стояло полное безветрие. Гладь озера была недвижна как стекло. К полудню с запада приплыли длинные, рваные перисто-кучевые облака, предвестники дождевых туч. На закате закапал дождик и лес задышал освежающим ароматом опавшей хвои, который был неощутим в сухую погоду. Запоздалые стаи качурок снизились и остались ночевать на берегу озера; но вместо привычных резких криков, тоскливее которых, говорят, ничего не бывает в природе, эти птицы издавали только тихий посвист, который гармонически сливался с шумом дождя в какую-то дремотную музыку; смешение звуков напоминало приглушенное гудение органных труб среднего регистра. У медвежат явно слипались глаза, но они, навострив уши, боролись с одолевающей дремотой, видя, что и я прислушиваюсь к непривычным ритмам.
После дождей участок, на котором мы промышляли себе пищу, вдруг совершенно оскудел под влиянием нагрянувшей стужи, и я рискнул отвести медведей в более отдаленные места. Эта попытка привела к неожиданному открытию, из-за которого я с головой окунулся в лихорадочную деятельность, стараясь как можно больше успеть сделать до первого снега. Совершенно случайно в каменной ложбине на дне одного ручейка, впадавшего в озеро в двух милях от моей хижины, я обнаружил золотые самородки; подгоняемые течением, они перекатывались там, точно ружейная дробь. Я сейчас же перенес на это место промывочный лоток.
За час в решете набиралась унция золота; в один прекрасный день, когда я, не разгибая спины, трудился над желобом, подбрасывая лопатой все новые порции донного ила, я стал нечаянным свидетелем маленькой трагедии. Излюбленный тактический прием медвежат заключался в том, чтобы, окружив противника, нанести ему сокрушительный удар. И вот перед ними появился очаровательный, доселе невиданный зверек, который с необыкновенной дерзостью шел прямо на них. Зверек был совершенно черен, если не считать двух белых полос, которые тянулись по его спине от загривка до кончика пушистого хвоста. Я не успел остановить медвежат, в глазах у них загорелся азарт и они уже готовы были приступить ко второй, завершающей фазе привычного маневра — жертва, казалось, сама идет в руки. Но в мгновение ока скунс задрал хвост и, повернувшись к медведям задом, закрылся от них самой эффективной из всех несиловых защитных систем, какие существуют в животном мире. Побежденные медвежата жалобно скулили, катались по лесной подстилке и по траве, потом со всех ног бросились к озеру, а скунс тем временем как ни в чем не бывало преспокойно удалился своей дорогой. Двое суток я почти не смыкал глаз, сражаясь с медвежатами, которые стремились залезть в мой спальный мешок. Скунс, бивший прямой наводкой, оставил им такую памятку, против которой оказались бессильны и вода, и мыло, и зола. Все время, пока шерсть медвежат распространяла вокруг них острую, мускусную вонь, они упорно отказывались от пищи. В конце концов мне пришлось потратить всю имевшуюся у меня драгоценную кварту уксуса, чтобы избавить моих друзей от последнего следа стойких духов, которыми их опрыскал скунс.
Однажды утром вскоре после этого случая я снова ковырялся в ручье, а медвежата беспечно барахтались в голубом иле, как вдруг с дерева спрыгнул взрослый енот и угодил прямо на брюхо ничего не подозревающего Расти. Медвежонок от неожиданности издал какое-то козье блеяние и смахнул зверька лапой, тот перелетел к Дасти, она в свою очередь поддала ему лапой так, что он, точно мячик, отскочил к Скречу. Вывалявшиеся в грязи медвежата моментально вскочили на ноги и, готовясь к схватке, выстроились треугольником; я испугался, что они разорвут несчастного енота в клочки, прежде чем я подоспею на выручку; того гляди, дело могло обернуться еще хуже. Я боялся, как бы, памятуя о внушенном мною правиле, что надо всегда делиться друг с другом, один из медвежат не вздумал швырнуть енота ко мне, а летящего на тебя раздраженного енота поймать нетрудно, зато отцепиться от него потом не легче, чем от разъяренной рыси. А этот хвостатый красавец, сильный молодой самец, был раздражен и разъярен до предела. Когда я прибежал на место происшествия, енот был со всех сторон окружен торжествующими медведями, которые не оставили ему никакой лазейки. Мне показалось, что они с восхищением разглядывают отважного маленького гладиатора, который, несмотря на превосходящие силы и численность противника, зажатый с трех сторон, громко и воинственно огрызался, угрожая принять ответные меры, если медвежата посмеют сунуться к нему с новыми издевательствами. Расти почуял, что я пришел на выручку пленнику, и напоследок так поддал ему лапой, что несчастный енот кубарем покатился в ручей. Могу поклясться, что мою проповедь против жестокого обращения с беззащитными животными эта троица слушала, надменно подняв брови.
