..
Хэвенли: Пожалуйста, не произноси передо мной одну из своих речей, идущих от "гласа Божьего". Было время, когда ты мог меня спасти. Ты же не позволил мне выйти за него замуж, а он тогда был юный и чистый. Ты вместо этого изгнал его, изгнал из города. А когда он вернулся, ты меня увез да еще пытался выдать насильно за пятидесятилетнего богача, который был тебе зачем-то нужен.
Босс: Но, дорогая...
Хэвенли: А потом за второго, за третьего - и от всех ты что-то ожидал. Меня не было, и Чанс уехал. Пытался стать таким же, как те, с кем ты хотел породниться... И он уехал... И он пытался... Нужная дверь не открылась, он стал толкаться в другие... Ты женился по любви, почему же мне этого не позволил? Когда душа моя была еще жива, а мальчик юн и чист.
Босс: Ты меня упрекаешь за?..
Хэвенли (кричит): Да, папа, упрекаю! Ты и маме разбил сердце... Мисс Люси...
Босс: Кто такая мисс Люси?
Хэвенли: О, папа, она стала твоей любовницей задолго до маминой смерти. А мама тебе была нужна лишь для респектабельности... Можно, я уйду, папа?
Босс: Нет, нет, не уйдешь! Я еще не все сказал. Как ужасно все это слышать от собственного ребенка... (Обнимает ее.) Завтра утром, когда начнется пасхальная распродажа, я отправлю тебя с мотоциклетным эскортом прямо в "Мэзон Бланш". Приедешь в магазин, иди сразу в кабинет к мистеру Харви Петри и скажи ему, чтобы он тебе открыл неограниченный кредит. Потом спустись вниз и накупи себе всего, ну, как будто собираешься замуж за принца Монако... Купи полный гардероб и меха тоже - до зимы подождут. Платья? Самые роскошные. Туфли? Покупай, пока не надоест. Я много заработал продажей лицензий на подводную добычу нефти, так что, знаешь, крошка, я хочу, чтобы ты купила себе и драгоценности. Ты скажи Харви, чтоб он сам мне позвонил. А еще лучше, пусть мисс Люси тебе поможет выбрать. Она умная, как амбарная крыса, когда дело доходит до камешков, - это точно... Погоди, а где это я купил булавку, которую принес твоей матери? Последнее, что я ей подарил перед смертью... Я знал, что она умирает, когда покупал эту булавку... Я дал за нее пятнадцать тысяч, только чтобы она поверила в выздоровление... Когда я приколол эту штуку к ее сорочке, бедняжка расплакалась... Она сказала: "Господи, Босс, зачем умирающей такой большой бриллиант?" А я ей ответил: "Милая, ты только погляди на цену. Что там написано? Видишь, там пять цифр? Сначала единица, потом пятерка, а потом три нолика? Вот и рассуждай, сказал я ей, - если бы ты умирала, если допустить хоть возможность такого исхода, вложил бы я пятнадцать тысяч в бриллиантовую булавку, чтобы заколоть тебе саван?" И старая леди засмеялась. Она повеселела, как маленькая птичка, села в постели и весь день принимала визиты, смеялась, болтала - и все с этой бриллиантовой булавкой... А умерла она к полночи, и бриллиант так и был приколот к ее сорочке. И только в самую последнюю минуту она поняла, что бриллианты вовсе не доказательство, что она не умрет. (Возвращается на террасу, снимает пиджак и надевает смокинг.)
Хэвенли: И ты ее так и похоронил?
Босс: С булавкой? Конечно, нет. Я ее наутро отнес обратно в магазин.
Хэвенли: Значит, она тебе не стоила пятнадцати тысяч?
Босс: Да разве мне было не все равно, сколько она стоит? Я человек широкий. Я бы и бровью не повел, если бы пришлось выложить миллион... конечно, будь он у меня в кармане. Одна улыбка твоей матери, которую она мне подарила утром в день своей смерти, окупила бы все эти расходы.
