Легавые! Но он
был в комнате один, никого больше, никаких легавых, все в полном ажуре. В
голове гудело; свет за небольшими, затянутыми пленкой смога окошками
тускнел - вечерело. "Что делать? - подумал Кэлвин. - Проспать весь день?"
Он потянулся за бутылкой, стоявшей на карточном столике рядом с футляром с
гримом, и увидел, что джина осталось примерно пол-глотка. Поднеся бутылку
к губам, Кэлвин проглотил остатки, и в животе забурлило еще сильнее.
Когда его затуманенный взор остановился на коробке с гримом, он
выронил бутылку на пол.
Крышка была откинута, серебряная рука собрала в горсти синие
сумеречные тени.
- Что ты тут делаешь? - невнятно проговорил Кэлвин. - Я же избавился
от тебя! Разве не так? - Он силился сообразить: кажется, он припоминал,
что отнес эту штуковину в помойку, но, опять-таки, это могло ему
присниться. - От тебя одни несчастья, вот что! - выкрикнул он. С трудом
поднявшись на ноги, Кэлвин, покачиваясь, выбрался в коридор, добрался до
таксофона и еще раз набрал номер антикварной лавки.
Низкий холодный голос ответил:
- "Антиквариат и коллекционные вещицы" Марко.
Кэлвин вздрогнул; это был Кроули.
- Это Кэлвин Досс, - выговорил он, собравшись с духом. - Досс. Досс.
Позвольте мне поговорить с мистером Марко.
- Мистер Марко не хочет с тобой говорить.
- Послушайте, мне нужны мои три тысячи зеленых!
- Сегодня вечером мистер Марко работает, Досс. Перестань занимать
телефон.
- Я просто... я просто хочу получить то, что мне причитается.
- Да-а? Тогда, может, я смогу тебе помочь, паскудный недомерок. Как
насчет того, чтоб побренчать в твоем котелке с мозгами парой-тройкой
патронов от сорок пятого? Слабо сунуть сюда нос! - Телефон умолк прежде,
чем Кэлвин успел сказать хоть слово.
Он обхватил голову руками. Паскудный недомерок. Низкорослое отребье.
Мелкий человечишко. Безмозглый метр с кепкой. Казалось, всю жизнь - от
матери и уродов из детской колонии до лос-анджелесской полиции - Кэлвина
кто-нибудь да обзывал этими словами. "Я не паскудный недомерок! - подумал
Кэлвин. - Когда-нибудь я им всем покажу!" Спотыкаясь, он добрался до своей
комнаты, по дороге врезавшись плечом в стену. Пришлось включить свет, пока
тьма не заполнила всю комнату.
Тут Кэлвин увидел, что коробка с гримом подползла ближе к краю стола.
Он уставился на нее, загипнотизированный скрюченными серебряными
пальцами.
- Есть в тебе что-то занятное, - тихо проговорил он. - Что-то
о-о-о-очень занятное. Я запихал тебя в помойку! Или нет? - Кэлвин не
спускал с коробки глаз, и тут скрюченный указательный палец как будто
бы... пошевелился. Согнулся. Поманил. Кэлвин протер глаза. Никакого
шевеления. Показалось. Или нет? Да! Нет. Да! Нет...
Да?
Кэлвин коснулся ящичка - и с хныканьем убрал руку. Ее тряхнуло, точно
вверх, к плечу, пробежал слабый электрический заряд. "Что ты такое?" -
прошептал он и потянулся, чтобы закрыть крышку, но на сей раз скрюченные
пальцы как будто бы цепко ухватили его за руку, потянув ее в коробку. Он
вскрикнул: "Эй!" и, когда отнял руку, увидел, что сжимает баночку с
гримом, обозначенную цифрой 9.
Крышка захлопнулась.
Кэлвин испуганно подскочил. Скрюченные пальцы замочка стали на место.
Кэлвин долго смотрел на баночку в своей руке, потом медленно - очень
медленно - отвинтил крышечку. Внутри оказалась сероватая с виду дрянь,
что-то вроде масляной краски с явственным запахом... "Чего?" - подумал он.
Да. Крови. Крови и чего-то холодного, мшистого. Кэлвин сунул в баночку
палец и втер грим в ладонь. Ладонь закололо и пронизало таким холодом, что
словно жаром обдало. Кэлвин вымазал гримом руки. Ощущение не было
неприятным. Нет, решил Кэлвин, вовсе не неприятным. Он ощущал... силу.
Непобедимость. Хотелось броситься в объятия ночи, улететь с проносящимися
по ухмыляющемуся лику луны облаками. "Приятно, - подумал он и намазал
немного грима на лицо. - Боже, видела бы меня сейчас Дийни!" Он
заулыбался. Покрытое пленкой холодного вещества лицо казалось странным, не
таким, словно черты Кэлвина заострились. Рот и челюсти тоже казались
иными.
"Я хочу получить с мистера Марко свои три тысячи долларов, - сказал
он себе. - И получу. Да-сссс. Получу немедленно".
Чуть погодя Кэлвин оттолкнул пустую баночку и повернулся к двери.