Спустя много дней, когда последняя нерка и последняя чавыча кончили метать икру в Отет-Крике, из озера потянулась в ручей радужная форель, чтобы тоже оставить свои икринки на речной гальке под заслоном какого-нибудь валуна. При этом рыбы прилагали большие старания, чтобы не повредить икринок лосося, которые уже находились на дне тех же впадин и воронок. В отличие от остальных лососевых рыб, чавыча и нерка мечут икру только в тех речках, которые впадают во внутренние озера. В течение первого года молодь остается в озере, и лишь на второй она отправляется вниз по течению в суровые океанские просторы.
Когда начался нерест форели, на левом берегу ручья объявилась годовалая выдра и стала охотиться на этих рыб. Медведи наблюдали за тем, как это удивительное существо, до отвала наевшись форели, вылезает на берег понежиться на солнцепеке. Повизгивая от нетерпения, они упрашивали меня, чтобы я отпустил их сплавать на другой берег, но я не позволял, опасаясь, как бы они не привыкли потом бродяжничать, к тому же было жалко выдру. На следующий день веселая странница показалась на нашем берегу. Медвежата ринулись к ней. Но им не угнаться было за грациозной пловчихой, которая всячески старалась заманить всю троицу в воду.
Вечером выдре вздумалось поплавать в озере во время купания медвежат; я сразу заметил, как они при виде нее прижали уши, а это был верный знак, что они задумали какое-то озорство. В бинокль я наблюдал с крыльца сценку, которая произошла, когда к медвежатам подплыла выдра. Дразня медвежат, выдра крутилась между ними так близко, что, казалось, они ее вот-вот достанут; она оказалась достойным соперником в игре — целый час они ее ловили, но она слишком хорошо плавала, и в конце концов медвежатам надоело за ней гоняться. На следующий день они снова купались на мелководье, но делали вид, что не замечают выдру. Подобно пуделям, тюленям и шимпанзе, выдры не выносят, когда зрители не обращают внимания на их проделки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
После дождей участок, на котором мы промышляли себе пищу, вдруг совершенно оскудел под влиянием нагрянувшей стужи, и я рискнул отвести медведей в более отдаленные места. Эта попытка привела к неожиданному открытию, из-за которого я с головой окунулся в лихорадочную деятельность, стараясь как можно больше успеть сделать до первого снега. Совершенно случайно в каменной ложбине на дне одного ручейка, впадавшего в озеро в двух милях от моей хижины, я обнаружил золотые самородки; подгоняемые течением, они перекатывались там, точно ружейная дробь. Я сейчас же перенес на это место промывочный лоток.
За час в решете набиралась унция золота; в один прекрасный день, когда я, не разгибая спины, трудился над желобом, подбрасывая лопатой все новые порции донного ила, я стал нечаянным свидетелем маленькой трагедии. Излюбленный тактический прием медвежат заключался в том, чтобы, окружив противника, нанести ему сокрушительный удар. И вот перед ними появился очаровательный, доселе невиданный зверек, который с необыкновенной дерзостью шел прямо на них. Зверек был совершенно черен, если не считать двух белых полос, которые тянулись по его спине от загривка до кончика пушистого хвоста. Я не успел остановить медвежат, в глазах у них загорелся азарт и они уже готовы были приступить ко второй, завершающей фазе привычного маневра — жертва, казалось, сама идет в руки. Но в мгновение ока скунс задрал хвост и, повернувшись к медведям задом, закрылся от них самой эффективной из всех несиловых защитных систем, какие существуют в животном мире. Побежденные медвежата жалобно скулили, катались по лесной подстилке и по траве, потом со всех ног бросились к озеру, а скунс тем временем как ни в чем не бывало преспокойно удалился своей дорогой. Двое суток я почти не смыкал глаз, сражаясь с медвежатами, которые стремились залезть в мой спальный мешок. Скунс, бивший прямой наводкой, оставил им такую памятку, против которой оказались бессильны и вода, и мыло, и зола. Все время, пока шерсть медвежат распространяла вокруг них острую, мускусную вонь, они упорно отказывались от пищи. В конце концов мне пришлось потратить всю имевшуюся у меня драгоценную кварту уксуса, чтобы избавить моих друзей от последнего следа стойких духов, которыми их опрыскал скунс.