Хэвенли: Да, ничего не скажешь, широкая у тебя душа.
Босс: Кто может в этом усомниться? Кто? (Смеется. Хэвенли начинает смеяться почти истерически. Вскакивает. Хочет уйти. Он бросает свою трость и хватает дочь за руку.) Постой, постой. Слушай, я тебе еще хочу сказать кое-что. На прошлой неделе в Нью-Бетесда, когда я говорил об угрозе для белых женщин Юга, которую таит в себе десегрегация, какой-то наемный крикун из толпы заорал: "Эй, Босс Финли, а как насчет своей дочери? Что это за операцию ей сделали в больнице Тома Джека Финли в Сент-Клауде?" Тот же вопрос в столице штата...
Хэвенли: И что ты ему ответил?
Босс: Его выдворили из зала и привели в чувство на улице.
Хэвенли: Папа, это иллюзия власти.
Босс: Это не иллюзия, это - власть.
Хэвенли: Очень жаль, что моя операция принесла тебе столько неприятностей. Но, знаешь, еще хуже, что нож доктора Скуддера убил юность в моем теле и сделал меня сухой, холодной, пустой старухой. Мне кажется, когда дует ветер с залива, я стучу, как мертвая, высохшая виноградная лоза. Но больше я не буду тебе помехой, папа. Я уйду в монастырь. Я твердо решила.
Босс (кричит): В какой еще монастырь? Это протестантский штат! Дочь в монастыре! Это угробит всю мою политическую карьеру! Сегодня вечером я выступаю перед клубом "Юность за Тома Финли" в большом зале отеля "Ройял Палмз". Моя речь передается по телевидению, и ты, сударыня, пойдешь туда со мной. Наденешь белоснежное платье - цвет девственницы. На одном плече у тебя будет эмблема клуба "Юность за Тома Финли", а на другом бутоны лилий. Ты выйдешь со мной на сцену - ты с одной стороны, а Том-младший - с другой, для того чтобы раз и навсегда опровергнуть слухи. И чтобы на лице у тебя играла счастливая, гордая улыбка. Ты должна прямо смотреть на толпу в зале. Глядя на тебя, всю в белом, ни один человек не осмелится повторить всю эту грязь. Я очень рассчитываю на эту компанию, она должна принести мне поддержку молодых избирателей в том крестовом походе, который я возглавляю. И ты, и Том-младший должны быть рядом со мной. Пусть все видят белую юность Юга, который грозит опасность.
Хэвенли (с вызовом): Я не собираюсь этого делать!
Босс: Я не спрашиваю: "Сделаешь ли?", я говорю: "Ты это сделаешь".
Хэвенли: А если все-таки я откажусь?
Босс: Откажешься так откажешься. Последствия, правда, могут прийтись тебе не по вкусу. (Звонит телефон.) ...Чанс Уэйн вернулся в Сент-Клауд.
Чарльз (за сценой): Дом мистера Финли... Мисс Хэвенли? Прошу прощения, ее нет.
Босс: Я приказал его выставить, и его выставят из города. Как ты желаешь: чтобы он уехал в белом Кадиллаке, в котором он сейчас гоняет по Сент-Клауду, или в машине мусорщика, идущей на городскую свалку?
Хэвенли: Ты посмеешь?
Босс: Хочешь убедиться?
Чарльз (входит): Опять вам звонили, мисс Хэвенли.
Босс: Наше общество одобряет решительные и жесткие меры против тех, кто хочет замарать чистую южную кровь. Черт, когда мне было всего пятнадцать лет, я босиком спустился с красных песчаных гор, как будто глас божий позвал меня. Я твердо уверен, что он позвал меня. И ничто, никто, никогда меня не остановит, никогда... (Протягивает к Чарльзу руку за подарочным свертком, тот падает его.) Спасибо, Чарльз. Я еще успею заехать к мисс Люси. (Печальная, неопределенная нота прозвучала в его голосе на последней реплике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Хэвенли: Пожалуйста, не произноси передо мной одну из своих речей, идущих от "гласа Божьего". Было время, когда ты мог меня спасти. Ты же не позволил мне выйти за него замуж, а он тогда был юный и чистый. Ты вместо этого изгнал его, изгнал из города. А когда он вернулся, ты меня увез да еще пытался выдать насильно за пятидесятилетнего богача, который был тебе зачем-то нужен.