Мышцы трепетали от влившейся в них силы. Он чувствовал себя старым как
само время, но при этом его переполняла невероятная, чудесная, вечная
молодость. Подобно разворачивающей свои кольца змее, Кэлвин двинулся к
дверям и дальше, в коридор. Настало время взыскать долг.
Легким дымком проплыв в темноте, он скользнул в свой "Фольксваген" и
поехал через Голливуд, направляясь в сторону Беверли-Хиллз. Над зданием
"Кэпитол Рекордз" вставал белый серп луны. У светофора Кэлвин
почувствовал, что из соседней машины на него кто-то пристально смотрит; он
чуть повернул голову - и молодая женщина за рулем "Мерседеса" оцепенела, в
лице внезапно проступил ужас. Свет сменился, и Кэлвин поехал дальше,
оставив неподвижно замерший на месте "Мерседес".
Да-ссссс. Определенно пришло время взыскать долг.
Кэлвин притормозил у бровки тротуара на Родео-драйв в двух магазинах
от густо-синего с золотом навеса с надписью "Антиквариат и коллекционные
вещицы Марко". Почти все дорогие магазины уже закрылись, на тротуаре
виднелись редкие любители поглазеть на витрины. Кэлвин прошел к
антикварной лавке. Дверь, разумеется, оказалась заперта, жалюзи спущены, а
табличка гласила "ЗАКРЫТО". "Надо было прихватить инструмент", - сказал
себе Кэлвин. Ну да не беда. Этим вечером он мог творить чудеса; этим
вечером ничего невозможного не было. Он представил себе то, что хотел
сделать, потом выдохнул - и сырым серым туманом втянулся в щель между
дверью и косяком. Это перепугало его до чертиков, а один из зевак
схватился за сердце и подрубленной секвойей повалился на мостовую.
Кэлвин стоял в устланном светлым ковром демонстрационном зале,
заполненном поблескивавшим антиквариатом: полированное пианино красного
дерева, некогда принадлежавшее Рудольфо Валентино, латунная кровать -
имущество Пикфорд, лампа с колпаками в виде роз - былая собственность
Вивьен Ли. Свет фар, скользивший по потолку, выхватывал из темноты
серебряные, латунные, бронзовые вещицы. Из глубины магазина, из-за двери,
которая вела в короткий коридорчик к офису мистера Марко, к Кэлвину
доносился знакомый голос: "...все это чудесно и замечательно, мистер
Фрэйзер, - говорил мистер Марко, - я слышу, что вы мне говорите, но не
уступлю.
1 2 3 4 5 6 7
был в комнате один, никого больше, никаких легавых, все в полном ажуре. В
голове гудело; свет за небольшими, затянутыми пленкой смога окошками
тускнел - вечерело. "Что делать? - подумал Кэлвин. - Проспать весь день?"
Он потянулся за бутылкой, стоявшей на карточном столике рядом с футляром с
гримом, и увидел, что джина осталось примерно пол-глотка. Поднеся бутылку
к губам, Кэлвин проглотил остатки, и в животе забурлило еще сильнее.
Когда его затуманенный взор остановился на коробке с гримом, он
выронил бутылку на пол.
Крышка была откинута, серебряная рука собрала в горсти синие
сумеречные тени.
- Что ты тут делаешь? - невнятно проговорил Кэлвин. - Я же избавился
от тебя! Разве не так? - Он силился сообразить: кажется, он припоминал,
что отнес эту штуковину в помойку, но, опять-таки, это могло ему
присниться. - От тебя одни несчастья, вот что! - выкрикнул он. С трудом
поднявшись на ноги, Кэлвин, покачиваясь, выбрался в коридор, добрался до
таксофона и еще раз набрал номер антикварной лавки.
Низкий холодный голос ответил:
- "Антиквариат и коллекционные вещицы" Марко.
Кэлвин вздрогнул; это был Кроули.
- Это Кэлвин Досс, - выговорил он, собравшись с духом. - Досс. Досс.
Позвольте мне поговорить с мистером Марко.
- Мистер Марко не хочет с тобой говорить.
- Послушайте, мне нужны мои три тысячи зеленых!
- Сегодня вечером мистер Марко работает, Досс. Перестань занимать
телефон.
- Я просто... я просто хочу получить то, что мне причитается.
- Да-а? Тогда, может, я смогу тебе помочь, паскудный недомерок. Как
насчет того, чтоб побренчать в твоем котелке с мозгами парой-тройкой
патронов от сорок пятого? Слабо сунуть сюда нос! - Телефон умолк прежде,
чем Кэлвин успел сказать хоть слово.
Он обхватил голову руками. Паскудный недомерок. Низкорослое отребье.
Мелкий человечишко. Безмозглый метр с кепкой. Казалось, всю жизнь - от
матери и уродов из детской колонии до лос-анджелесской полиции - Кэлвина
кто-нибудь да обзывал этими словами. "Я не паскудный недомерок! - подумал
Кэлвин. - Когда-нибудь я им всем покажу!" Спотыкаясь, он добрался до своей
комнаты, по дороге врезавшись плечом в стену. Пришлось включить свет, пока
тьма не заполнила всю комнату.
