Мы могли бы найти их скелеты в этом подземелье.
— Мы могли бы прибавить к ним еще один, уходя, — сказала Элизабет, обращаясь с улыбкой к тетушке Флер. — Давай бросим ее здесь и убежим!
Вики не обращала на нее внимания.
— Я уже не говорю о кардинале Ришелье, к которому позже перешел этот замок.
— Я думаю, он тоже мог оставить здесь парочку скелетов, — согласилась Элизабет.
Хотя послеполуденное солнце жарило нещадно, в пещере под Донжоном Элизабет неожиданно стало холодно; темнота и сырые стены давили на нее. Вики и тетушка Флер медленно шли за гидом, внимая ею словам, а ей захотелось выйти на свежий воздух. Она ненавидела это замкнутое пространство, эту угнетающую темноту. Внезапно она почувствовала, что не может дышать. Волосы прилипли к шее, и она остановилась, чтобы отбросить их назад, руки отчего-то дрожали. Тетушка и Вики ушли вперед, она хотела было догнать их, но услышала рядом с собой какой-то шорох, чье-то дыхание, она не знала, что это было: звук донесся непонятно откуда из темноты. Голоса сестры и тетушки уже стихли, и она отчетливо услышала шепот:
« Я никогда не отпущу тебя, никогда, никогда…»
Элизабет в ужасе зажмурилась, боясь пошевельнуться. Вдруг что-то холодное коснулось ее лица, она вскрикнула и открыла глаза — все вокруг было залито ослепительно ярким солнечным светом. Плохо понимая, что происходит, она осмотрелась и увидела склонившееся над ней бледное, встревоженное лицо тетушки Флер.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? Элизабет недоуменно посмотрела на нее.
Рядом с тетушкой она увидела перепуганную сестру.
— Что… — прошептала Элизабет.
— Ты потеряла сосание, — сказала Вики. — В пещере, ты не помнишь?
— Если бы я знала, что ты страдаешь клаустрофобией, я бы никогда не взяла тебя с собой в это подземелье, — сказала тетушка Флер.
— Мы думали, что ты идешь с нами, — объясняла Вики. — Потом раздался какой-то стук, мы обернулись, а ты уже лежала на земле без сознания. Ну, ты нас напугала, должна тебе сказать!
— А как я оказалась здесь? — спросила Элизабет, с трудом принимая сидячее положение. Она еще ощущала слабость и легкий звон в голове.
— Гид вынес тебя. Бедняга, он боялся, что ты умрешь у него на руках! Он побежал за доктором.
Вокруг них собралось несколько человек, и Элизабет стало неловко, оттого что своим обмороком она привлекла их внимание.
— Со мной уже все в порядке, — сказала она. — Я чувствую себя ужасно глупо. Врач мне совсем ни к чему, все, что мне сейчас нужно, — это поскорее добраться домой.
— Я думаю, тебе все же следует показаться врачу, — твердо сказала тетушка Флер. — Я почти не сомневаюсь, что ты просто испугалась закрытого пространства, но лучше перестраховаться.
К тому времени, когда местный врач осмотрел Элизабет, музей уже закрывался. Они медленно вернулись к машине, и Элизабет с облегчением уселась на заднее сиденье. Как только они вернулись домой, она безропотно позволила уложить себя в постель и почти сразу же заснула. В комнате стоял полумрак Голубое небо постепенно окрашивалось в красно-золотистые тона, по мере того как солнце клонилось к закату. Деревья тихо перешептывались, неясно доносился шум реки и щебетанье птиц; негромкие звуки сливались в нежную колыбельную, успокаивающую расшалившиеся нервы Элизабет.
Когда она проснулась, в комнате было очень душно, ей не хватало воздуха. Высоко стоящая луна заливала стены тонкими лучиками серебристого света. Элизабет поднялась с постели и открыла окно, но это мало что изменило: воздух был тяжелым и влажным, как накануне грозы, хотя туч видно не было. Она оперлась о подоконник, с наслаждением вдыхая ночные запахи. Еще не рассвело, а она чувствовала себя совершенно выспавшейся и поняла, что ей уже не заснуть.
Она надела джинсы и майку, тихонько спустилась вниз по лестнице на кухню и приготовила себе легкий завтрак — кофе с тоненьким хрустящим хлебцем, намазанным домашним вишневым джемом. Во дворе росло несколько вишневых деревьев, и тетушка Флер всегда собирала их темно-красные ягоды и готовила из них удивительно вкусный джем.
Было почти пять часов, и небо начинало светлеть, в этой лесистой долине солнце поздно показывалось над горизонтом. Все еще спали. Элизабет вышла из дома, чувствуя, что больше не в силах сидеть взаперти.
