ШЕХЕРЕЗАДА (смиренно). Только теперь я вижу, как еще темен лес грамматики для дочери пустыни, но позволю себе сказать слово в защиту подлежащего...
ГОЛОС. Для этого тебе следует хорошенько поискать тропу для сказуемого с его свитой...
ШЕХЕРЕЗАДА. Я уже нашла ее, повелитель, и по ней уже прошли Али-Баба со своим волшебным осликом, напоминающим ему о прошлом, и с Аладдином, потому что Али-Баба и Аладдин, чтобы выручить Синдбада, прекратили поиски сокровищ, и Синдбад уделил им часть из добытого им, которую они и подарят мне вчера на свадебном пире.
ГОЛОС. Ты не только почти вышла из леса, но и близка к тому, чтобы выбраться из густых зарослей, о которых я тебе говорил. Но остается еще один придворный, который отстал и заблудился еще больше. Я хочу сказать, о Шехерезада, что волшебный ослик Али-Бабы может перенести очень многое, быть может, даже небесные светила, но одна-единственная лампа Аладдина слишком тяжела для него. Не кажется ли тебе заслуживающим подозрения, что джинн не довез Синдбада и Аладдина прямо до дворца?
ШЕХЕРЕЗАДА. Так бы и произошло, но Аладдин выронил лампу, и ее подобрали сорок разбойников...
(С двух сторон друг за другом выходят (не снизу, как появлялись Синдбад, Аладдин и Али-Баба) сорок разбойников. Аладдин роняет лампу, один из разбойников ее подбирает.)
ГОЛОС. Разве их не убил Али-Баба?
ШЕХЕРЕЗАДА. Ты же видишь, что они живы!
ГОЛОС. А теперь позволь, о Шехерезада, мне досказать эту историю. Они живы потому, что они - не они, а мои переодетые воины. (Разбойники сбрасывают цветастые халаты и чалмы, под ними оказываются воинские доспехи и шлемы.) Но прежде чем побывать в разбойниках, они нанялись моряками к Синдбаду (разбойники, оказавшиеся воинами, сбрасывают доспехи и шлемы и оказываются в морских костюмах той эпохи), который злодейски устроил крушение своих судов, чтобы завладеть товарами, которые вверили ему купцы, с тем чтобы он продал их с выгодой для владельцев в заморских странах. (Синдбад, словно очнувшись, параллельно изображает все рассказываемое.) Эти товары и есть чудесные подарки царицы подводного мира, о Шехерезада, и в то же время вещественные доказательства, которые мы нашей законной властью конфисковали у их владельцев и которые будут возвращены им в свое время...
ШЕХЕРЕЗАДА (расстроенно). Мои подарки, мои ткани, мои драгоценности!
ГОЛОС. ...ответ о длительности которого должны дать мои правоведы. (Шехерезада с надеждой смотрит в сторону полога кровати.) Что же касается Аладдина (Аладдин вздрагивает и смотрит в сторону полога кровати), то его лампа - обман и надувательство, и ничего не выходит из нее при потирании, кроме пыли и песка!
ШЕХЕРЕЗАДА (робко). Как же они с Синдбадом и с украденными товарами достигли земли после крушения, которое, как ты говоришь, было умышленным, тогда как я знаю, что оно было невольным?
ГОЛОС.Оно действительно было бы невольным, знай ты об этом на самом деле, о Шехерезада! И им действительно пришлось бы уповать на волшебство, - но я говорю, что корабли затонули близко от берега, ближе, чем расстояние между нами.
(Синдбад и Аладдин изображают передвижение вплавь.)
ШЕХЕРЕЗАДА. Но разве может утонуть корабль так близко от берега?