Однажды утром вскоре после этого случая я снова ковырялся в ручье, а медвежата беспечно барахтались в голубом иле, как вдруг с дерева спрыгнул взрослый енот и угодил прямо на брюхо ничего не подозревающего Расти. Медвежонок от неожиданности издал какое-то козье блеяние и смахнул зверька лапой, тот перелетел к Дасти, она в свою очередь поддала ему лапой так, что он, точно мячик, отскочил к Скречу. Вывалявшиеся в грязи медвежата моментально вскочили на ноги и, готовясь к схватке, выстроились треугольником; я испугался, что они разорвут несчастного енота в клочки, прежде чем я подоспею на выручку; того гляди, дело могло обернуться еще хуже. Я боялся, как бы, памятуя о внушенном мною правиле, что надо всегда делиться друг с другом, один из медвежат не вздумал швырнуть енота ко мне, а летящего на тебя раздраженного енота поймать нетрудно, зато отцепиться от него потом не легче, чем от разъяренной рыси. А этот хвостатый красавец, сильный молодой самец, был раздражен и разъярен до предела. Когда я прибежал на место происшествия, енот был со всех сторон окружен торжествующими медведями, которые не оставили ему никакой лазейки. Мне показалось, что они с восхищением разглядывают отважного маленького гладиатора, который, несмотря на превосходящие силы и численность противника, зажатый с трех сторон, громко и воинственно огрызался, угрожая принять ответные меры, если медвежата посмеют сунуться к нему с новыми издевательствами. Расти почуял, что я пришел на выручку пленнику, и напоследок так поддал ему лапой, что несчастный енот кубарем покатился в ручей. Могу поклясться, что мою проповедь против жестокого обращения с беззащитными животными эта троица слушала, надменно подняв брови.
Спустя много дней, когда последняя нерка и последняя чавыча кончили метать икру в Отет-Крике, из озера потянулась в ручей радужная форель, чтобы тоже оставить свои икринки на речной гальке под заслоном какого-нибудь валуна. При этом рыбы прилагали большие старания, чтобы не повредить икринок лосося, которые уже находились на дне тех же впадин и воронок. В отличие от остальных лососевых рыб, чавыча и нерка мечут икру только в тех речках, которые впадают во внутренние озера. В течение первого года молодь остается в озере, и лишь на второй она отправляется вниз по течению в суровые океанские просторы.
Когда начался нерест форели, на левом берегу ручья объявилась годовалая выдра и стала охотиться на этих рыб. Медведи наблюдали за тем, как это удивительное существо, до отвала наевшись форели, вылезает на берег понежиться на солнцепеке. Повизгивая от нетерпения, они упрашивали меня, чтобы я отпустил их сплавать на другой берег, но я не позволял, опасаясь, как бы они не привыкли потом бродяжничать, к тому же было жалко выдру. На следующий день веселая странница показалась на нашем берегу. Медвежата ринулись к ней. Но им не угнаться было за грациозной пловчихой, которая всячески старалась заманить всю троицу в воду.
Вечером выдре вздумалось поплавать в озере во время купания медвежат; я сразу заметил, как они при виде нее прижали уши, а это был верный знак, что они задумали какое-то озорство. В бинокль я наблюдал с крыльца сценку, которая произошла, когда к медвежатам подплыла выдра. Дразня медвежат, выдра крутилась между ними так близко, что, казалось, они ее вот-вот достанут; она оказалась достойным соперником в игре — целый час они ее ловили, но она слишком хорошо плавала, и в конце концов медвежатам надоело за ней гоняться. На следующий день они снова купались на мелководье, но делали вид, что не замечают выдру. Подобно пуделям, тюленям и шимпанзе, выдры не выносят, когда зрители не обращают внимания на их проделки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56