По узенькой песчаной тропинке, петлявшей среди деревьев, окутанная предрассветной дымкой, она спустилась к реке. Деревья шелестели листьями над ее головой, мелькнул, сверкнув белым хвостиком, заяц, пролетели, перекликаясь, птицы. Обычно в это время бывало прохладнее, но сегодня было исключительно жарко; майка сразу прилипла к спине, а волосы стали влажными.
Наконец она подошла к поросшему деревьями берегу реки. Течение здесь было небольшим, в блестящей черной глади как в зеркале отражались небо и деревья. Элизабет опустилась на усыпанную каплями росы траву, обхватив руками колени и уткнув в них подбородок. Она не отрываясь смотрела на реку, прислушиваясь к мелодичному журчанию бегущей воды.
Ее так и подмывало скинуть одежду и искупаться. Она встала и огляделась. Здесь внизу не было никаких домов ни на этом берегу, ни на другом; в столь ранний час вокруг не было видно ни души. Что за нелепые идеи приходят тебе в голову, пожурила она себя. Но все было так красиво и спокойно. Тишину нарушало лишь пение птиц да шелест листьев.
Поддавшись порыву, она стянула с себя джинсы, майку и, оставшись в одном белье, сбежала вниз к воде. Еще раз быстро окинув взглядом берег, она сняла с себя белье и, аккуратно сложив его на траве, скользнула в воду. Она ощутила радостный трепет, когда речная прохлада приняла в себя ее разгоряченное тело. Медленно, точно русалка, она поплыла к середине реки; ее волосы шлейфом тянулись за ней по речной глади. Некоторое время она плыла на спине, глядя в розовеющее за черными силуэтами деревьев небо. Наплававшись вдоволь, она неохотно повернула к берегу. Выходя из воды, она уже приготовилась было отжать волосы, как вдруг замерла в ужасе — из темноты леса неожиданно появилась черная фигура.
Элизабет была так потрясена, что с минуту не могла пошевелиться, застыв, словно статуя, с поднятыми руками, слегка изогнувшись; ее мокрое тело с высокой крепкой грудью нежно светилось в рассветных лучах. Придя в себя, она кинулась к брошенной на берегу одежде и, схватив ее, начала дрожащими руками натягивать на себя. Она слышала приближающиеся шаги, но не оборачивалась. Одежда прилипала к телу, и она вздохнула с облегчением, застегнув наконец молнию джинсов. Теперь она могла посмотреть на него, хотя, даже не глядя, знала, что это Ив де Лаваль.
— Я понимаю, — запинаясь, начала она еще до того, как он успел произнести хоть слово, — я снова нарушаю ваши границы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Мы могли бы прибавить к ним еще один, уходя, — сказала Элизабет, обращаясь с улыбкой к тетушке Флер. — Давай бросим ее здесь и убежим!
Вики не обращала на нее внимания.
— Я уже не говорю о кардинале Ришелье, к которому позже перешел этот замок.
— Я думаю, он тоже мог оставить здесь парочку скелетов, — согласилась Элизабет.
Хотя послеполуденное солнце жарило нещадно, в пещере под Донжоном Элизабет неожиданно стало холодно; темнота и сырые стены давили на нее. Вики и тетушка Флер медленно шли за гидом, внимая ею словам, а ей захотелось выйти на свежий воздух. Она ненавидела это замкнутое пространство, эту угнетающую темноту. Внезапно она почувствовала, что не может дышать. Волосы прилипли к шее, и она остановилась, чтобы отбросить их назад, руки отчего-то дрожали. Тетушка и Вики ушли вперед, она хотела было догнать их, но услышала рядом с собой какой-то шорох, чье-то дыхание, она не знала, что это было: звук донесся непонятно откуда из темноты. Голоса сестры и тетушки уже стихли, и она отчетливо услышала шепот:
« Я никогда не отпущу тебя, никогда, никогда…»
Элизабет в ужасе зажмурилась, боясь пошевельнуться. Вдруг что-то холодное коснулось ее лица, она вскрикнула и открыла глаза — все вокруг было залито ослепительно ярким солнечным светом. Плохо понимая, что происходит, она осмотрелась и увидела склонившееся над ней бледное, встревоженное лицо тетушки Флер.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? Элизабет недоуменно посмотрела на нее.
Рядом с тетушкой она увидела перепуганную сестру.
— Что… — прошептала Элизабет.
— Ты потеряла сосание, — сказала Вики. — В пещере, ты не помнишь?
— Если бы я знала, что ты страдаешь клаустрофобией, я бы никогда не взяла тебя с собой в это подземелье, — сказала тетушка Флер.
— Мы думали, что ты идешь с нами, — объясняла Вики. — Потом раздался какой-то стук, мы обернулись, а ты уже лежала на земле без сознания. Ну, ты нас напугала, должна тебе сказать!
— А как я оказалась здесь? — спросила Элизабет, с трудом принимая сидячее положение. Она еще ощущала слабость и легкий звон в голове.
— Гид вынес тебя. Бедняга, он боялся, что ты умрешь у него на руках! Он побежал за доктором.
