды, состояние атмосферы, наличие бактерий, всевозможные облучения, гравитационное поле и многое другое. Однако мы заранее не знаем, сколько переменных нужно ввести для описания данной естественной ситуации. Под переменной здесь понимается процесс (например, мелодия, пульс, вибрация), который можно обособить, назвать и измерить с помощью сознательного внимания.
При работе с такими переменными возникают трудности двух типов. Во-первых, как мы выделяем и определяем переменную или процесс? Например, можем ли мы считать, что сердце отличается от кровеносных сосудов или что ветви отличаются от дерева? Где конкретно грань, которая отделяет процесс под названием "пчела" от процесса под названием "цветок"? Эти различия всегда в какой-то мере произвольны и условны, даже если мы их описываем с помощью однозначного языка, поскольку различия относятся в большей мере к языку, нежели к тому, что он описывает. Во-вторых, нам неизвестно ограничение на число независимых переменных, которые нужны для полного описания любого естественного, физического события - скажем, для описания появления цыпленка из яйца. Его скорлупа тверда и ясно очерчена, однако, когда мы начинаем рассуждать о ней, мы не можем не принять во внимание сведения из молекулярной биологии, метеорологии, ядерной физики, технологии содержания птицефабрик, орнитологической сексологии и так далее и тому подобное до тех пор, пока мы не убедимся, что это "одно событие" должно будет - если только мы не откажемся от его анализа - рассматриваться в связи со всей вселенной. Однако сознательное внимание, опирающееся в своих наблюдениях на цифровые и словесные показания приборов, не может одновременно уследить больше чем за несколькими переменными, которые выделены и описаны подобными приборами. С точки зрения линейного описания, в каждое мгновение происходит слишком уж много изменений. Поэтому мы привыкли убеждать себя в том, что мы наблюдаем за самыми важными параметрами во многом подобно тому, как редактор журнала из бесконечного числа происшествий для каждого выпуска подбирает "новости", которые, по его мнению, являются самыми интересными.
Ухо не может наблюдать одновременно за таким большим числом переменных, как глаз, потому что колебания звука намного медленнее, чем колебания света. Алфавитная письменность является представлением звуков, тогда как иероглифическая - представлением образов. Поэтому иероглифы представляют мир непосредственнее - они являются знаками для обозначения вещей, а не символами для обозначения звуков, являющихся названиями вещей. Что же касается названий, то слово "птица", например, не имеет ничего общего с реальной птицей и по какой-то причине нам кажется, что, назови мы ее "твити", "пови" или "карки", это будет звучать слишком по-детски.
Помимо всех утилитарных преимуществ использования иероглифов, есть также эстетические. И дело не просто в том, что западному человеку они представляются экзотическими и непонятными. Никто не ценит красоту этого письма больше, чем сами китайцы и японцы, хотя у нас есть все основания предполагать, что их длительное знакомство с восточной письменностью должно сделать этих людей равнодушными ко всему в иероглифах, кроме их смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33