Босс: Но, дорогая...
Хэвенли: А потом за второго, за третьего - и от всех ты что-то ожидал. Меня не было, и Чанс уехал. Пытался стать таким же, как те, с кем ты хотел породниться... И он уехал... И он пытался... Нужная дверь не открылась, он стал толкаться в другие... Ты женился по любви, почему же мне этого не позволил? Когда душа моя была еще жива, а мальчик юн и чист.
Босс: Ты меня упрекаешь за?..
Хэвенли (кричит): Да, папа, упрекаю! Ты и маме разбил сердце... Мисс Люси...
Босс: Кто такая мисс Люси?
Хэвенли: О, папа, она стала твоей любовницей задолго до маминой смерти. А мама тебе была нужна лишь для респектабельности... Можно, я уйду, папа?
Босс: Нет, нет, не уйдешь! Я еще не все сказал. Как ужасно все это слышать от собственного ребенка... (Обнимает ее.) Завтра утром, когда начнется пасхальная распродажа, я отправлю тебя с мотоциклетным эскортом прямо в "Мэзон Бланш". Приедешь в магазин, иди сразу в кабинет к мистеру Харви Петри и скажи ему, чтобы он тебе открыл неограниченный кредит. Потом спустись вниз и накупи себе всего, ну, как будто собираешься замуж за принца Монако... Купи полный гардероб и меха тоже - до зимы подождут. Платья? Самые роскошные. Туфли? Покупай, пока не надоест. Я много заработал продажей лицензий на подводную добычу нефти, так что, знаешь, крошка, я хочу, чтобы ты купила себе и драгоценности. Ты скажи Харви, чтоб он сам мне позвонил. А еще лучше, пусть мисс Люси тебе поможет выбрать. Она умная, как амбарная крыса, когда дело доходит до камешков, - это точно... Погоди, а где это я купил булавку, которую принес твоей матери? Последнее, что я ей подарил перед смертью... Я знал, что она умирает, когда покупал эту булавку... Я дал за нее пятнадцать тысяч, только чтобы она поверила в выздоровление... Когда я приколол эту штуку к ее сорочке, бедняжка расплакалась... Она сказала: "Господи, Босс, зачем умирающей такой большой бриллиант?" А я ей ответил: "Милая, ты только погляди на цену. Что там написано? Видишь, там пять цифр? Сначала единица, потом пятерка, а потом три нолика? Вот и рассуждай, сказал я ей, - если бы ты умирала, если допустить хоть возможность такого исхода, вложил бы я пятнадцать тысяч в бриллиантовую булавку, чтобы заколоть тебе саван?" И старая леди засмеялась. Она повеселела, как маленькая птичка, села в постели и весь день принимала визиты, смеялась, болтала - и все с этой бриллиантовой булавкой... А умерла она к полночи, и бриллиант так и был приколот к ее сорочке. И только в самую последнюю минуту она поняла, что бриллианты вовсе не доказательство, что она не умрет. (Возвращается на террасу, снимает пиджак и надевает смокинг.)
Хэвенли: И ты ее так и похоронил?
Босс: С булавкой? Конечно, нет. Я ее наутро отнес обратно в магазин.
Хэвенли: Значит, она тебе не стоила пятнадцати тысяч?
Босс: Да разве мне было не все равно, сколько она стоит? Я человек широкий. Я бы и бровью не повел, если бы пришлось выложить миллион... конечно, будь он у меня в кармане. Одна улыбка твоей матери, которую она мне подарила утром в день своей смерти, окупила бы все эти расходы.
