Если мы с вами не споемся и не уберем Гитлера, если не устроим общими усилиями стремительную, как разряд молнии, революцию… Если мы упустим этот шанс… Как, по-вашему, к чему это приведет? Нет-нет, не отвечайте сразу, подумайте.
Рем . А ни к чему не приведет, дражайший Штрассер. Все останется как есть. Мы с Адольфом – верные товарищи, вы – коварный интриган, Крупп – торговец смертью. Каждый будет продолжать разыгрывать свою роль и жить-поживать, а шарик будет знай себе крутиться дальше.
Штрассер . Вы полагаете? Ну-ка, поразмыслите еще. Чем дело кончится?
Рем . Да ничем.
Штрассер . Уверены?
Рем . Уверен… Ну, а по-вашему, – чем?
Штрассер . Смертью.
Рем . Это чьей же?
Штрассер . Моей. И вашей.
Пауза.
Рем (расхохотавшись). Ну вы и фантазер. Смертью? Вашей и моей? Вы что, к астрологу ходили? Слушаю я вас, слушаю, и сдается мне, что жар у вас – вроде как бредите вы. А ваш революционный план слабоват. Вы говорите, что я недооцениваю генералов, а вы-то и подавно их дураками считаете.
Штрассер . Да, я знаю, что план слабый. Но в нашем положении лучше слабый план, чем вообще никакого плана. Я бегу из последних сил, ухожу от погони, пытаюсь вскочить на вашего бешено несущегося коня. Если вы его остановите, мы оба пропали. А вы – вы натягиваете поводья! Я не могу этого видеть! Я должен открыть вам, не подозревающему о смертельной опасности, глаза – от этого зависит и моя жизнь. Забудем все распри, усядемся в одно седло, пришпорим коня. У нас нет выбора. Сломя голову вперед, по равнине, по горам, – там, за горизонтом, нас ждет заря революции… Поймите же наконец, Рем. Я ставлю сейчас все на вас и на три миллиона ваших штурмовиков, армию Революции.
Рем . Ставите на нас, чтобы использовать нас для измены.
Штрассер . Да нет же, нет! Ваши революционные отряды – наше единственное спасение. А Гитлер-то уж точно на вас больше не ставит.
Рем (с тревогой). Ну, это…
Штрассер . Гитлер поставил на наших врагов. Неужели вы этого не видите, Рем?
Рем . А хоть бы и так. Неужели я стал бы подавать руку предателю?
Штрассер . Черт с вами, пусть я буду предатель. Время не терпит! Если мы немедленно не объединимся и не ударим по Гитлеру…
Рем . То что? Смерть?
Штрассер . Да… Смерть.
Рем заливисто хохочет. Штрассер молчит. Смех Рема обрывается.
Рем . И какой же смертью мы умрем? От удара молнии? Или из пучины морской вынырнет мировой змей Мидгарда, и мы расколотим ему башку молотком, но погибнем и сами, сраженные смертоносным ядом? А может быть, нас, как последнего из богов, мужественного Тюра, укусит демонский пес Гарм?
Штрассер . Такая смерть еще куда ни шло. Только знаете, Рем, вы, может быть, и герой, но героической смерти я вам не обещаю.
Рем (весело). Что, от болезни загнусь?
Штрассер . Так вы ведь и так уже вроде как больны – сами сказали. Название вашей болезни – излишняя доверчивость.
Рем . Убьют? Казнят?
Штрассер . Скорее всего, то и другое. Вы уверены, что сможете вынести пытки?
Рем (насмешливо). Кто же это вас так запугал, господин трусишка? Скажите-ка. Боитесь даже имя назвать? Такой страшный человек, да?
Штрассер . Адольф Гитлер.
Пауза.
Рем . Один вопрос, Штрассер. Ты намерен помешать Адольфу занять пост президента?
Штрассер . Постараюсь. Если у меня получится, Германия будет спасена. Вчера я заявил об этом Гитлеру без обиняков.
Рем . Вот, значит, как? Понятно. Если ты это серьезно, то учти – я обещал Адольфу тебя прикончить, и я свое обещание выполню.
Штрассер . Это ради Бога. Только для осуществления вашей угрозы, для убийства, необходимы как минимум два условия. Во-первых, чтобы было кого убивать. И, во-вторых, чтобы было кому убивать.
Рем . Ты хочешь сказать, что Адольф разберется с тобой раньше?
Штрассер . Элементарная арифметика. Если мы с вами объединяемся, то спасем свои жизни, да еще и провернем революцию. Если нет – меня уберут. Чуть раньше, чуть позже, вы или Гитлер – это уже несущественно. Я бы предпочел принять смерть от вас. Знаете, вот беседуем мы с вами, и вы мне даже начинаете нравиться.
Рем . Ай-яй-яй, бедолага. Как ни крутись, как ни вертись, все одно – ему крышка. Объясните мне только, а почему это Адольф не может прихлопнуть нас обоих, если мы объединимся? Ведь у него есть СС.
Штрассер . Если мы заключим союз, то отряды СА не будут разоружены. А против армии штурмовиков горстка эсэсовцев бессильна.