Вокруг них собралось несколько человек, и Элизабет стало неловко, оттого что своим обмороком она привлекла их внимание.
— Со мной уже все в порядке, — сказала она. — Я чувствую себя ужасно глупо. Врач мне совсем ни к чему, все, что мне сейчас нужно, — это поскорее добраться домой.
— Я думаю, тебе все же следует показаться врачу, — твердо сказала тетушка Флер. — Я почти не сомневаюсь, что ты просто испугалась закрытого пространства, но лучше перестраховаться.
К тому времени, когда местный врач осмотрел Элизабет, музей уже закрывался. Они медленно вернулись к машине, и Элизабет с облегчением уселась на заднее сиденье. Как только они вернулись домой, она безропотно позволила уложить себя в постель и почти сразу же заснула. В комнате стоял полумрак Голубое небо постепенно окрашивалось в красно-золотистые тона, по мере того как солнце клонилось к закату. Деревья тихо перешептывались, неясно доносился шум реки и щебетанье птиц; негромкие звуки сливались в нежную колыбельную, успокаивающую расшалившиеся нервы Элизабет.
Когда она проснулась, в комнате было очень душно, ей не хватало воздуха. Высоко стоящая луна заливала стены тонкими лучиками серебристого света. Элизабет поднялась с постели и открыла окно, но это мало что изменило: воздух был тяжелым и влажным, как накануне грозы, хотя туч видно не было. Она оперлась о подоконник, с наслаждением вдыхая ночные запахи. Еще не рассвело, а она чувствовала себя совершенно выспавшейся и поняла, что ей уже не заснуть.
Она надела джинсы и майку, тихонько спустилась вниз по лестнице на кухню и приготовила себе легкий завтрак — кофе с тоненьким хрустящим хлебцем, намазанным домашним вишневым джемом. Во дворе росло несколько вишневых деревьев, и тетушка Флер всегда собирала их темно-красные ягоды и готовила из них удивительно вкусный джем.
Было почти пять часов, и небо начинало светлеть, в этой лесистой долине солнце поздно показывалось над горизонтом. Все еще спали. Элизабет вышла из дома, чувствуя, что больше не в силах сидеть взаперти.
По узенькой песчаной тропинке, петлявшей среди деревьев, окутанная предрассветной дымкой, она спустилась к реке. Деревья шелестели листьями над ее головой, мелькнул, сверкнув белым хвостиком, заяц, пролетели, перекликаясь, птицы. Обычно в это время бывало прохладнее, но сегодня было исключительно жарко; майка сразу прилипла к спине, а волосы стали влажными.
Наконец она подошла к поросшему деревьями берегу реки. Течение здесь было небольшим, в блестящей черной глади как в зеркале отражались небо и деревья. Элизабет опустилась на усыпанную каплями росы траву, обхватив руками колени и уткнув в них подбородок. Она не отрываясь смотрела на реку, прислушиваясь к мелодичному журчанию бегущей воды.
Ее так и подмывало скинуть одежду и искупаться. Она встала и огляделась. Здесь внизу не было никаких домов ни на этом берегу, ни на другом; в столь ранний час вокруг не было видно ни души. Что за нелепые идеи приходят тебе в голову, пожурила она себя. Но все было так красиво и спокойно. Тишину нарушало лишь пение птиц да шелест листьев.
Поддавшись порыву, она стянула с себя джинсы, майку и, оставшись в одном белье, сбежала вниз к воде. Еще раз быстро окинув взглядом берег, она сняла с себя белье и, аккуратно сложив его на траве, скользнула в воду. Она ощутила радостный трепет, когда речная прохлада приняла в себя ее разгоряченное тело. Медленно, точно русалка, она поплыла к середине реки; ее волосы шлейфом тянулись за ней по речной глади. Некоторое время она плыла на спине, глядя в розовеющее за черными силуэтами деревьев небо. Наплававшись вдоволь, она неохотно повернула к берегу. Выходя из воды, она уже приготовилась было отжать волосы, как вдруг замерла в ужасе — из темноты леса неожиданно появилась черная фигура.
Элизабет была так потрясена, что с минуту не могла пошевелиться, застыв, словно статуя, с поднятыми руками, слегка изогнувшись; ее мокрое тело с высокой крепкой грудью нежно светилось в рассветных лучах. Придя в себя, она кинулась к брошенной на берегу одежде и, схватив ее, начала дрожащими руками натягивать на себя. Она слышала приближающиеся шаги, но не оборачивалась. Одежда прилипала к телу, и она вздохнула с облегчением, застегнув наконец молнию джинсов. Теперь она могла посмотреть на него, хотя, даже не глядя, знала, что это Ив де Лаваль.
— Я понимаю, — запинаясь, начала она еще до того, как он успел произнести хоть слово, — я снова нарушаю ваши границы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37