Хэвенли: Да, ничего не скажешь, широкая у тебя душа.
Босс: Кто может в этом усомниться? Кто? (Смеется. Хэвенли начинает смеяться почти истерически. Вскакивает. Хочет уйти. Он бросает свою трость и хватает дочь за руку.) Постой, постой. Слушай, я тебе еще хочу сказать кое-что. На прошлой неделе в Нью-Бетесда, когда я говорил об угрозе для белых женщин Юга, которую таит в себе десегрегация, какой-то наемный крикун из толпы заорал: "Эй, Босс Финли, а как насчет своей дочери? Что это за операцию ей сделали в больнице Тома Джека Финли в Сент-Клауде?" Тот же вопрос в столице штата...
Хэвенли: И что ты ему ответил?
Босс: Его выдворили из зала и привели в чувство на улице.
Хэвенли: Папа, это иллюзия власти.
Босс: Это не иллюзия, это - власть.
Хэвенли: Очень жаль, что моя операция принесла тебе столько неприятностей. Но, знаешь, еще хуже, что нож доктора Скуддера убил юность в моем теле и сделал меня сухой, холодной, пустой старухой. Мне кажется, когда дует ветер с залива, я стучу, как мертвая, высохшая виноградная лоза. Но больше я не буду тебе помехой, папа. Я уйду в монастырь. Я твердо решила.
Босс (кричит): В какой еще монастырь? Это протестантский штат! Дочь в монастыре! Это угробит всю мою политическую карьеру! Сегодня вечером я выступаю перед клубом "Юность за Тома Финли" в большом зале отеля "Ройял Палмз". Моя речь передается по телевидению, и ты, сударыня, пойдешь туда со мной. Наденешь белоснежное платье - цвет девственницы. На одном плече у тебя будет эмблема клуба "Юность за Тома Финли", а на другом бутоны лилий. Ты выйдешь со мной на сцену - ты с одной стороны, а Том-младший - с другой, для того чтобы раз и навсегда опровергнуть слухи. И чтобы на лице у тебя играла счастливая, гордая улыбка. Ты должна прямо смотреть на толпу в зале. Глядя на тебя, всю в белом, ни один человек не осмелится повторить всю эту грязь. Я очень рассчитываю на эту компанию, она должна принести мне поддержку молодых избирателей в том крестовом походе, который я возглавляю. И ты, и Том-младший должны быть рядом со мной. Пусть все видят белую юность Юга, который грозит опасность.
Хэвенли (с вызовом): Я не собираюсь этого делать!
Босс: Я не спрашиваю: "Сделаешь ли?", я говорю: "Ты это сделаешь".
Хэвенли: А если все-таки я откажусь?
Босс: Откажешься так откажешься. Последствия, правда, могут прийтись тебе не по вкусу. (Звонит телефон.) ...Чанс Уэйн вернулся в Сент-Клауд.
Чарльз (за сценой): Дом мистера Финли... Мисс Хэвенли? Прошу прощения, ее нет.
Босс: Я приказал его выставить, и его выставят из города. Как ты желаешь: чтобы он уехал в белом Кадиллаке, в котором он сейчас гоняет по Сент-Клауду, или в машине мусорщика, идущей на городскую свалку?
Хэвенли: Ты посмеешь?
Босс: Хочешь убедиться?
Чарльз (входит): Опять вам звонили, мисс Хэвенли.
Босс: Наше общество одобряет решительные и жесткие меры против тех, кто хочет замарать чистую южную кровь. Черт, когда мне было всего пятнадцать лет, я босиком спустился с красных песчаных гор, как будто глас божий позвал меня. Я твердо уверен, что он позвал меня. И ничто, никто, никогда меня не остановит, никогда... (Протягивает к Чарльзу руку за подарочным свертком, тот падает его.) Спасибо, Чарльз. Я еще успею заехать к мисс Люси. (Печальная, неопределенная нота прозвучала в его голосе на последней реплике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17