ГОЛОС.А кто сказал,что расстояние между нами настолько мало? (Шехерезада бросается к пологу кровати и останавливается, ее очевидно пугает какая-то мысль.) И даже теперь не настолько, Шехерезада, Аладдин же рассчитывал обмануть Синдбада своей лампой, как обманывал многих до тех пор. (Синдбад и Аладдин перестают "плыть", Синдбад смотрит на Аладдина, выказывая сердитое изумление, тот же недоуменно пожимает плечами, и оба опять "плывут".)
ШЕХЕРЕЗАДА. Что же делал в море Аладдин?
ГОЛОС. Я же не сказал, что он там был, хотя ты, Шехерезада, могла бы уличить меня во лжи, если бы он там был, но истина заключается как раз в обратном: его там не было. (Аладдин перестает плыть и тяжело дышит, злорадно поглядывая на Синдбада.)
ШЕХЕРЕЗАДА. В чем же его мастерство обмана?
ГОЛОС. Это его мастерство настолько велико (Аладдин хвастливо оглядывается), что никто, кроме него самого, не знает, в чем оно заключается я же знаю его потому, что я должен знать все. Но в конце концов он всего лишь жалкий мошенник (Аладдин стыдливо втягивает голову в плечи), настоящий же злодей - это Али-Баба, который был сорок первым в числе тех знаменитых сорока, которых он убил, чтобы одному владеть всем тем, что было ими награблено из денег и драгоценностей, о Шехерезада, он хотел присвоить и то, что прежде присвоено было Синдбадом и что почти присвоил себе этот мошенник Аладдин.
ШЕХЕРЕЗАДА. Сорок первый!
(Али-Баба срывается с места и убегает, Шехерезада выхватывает у одного из разбойников-воинов-моряков лук со стрелой, но не может натянуть тетиву, один из сорока подставляет ножку Али-Бабе, и он падает с разбегу.)
ГОЛОС. Воистину так, моя милосердная красавица, сорок первый, сорок второй и сорок третий - стража, закуйте их и отведите в темницу!(Сорок сбрасывают с себя морские костюмы, и под ними оказываются еще одни воинские доспехи, затем вытягивают из-за сцены длинную цепь и заковывают Синдбада, Аладдина и Али-Бабу в том порядке, в каком они появлялись вначале. Шехерезада лихорадочно перебирает пресловутые дары. Враз падает полог внизу пирамиды, открывая пустую темницу, куда уводят Синдбада, Аладдина и Али-Бабу в цепях; Шехерезада, вздрагивая, наблюдает это; полог поднимается опять, скрывая узников и сорок воинов.) Не горюй о них, ведь благодаря им, вернее, благодаря их нечестно нажитому имуществу, которое по всем законам перешло в государственную казну, мы осуществим дела государственной важности, особенно если учесть, во сколько обошелся нашей казне вчерашний пир, а мы ведь должны быть рачительны и беречь то, что вверено нам Всевышним до дня Страшного Суда, знаешь ли ты, где волшебная лампа Аладдина, Шехерезада?
ШЕХЕРЕЗАДА (вздрогнув). Объяснит ли мой повелитель, что он разумеет под этим вопросом?
ГОЛОС. Воистину, я разумею только то, что разумею, ибо не могут разуметь чего-либо другого, итак: знаешь ли ты...
ШЕХЕРЕЗАДА (восклицая). Я не знаю, но как же я хочу знать!
ГОЛОС. Так знай же - она суть один из этих кувшинов.
ШЕХЕРЕЗАДА (пораженно). И тысячу и одну предыдущую ночь... (Бросается к кувшинам, думает, какой выбрать, кидается к одному, трет его изо всех сил.)
ГОЛОС. Ты допустила ошибку (Шехерезада бросается к другому кувшину), но это неважно... (Шехерезада изумленно останавливается и смотрит на полог кровати. Полог отдергивает кто-то изнутри, но там никого нет.) Задам тебе еще один вопрос, прекрасная и красноречивая Шехерезада: хочешь ли ты летать, подобно джиннам? (Шехерезада недоуменно молчит.) Хочешь ли ты летать, Шехерезада?
1 2 3 4 5