— Неприятности из-за девочек? — стоя рядом со мной, Грин обнажил зубы в жуткой усмешке.
— Неприятности с полицией.
— Из-за убийств? — спросил Грин.
— Из-за того, что я проповедовал на улицах, не имея на это разрешения. Голос повелел мне проповедовать и нести слово истины закосневшим в грехе. И этот голос сегодня велел мне прийти сюда и дать свой показания.
— Какой голос?
— Великий голос, — старика было еле слышно. Он закашлял кровью.
— Да он совсем спятил, — произнес Грин.
— Замолчите. — Я опять повернулся к умирающему. — Какие показания вы хотели дать?
— О машине, которую я видел. Она разбудила меня в середине ночи, остановившись на дороге около моей обители.
— Какая машина?
— Я ничего в них не понимаю. Думаю, какая-то иностранная. Ее мотор так ревел, что разбудил бы и мертвого.
— Водителя вы видели?
— Нет, я не подходил. Я испугался.
— Когда эта машина появилась?
— Я не слежу за течением времени. Луна уже спустилась за деревья.
Это были его последние слова. Он взглянул на солнце своими глазами цвета неба. Потом они изменили свой цвет.
— Не сообщайте полиции, — попросил меня Грин, — если вы им расскажете, я обвиню вас в лжесвидетельстве. Я здесь уважаемый гражданин. Я же могу потерять свой бизнес. И поверят они мне, а не вам, мистер.
— Замолчите.
Но он не мог замолчать.
— Старик ведь врал. Вы сами это знаете. Он же при вас сочинял, будто слышит какие-то голоса. Это доказывает, что он — псих. Псих-убийца. Я пристрелил его так же, как вы бы пристрелили бешеную собаку, и я правильно поступил.
Он взмахнул пистолетом.
— Нет, вы поступили неправильно, Грин. И вы знаете это. Дайте-ка мне пистолет, пока вы еще каких-нибудь бед не натворили.
Он сунул мне его в ладонь. Разряжая оружие, я сломал ноготь, потом вернул ему. Грин вплотную придвинулся ко мне.
— Послушайте, может быть, я действительно поступил неправильно. Но он меня сам спровоцировал. Не нужно сообщать об этом. Я могу потерять свой бизнес.
Он порылся в кармане брюк и достал оттуда толстый бумажник из акульей кожи.
— Вот. Я хорошо заплачу. Вы же частный детектив и умеете держать язык за зубами.
Я оставил его бормотать что-то у трупа человека, которого он убил, и направился в отделение. В определенном смысле они оба были жертвами, но кровью были обагрены руки лишь одного.
Мисс Брокко вышла на стоянку перед зданием полиции. Грудь ее волновалась.
— Я слышала выстрел.
— Грин застрелил старика. Тот мертв. Пошлите за фургоном и передайте, что ищейки не понадобятся.
Эти слова подействовали на нее, как оплеуха. Словно защищаясь, она поднесла руки к лицу.
— Вы злитесь на меня? Почему?
— Я на всех злюсь.
— Вы все еще считаете, что старик этого не делал?
— Уверен, что нет. Мне нужно поговорить с вашей сестрой.
— Элис? Зачем?
— Нужна кое-какая информация. Она была вместе с Джинни Грин на пляже прошлой ночью и может мне кое-что рассказать.
— Оставьте Элис в покое.
— Я не обижу ее. Где вы живете?
— Я не хочу, чтобы моя младшая сестра оказалась втянутой в это грязное дело.
— Я хочу лишь узнать, с кем из ребят осталась Джинни.
— Я сама спрошу ее и передам вам.
— Бросьте, мисс Брокко, мы просто теряем время. Я вовсе не нуждаюсь в вашем разрешении, чтобы переговорить с вашей сестрой. А адрес, если понадобится, я могу найти и в телефонной книге.
Она злобно взглянула на меня. Потом отвела глаза.
— Хорошо, ваша взяла. Мы живем на Орландо-стрит, 224. Это на противоположной стороне города. Вы ведь не обидите Элис? Она и так очень переживает из-за смерти Джинни.
— Они, значит, были близкими подругами?
— Да, я пыталась запретить Элис дружить с Джин, но вы же знаете девчонок в этом возрасте? Кроме того, обе они росли без матерей, ну и, конечно, тянулись друг к другу. Я пыталась быть Элис вместо матери.
— А что случилось с вашей матерью?
— Отец... Я хотела сказать, что она умерла. — Лицо у нее внезапно побледнело, потом снова приобрело цвет старой бронзы. — Пожалуйста, я не хочу об этом говорить. Я была совсем маленькой, когда она умерла.
Она вернулась к своему что-то бормотавшему передатчику. «Женщина в самом соку, — подумал я, отъезжая. Ей давно уже пора замуж, а она живет одна, да еще этот средиземноморский темперамент... Если ее дежурство длится восемь часов, и она начала в восемь, то через час она закончит работу».
* * *
Город был невелик, и чтобы пересечь его, много времени не требовалось. Шоссе переходило в главную улицу. Я проехал мимо школы. На спортивной площадке около здания группа детишек делала гимнастические упражнения. Над площадкой будто висела какая-то пелена. Однако, возможно, это была моя фантазия.
Далее я миновал ресторан Грина. На стоянке было припарковано с десяток автомобилей. За зеркальными стеклами суетилась пара официанток в белых передничках.
На Орландо-стрит располагались каркасные и оштукатуренные коттеджи более или менее зажиточных обитателей города. Лужайка перед домом Брокко была усыпана пурпурными лепестками крупных тропических цветов, растущих во дворе.
Худощавый, смуглый и жилистый мужчина в майке мыл маленький красный «фиат», стоявший у крыльца. Ему было, должно быть, уже за сорок, но его длинные волосы были черны, как у индейца. Его сицилийский нос был когда-то перебит.
— Мистер Брокко?
— Это я.
— Ваша дочь Элис дома?
— Дома.
— Я хотел бы поговорить с нею.
Он отключил шланг, направив на меня, как пистолет, его наконечник, с которого на землю падали капли.
— Вроде бы вы староваты для нее?
— Я — детектив и расследую обстоятельства смерти Джинни Грин.
— Элис ничего об этом не известно.
— Я только что беседовал с вашей старшей дочерью в отделении дорожно-транспортной полиции, и она полагает, что Элис, возможно, что-то известно.
— Ну, если Анита так говорит, тогда ладно, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу.
— Не волнуйся, папа, все в порядке, — сказала девушка, появившаяся в дверях коттеджа. — Анита только что звонила по телефону. Входите, мистер... Арчер, по-моему?
— Арчер.
6
Она открыла передо мной дверь. Мы оказались сразу в небольшой квадратной гостиной, обставленной видавшей виды мебелью с зеленой обивкой. Здесь же стоял телевизор, который девушка выключила. Это была красивая девушка с серьезным лицом, очень похожая на свою сестру, но десятью годами ее моложе и несколько субтильнее. Сзади волосы ее были собраны в лошадиный хвост. Она присела на краешек стула, махнув рукой в сторону дивана. Движения у нее были вялые и апатичные. Под глазами синяки. Лицо болезненно-бледное.
— О чем вы хотите меня спросить? Сестра мне ничего не сказала.
— С кем была Джинни прошлой ночью?
— Ни с кем. То есть я хочу сказать, она была со мной. Она ни с кем из наших ребят не уединялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9