Рем . А генералы?
Штрассер . Генералы не станут марать руки политическим убийством. Они же так кичатся своими белыми перчатками… И есть еще одна, самая главная, причина, дорогой Рем, по которой Гитлер не сможет нас убить, если мы объединимся.
Рем . Какая?
Штрассер . Крупп. Он переметнется к нам. А Гитлер, даже получив такой щелчок, ни за что на свете не захочет настроить против себя эссенских промышленников.
Рем . Что ж, может, и так. Только мне-то ведь до этого дела нет.
Штрассер . Как «нет»?
Рем . Меня-то Адольф убивать не станет.
Штрассер (обреченно). О Господи, Рем…
Рем . Послушайте вы меня, слабонервный господин Штрассер. Все в вашей башке перемешалось, несете какую-то несуразную чушь. Рехнулись от страха. Основания для страха у вас, конечно, кое-какие есть – спорить не стану. Может, даже и довольно серьезные. Ладно, вы больны чумой – но зачем меня-то заражать? Вас хотят убить – ну и черт с вами, я-то здесь при чем? Вы считаете, что вас прикончит Адольф. Весьма сочувствую вам, но мне его бояться нечего. Надеюсь, это вам ясно?
Штрассер . Почему вы так уверены?
Рем . Потому что он – мой друг.
Штрассер . Болван…
Рем . Может быть, вас и вправду уберут. Будете под ногами путаться, я это сделаю и сам, без Адольфа… Но нас обоих? Бред. Или просто запугивание. И вы хотите этими детскими угрозами испугать капитана Рема, человека, прошедшего огонь и воду? Если же это бред, то я не удивляюсь – вы явно спятили. Еще расскажите мне, что Земля плоская, как лист бумаги, заявите в полицию, что вас убивают радиоволнами или заорите, что на Луне живут люди. Может, вам в больницу лечь? Вы утратили способность трезво оценивать реальную жизнь, точнее говоря, – понимать самые ее основы.
Штрассер . Это какие же?
Рем . Ну, скажем, веру в человека.
Штрассер . Что-что?!
Рем . Веру в человека. В дружбу, в боевое товарищество – в исконные и превосходные мужские качества. Без них жизнь просто распалась бы. И политика тоже. Мы с Адольфом связаны там – у самых корней жизни. Вашим извращенным мозгам это вряд ли дано понять. Поверхность Земли, на которой мы живем, тверда. Леса, долины, скалы. Но если проникнуть под зеленую поросль, спуститься под земную кору – там горячо, там кипит расплавленная магма, сердце Земли. Именно магма – источник силы и духа, эта бесформенная, раскаленная материя и есть внутренний пламень, составляющий суть всякой формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Рем . А ни к чему не приведет, дражайший Штрассер. Все останется как есть. Мы с Адольфом – верные товарищи, вы – коварный интриган, Крупп – торговец смертью. Каждый будет продолжать разыгрывать свою роль и жить-поживать, а шарик будет знай себе крутиться дальше.
Штрассер . Вы полагаете? Ну-ка, поразмыслите еще. Чем дело кончится?
Рем . Да ничем.
Штрассер . Уверены?
Рем . Уверен… Ну, а по-вашему, – чем?
Штрассер . Смертью.
Рем . Это чьей же?
Штрассер . Моей. И вашей.
Пауза.
Рем (расхохотавшись). Ну вы и фантазер. Смертью? Вашей и моей? Вы что, к астрологу ходили? Слушаю я вас, слушаю, и сдается мне, что жар у вас – вроде как бредите вы. А ваш революционный план слабоват. Вы говорите, что я недооцениваю генералов, а вы-то и подавно их дураками считаете.
Штрассер . Да, я знаю, что план слабый. Но в нашем положении лучше слабый план, чем вообще никакого плана. Я бегу из последних сил, ухожу от погони, пытаюсь вскочить на вашего бешено несущегося коня. Если вы его остановите, мы оба пропали. А вы – вы натягиваете поводья! Я не могу этого видеть! Я должен открыть вам, не подозревающему о смертельной опасности, глаза – от этого зависит и моя жизнь. Забудем все распри, усядемся в одно седло, пришпорим коня. У нас нет выбора. Сломя голову вперед, по равнине, по горам, – там, за горизонтом, нас ждет заря революции… Поймите же наконец, Рем. Я ставлю сейчас все на вас и на три миллиона ваших штурмовиков, армию Революции.
Рем . Ставите на нас, чтобы использовать нас для измены.
Штрассер . Да нет же, нет! Ваши революционные отряды – наше единственное спасение. А Гитлер-то уж точно на вас больше не ставит.
Рем (с тревогой). Ну, это…
Штрассер . Гитлер поставил на наших врагов. Неужели вы этого не видите, Рем?
Рем . А хоть бы и так. Неужели я стал бы подавать руку предателю?
Штрассер . Черт с вами, пусть я буду предатель. Время не терпит! Если мы немедленно не объединимся и не ударим по Гитлеру…
Рем . То что? Смерть?
Штрассер . Да… Смерть.
Рем заливисто хохочет. Штрассер молчит. Смех Рема обрывается.
