Он же все раздувает! Из мухи слона делает. Такая уж мерзкая привычка.
- Не лезь не в свое дело! - сказал Джемшидов, доставая кусок сахара. Он нарочно полез в сахарницу, - пусть видит, как дрожит рука, - угомонится...
- А ты не болтай зря! Людям расстройство и себе давление нагоняешь!
Она покачала головой, ушла. Джемшидов поднялся и начал расхаживать по айвану. Мурсал глядел на ветви, свисающие у него над головой, и вспоминал, как Теймур сидел тут когда-то, канючил: "Я грушу хочу!"
- Профессор, - сказал он наконец. - Как же это... идейные?.. Может быть, просто...
- Может быть, я просто лгу? Это ты хочешь сказать?
- Боже упаси! - испуганно воскликнул Мурсал... - Я не о том... Да если бы я... Да отсохни у меня язык! Да я ему вот этими самыми руками башку...
- Брось, Мурсал!..
- Ей-богу, профессор! Я же сам... я же его вынянчил, вырастил! И отец ему был, и учитель!.. А что это за окружение, вот вы сейчас сказали?.. Как он там оказался?
- Где?
- Да вот - в окружении!
- Ты что - первый раз такое выражение слышишь?
- Нет, - сказал учитель Мурсал. Больше он ничего не мог сказать.
За стеной рыдала Туту-ханум.
- Завтра же! Завтра же уеду! - послышался из дома ее глухой, прерываемый рыданиями голос. - С ним буду! Не оставлю я его одного, слышишь? Не дам одному умирать!.. Мальчик ты мой! Мурадик!..
Туту-ханум рыдала долго, тяжко...
Мурсал и не представлял себе, что можно так рыдать, но, даже слыша эти тяжкие рыдания, не в силах был произнести слова утешения.
- Пойду сейчас, письма напишу... Всем сестрам его и детям их всем!.. Сам письма отправлю... Заказным!..
- Не делай этого.
Мурсал-муаллим вздрогнул, удивленно взглянул на Джемшидова.
- Почта эта... - Джемшидов поморщился.
Мурсал сразу же согласился.
- Советуете самому поехать?
- Я ничего не советую. Абсолютно ничего.
- Угу... Хорошо... Тогда я... Я больше не стану вас затруднять... Я только вот что... Очень прошу, профессор, чтоб между нами... Чтоб ни единая душа... Иначе просто... Хоть ложись да помирай!
Джемшидов быстро подошел к столу, приподнял скатерть.
Обернулся, вопросительно поглядел на дверь, за которой скрылась жена.
- Вот, Мурсал, - сказала та, появившись со свертком в руках. - Немножко гостинцев... Внучатам... Прошу вас, ради бога! Деньги, что мы вам должны, тоже там, внутри...
Мурсал-муаллим молча сунул сверток под мышку, медленно спустился по ступенькам, медленно дошел до калитки, но, закрыв ее, сразу подхватился, заспешил, потому что принял твердое решение - немедленно ехать в Баку; до отхода поезда оставалось еще около часа...
Абдулла Джемшидов стоял, опершись о перила, смотрел на деревню, но ничего не видел - весь был сосредоточен на том, что там, в доме: успокоилась она или опять принялась плакать... В доме было тихо, ни звука... Профессор обернулся. Жена не плакала; достав из воды катык, она ложкой накладывала его на сваренный еще с утра холодный шпинат...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
- Не лезь не в свое дело! - сказал Джемшидов, доставая кусок сахара. Он нарочно полез в сахарницу, - пусть видит, как дрожит рука, - угомонится...
- А ты не болтай зря! Людям расстройство и себе давление нагоняешь!
Она покачала головой, ушла. Джемшидов поднялся и начал расхаживать по айвану. Мурсал глядел на ветви, свисающие у него над головой, и вспоминал, как Теймур сидел тут когда-то, канючил: "Я грушу хочу!"
- Профессор, - сказал он наконец. - Как же это... идейные?.. Может быть, просто...
- Может быть, я просто лгу? Это ты хочешь сказать?
- Боже упаси! - испуганно воскликнул Мурсал... - Я не о том... Да если бы я... Да отсохни у меня язык! Да я ему вот этими самыми руками башку...
- Брось, Мурсал!..
- Ей-богу, профессор! Я же сам... я же его вынянчил, вырастил! И отец ему был, и учитель!.. А что это за окружение, вот вы сейчас сказали?.. Как он там оказался?
- Где?
- Да вот - в окружении!
- Ты что - первый раз такое выражение слышишь?
- Нет, - сказал учитель Мурсал. Больше он ничего не мог сказать.
За стеной рыдала Туту-ханум.
- Завтра же! Завтра же уеду! - послышался из дома ее глухой, прерываемый рыданиями голос. - С ним буду! Не оставлю я его одного, слышишь? Не дам одному умирать!.. Мальчик ты мой! Мурадик!..
Туту-ханум рыдала долго, тяжко...
Мурсал и не представлял себе, что можно так рыдать, но, даже слыша эти тяжкие рыдания, не в силах был произнести слова утешения.
- Пойду сейчас, письма напишу... Всем сестрам его и детям их всем!.. Сам письма отправлю... Заказным!..
- Не делай этого.
Мурсал-муаллим вздрогнул, удивленно взглянул на Джемшидова.
- Почта эта... - Джемшидов поморщился.
Мурсал сразу же согласился.
- Советуете самому поехать?
- Я ничего не советую. Абсолютно ничего.
- Угу... Хорошо... Тогда я... Я больше не стану вас затруднять... Я только вот что... Очень прошу, профессор, чтоб между нами... Чтоб ни единая душа... Иначе просто... Хоть ложись да помирай!
Джемшидов быстро подошел к столу, приподнял скатерть.
Обернулся, вопросительно поглядел на дверь, за которой скрылась жена.
- Вот, Мурсал, - сказала та, появившись со свертком в руках. - Немножко гостинцев... Внучатам... Прошу вас, ради бога! Деньги, что мы вам должны, тоже там, внутри...
Мурсал-муаллим молча сунул сверток под мышку, медленно спустился по ступенькам, медленно дошел до калитки, но, закрыв ее, сразу подхватился, заспешил, потому что принял твердое решение - немедленно ехать в Баку; до отхода поезда оставалось еще около часа...
Абдулла Джемшидов стоял, опершись о перила, смотрел на деревню, но ничего не видел - весь был сосредоточен на том, что там, в доме: успокоилась она или опять принялась плакать... В доме было тихо, ни звука... Профессор обернулся. Жена не плакала; достав из воды катык, она ложкой накладывала его на сваренный еще с утра холодный шпинат...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12