Тут Кэлвин увидел, что коробка с гримом подползла ближе к краю стола.
Он уставился на нее, загипнотизированный скрюченными серебряными
пальцами.
- Есть в тебе что-то занятное, - тихо проговорил он. - Что-то
о-о-о-очень занятное. Я запихал тебя в помойку! Или нет? - Кэлвин не
спускал с коробки глаз, и тут скрюченный указательный палец как будто
бы... пошевелился. Согнулся. Поманил. Кэлвин протер глаза. Никакого
шевеления. Показалось. Или нет? Да! Нет. Да! Нет...
Да?
Кэлвин коснулся ящичка - и с хныканьем убрал руку. Ее тряхнуло, точно
вверх, к плечу, пробежал слабый электрический заряд. "Что ты такое?" -
прошептал он и потянулся, чтобы закрыть крышку, но на сей раз скрюченные
пальцы как будто бы цепко ухватили его за руку, потянув ее в коробку. Он
вскрикнул: "Эй!" и, когда отнял руку, увидел, что сжимает баночку с
гримом, обозначенную цифрой 9.
Крышка захлопнулась.
Кэлвин испуганно подскочил. Скрюченные пальцы замочка стали на место.
Кэлвин долго смотрел на баночку в своей руке, потом медленно - очень
медленно - отвинтил крышечку. Внутри оказалась сероватая с виду дрянь,
что-то вроде масляной краски с явственным запахом... "Чего?" - подумал он.
Да. Крови. Крови и чего-то холодного, мшистого. Кэлвин сунул в баночку
палец и втер грим в ладонь. Ладонь закололо и пронизало таким холодом, что
словно жаром обдало. Кэлвин вымазал гримом руки. Ощущение не было
неприятным. Нет, решил Кэлвин, вовсе не неприятным. Он ощущал... силу.
Непобедимость. Хотелось броситься в объятия ночи, улететь с проносящимися
по ухмыляющемуся лику луны облаками. "Приятно, - подумал он и намазал
немного грима на лицо. - Боже, видела бы меня сейчас Дийни!" Он
заулыбался. Покрытое пленкой холодного вещества лицо казалось странным, не
таким, словно черты Кэлвина заострились. Рот и челюсти тоже казались
иными.
"Я хочу получить с мистера Марко свои три тысячи долларов, - сказал
он себе. - И получу. Да-сссс. Получу немедленно".
Чуть погодя Кэлвин оттолкнул пустую баночку и повернулся к двери.
Мышцы трепетали от влившейся в них силы. Он чувствовал себя старым как
само время, но при этом его переполняла невероятная, чудесная, вечная
молодость. Подобно разворачивающей свои кольца змее, Кэлвин двинулся к
дверям и дальше, в коридор. Настало время взыскать долг.
Легким дымком проплыв в темноте, он скользнул в свой "Фольксваген" и
поехал через Голливуд, направляясь в сторону Беверли-Хиллз. Над зданием
"Кэпитол Рекордз" вставал белый серп луны. У светофора Кэлвин
почувствовал, что из соседней машины на него кто-то пристально смотрит; он
чуть повернул голову - и молодая женщина за рулем "Мерседеса" оцепенела, в
лице внезапно проступил ужас. Свет сменился, и Кэлвин поехал дальше,
оставив неподвижно замерший на месте "Мерседес".
Да-ссссс. Определенно пришло время взыскать долг.
Кэлвин притормозил у бровки тротуара на Родео-драйв в двух магазинах
от густо-синего с золотом навеса с надписью "Антиквариат и коллекционные
вещицы Марко". Почти все дорогие магазины уже закрылись, на тротуаре
виднелись редкие любители поглазеть на витрины. Кэлвин прошел к
антикварной лавке. Дверь, разумеется, оказалась заперта, жалюзи спущены, а
табличка гласила "ЗАКРЫТО". "Надо было прихватить инструмент", - сказал
себе Кэлвин. Ну да не беда. Этим вечером он мог творить чудеса; этим
вечером ничего невозможного не было. Он представил себе то, что хотел
сделать, потом выдохнул - и сырым серым туманом втянулся в щель между
дверью и косяком. Это перепугало его до чертиков, а один из зевак
схватился за сердце и подрубленной секвойей повалился на мостовую.
Кэлвин стоял в устланном светлым ковром демонстрационном зале,
заполненном поблескивавшим антиквариатом: полированное пианино красного
дерева, некогда принадлежавшее Рудольфо Валентино, латунная кровать -
имущество Пикфорд, лампа с колпаками в виде роз - былая собственность
Вивьен Ли. Свет фар, скользивший по потолку, выхватывал из темноты
серебряные, латунные, бронзовые вещицы. Из глубины магазина, из-за двери,
которая вела в короткий коридорчик к офису мистера Марко, к Кэлвину
доносился знакомый голос: "...все это чудесно и замечательно, мистер
Фрэйзер, - говорил мистер Марко, - я слышу, что вы мне говорите, но не
уступлю.
1 2 3 4 5 6 7