Рем . И какой же смертью мы умрем? От удара молнии? Или из пучины морской вынырнет мировой змей Мидгарда, и мы расколотим ему башку молотком, но погибнем и сами, сраженные смертоносным ядом? А может быть, нас, как последнего из богов, мужественного Тюра, укусит демонский пес Гарм?
Штрассер . Такая смерть еще куда ни шло. Только знаете, Рем, вы, может быть, и герой, но героической смерти я вам не обещаю.
Рем (весело). Что, от болезни загнусь?
Штрассер . Так вы ведь и так уже вроде как больны – сами сказали. Название вашей болезни – излишняя доверчивость.
Рем . Убьют? Казнят?
Штрассер . Скорее всего, то и другое. Вы уверены, что сможете вынести пытки?
Рем (насмешливо). Кто же это вас так запугал, господин трусишка? Скажите-ка. Боитесь даже имя назвать? Такой страшный человек, да?
Штрассер . Адольф Гитлер.
Пауза.
Рем . Один вопрос, Штрассер. Ты намерен помешать Адольфу занять пост президента?
Штрассер . Постараюсь. Если у меня получится, Германия будет спасена. Вчера я заявил об этом Гитлеру без обиняков.
Рем . Вот, значит, как? Понятно. Если ты это серьезно, то учти – я обещал Адольфу тебя прикончить, и я свое обещание выполню.
Штрассер . Это ради Бога. Только для осуществления вашей угрозы, для убийства, необходимы как минимум два условия. Во-первых, чтобы было кого убивать. И, во-вторых, чтобы было кому убивать.
Рем . Ты хочешь сказать, что Адольф разберется с тобой раньше?
Штрассер . Элементарная арифметика. Если мы с вами объединяемся, то спасем свои жизни, да еще и провернем революцию. Если нет – меня уберут. Чуть раньше, чуть позже, вы или Гитлер – это уже несущественно. Я бы предпочел принять смерть от вас. Знаете, вот беседуем мы с вами, и вы мне даже начинаете нравиться.
Рем . Ай-яй-яй, бедолага. Как ни крутись, как ни вертись, все одно – ему крышка. Объясните мне только, а почему это Адольф не может прихлопнуть нас обоих, если мы объединимся? Ведь у него есть СС.
Штрассер . Если мы заключим союз, то отряды СА не будут разоружены. А против армии штурмовиков горстка эсэсовцев бессильна.
Рем . А генералы?
Штрассер . Генералы не станут марать руки политическим убийством. Они же так кичатся своими белыми перчатками… И есть еще одна, самая главная, причина, дорогой Рем, по которой Гитлер не сможет нас убить, если мы объединимся.
Рем . Какая?
Штрассер . Крупп. Он переметнется к нам. А Гитлер, даже получив такой щелчок, ни за что на свете не захочет настроить против себя эссенских промышленников.
Рем . Что ж, может, и так. Только мне-то ведь до этого дела нет.
Штрассер . Как «нет»?
Рем . Меня-то Адольф убивать не станет.
Штрассер (обреченно). О Господи, Рем…
Рем . Послушайте вы меня, слабонервный господин Штрассер. Все в вашей башке перемешалось, несете какую-то несуразную чушь. Рехнулись от страха. Основания для страха у вас, конечно, кое-какие есть – спорить не стану. Может, даже и довольно серьезные. Ладно, вы больны чумой – но зачем меня-то заражать? Вас хотят убить – ну и черт с вами, я-то здесь при чем? Вы считаете, что вас прикончит Адольф. Весьма сочувствую вам, но мне его бояться нечего. Надеюсь, это вам ясно?
Штрассер . Почему вы так уверены?
Рем . Потому что он – мой друг.
Штрассер . Болван…
Рем . Может быть, вас и вправду уберут. Будете под ногами путаться, я это сделаю и сам, без Адольфа… Но нас обоих? Бред. Или просто запугивание. И вы хотите этими детскими угрозами испугать капитана Рема, человека, прошедшего огонь и воду? Если же это бред, то я не удивляюсь – вы явно спятили. Еще расскажите мне, что Земля плоская, как лист бумаги, заявите в полицию, что вас убивают радиоволнами или заорите, что на Луне живут люди. Может, вам в больницу лечь? Вы утратили способность трезво оценивать реальную жизнь, точнее говоря, – понимать самые ее основы.
Штрассер . Это какие же?
Рем . Ну, скажем, веру в человека.
Штрассер . Что-что?!
Рем . Веру в человека. В дружбу, в боевое товарищество – в исконные и превосходные мужские качества. Без них жизнь просто распалась бы. И политика тоже. Мы с Адольфом связаны там – у самых корней жизни. Вашим извращенным мозгам это вряд ли дано понять. Поверхность Земли, на которой мы живем, тверда. Леса, долины, скалы. Но если проникнуть под зеленую поросль, спуститься под земную кору – там горячо, там кипит расплавленная магма, сердце Земли. Именно магма – источник силы и духа, эта бесформенная, раскаленная материя и есть внутренний пламень, составляющий суть всякой формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15