Трудной выдалась эта пробежка по приморским низинам – холод, ветер и снег, Тенна передохнула часок в одном из убежищ против Нити, часто встречавшихся на трассе, и все-таки покрыла дистанцию за короткое время, за что на ее поясе прибавилось еще несколько стежков – знак повышения.
* * *
Путешествие в холд Форт добавит ей еще два стежка, если она опять покажет хорошее время, И Тенна была уверена, что покажет… старые бегуны говорят, что такая уверенность приходит ко всем, кто бегает по трассам сколько-нибудь долго. Тенна научилась определять, сколько она пробежала, по собственным ногам. Сейчас в них нисколько не чувствовалось свинцовой тяжести, признака истинной усталости, и она по-прежнему бежала легко. Если судорога не схватит, она запросто добежит до станции 300 в Форт в том же хорошем темпе. Судорога всегда грозит бегуну, и настигает она без предупреждения. Тенна всегда носила с собой пастилки, которые жуют в таких случаях. А по возможности прихватывала и пригоршню целебных трав. Не надо бы позволять своим мыслям так блуждать, но в такую хорошую ночь, когда бежится легко, трудно думать только о работе. Иное дело, если погода дурная или свет плохой. А местность здесь слишком людная для подземных змей, которые бегуну опаснее всего – обычно эти твари выползают поохотиться на рассвете или в сумерки. Изменники встречаются, конечно, реже подземных змей, зато они опаснее – это ведь люди, а не животные. Впрочем, как сказать. Но бегуны редко носят при себе деньги, поэтому их не подкарауливают так, как верховых гонцов или других одиноких путников. Тенна не слышала, чтобы изменники нападали на кого-то так далеко на западе, но порой они бывают так злы, что способны задержать бегуна из одной вредности. За последние три Оборота было два случая, в северном Лемосе и Битре, когда скороходам подрезали поджилки просто так, ни за что.
Иногда, в особо суровую зиму, стая изголодавшихся верриев может напасть на бегуна в открытой местности, но такое случается редко. Змеи – вот самая вероятная опасность, особенно в середине лета, когда вылупляется молодняк.
Отец Тенны пострадал от них в позапрошлое лето. Он говорил, что просто удивительно, как быстро движется взрослая змея, если ее потревожить. Вообще-то они вялые, и только голод придает им проворство. Но он вступил прямо в гнездо, и змееныши поползли у него по ногам, кусаясь при этом – до самого паха добрались. (Тут мать подавила смешок и сказала, что тут не только отцова гордость могла пострадать.) На отце есть шрамы и от когтей, и от зубов. В такие вот лунные ночи бегать одно удовольствие – прохладный воздух сушит потные лицо и грудь, тропа пружинит под ногами, и видно далеко. И можно думать о разном.
В Форте скоро будет Собрание – Тенна несла письма некоторым расположенным там цехам. Если бежишь в место Собрания или из него, сумка всегда тяжелеет – ремесленники, которые не могут присутствовать, извещают об этом старшину цеха. Может быть, если Тенне повезет, она сможет остаться на Собрание. Она давно уже на них не бывала, а ей надо купить хорошо выделанную кожу для новой пары беговых башмаков. На ее счету достаточно денег, чтобы уплатить хорошую цену: Тенна проверила это по книгам матери. Многие цеховики охотно принимают бирки почтовых станций, а у Тенны такая бирка лежит в поясном кармашке. Если попадется хорошая кожа, можно будет сторговаться даже за большую сумму, чем указано в бирке.
Притом на Собраниях всегда весело. Тенна хорошо танцевала и мастерски исполняла подлеталку – если находился хороший кавалер. Форт – хороший холд, и музыка в нем должна быть отменная, поскольку там расположен цех арфистов. Мелодии арфы звучали у Тенны в голове, хотя петь на бегу она не могла.
Дорожка описывала длинный поворот вокруг скопления скал – обычно трассы прокладывались по возможности прямыми, – и Тенна вернулась мыслями к насущным делам. Как раз за этой кривой трасса должна повернуть направо, в глубь суши, к Форту. Нужно быть внимательной, чтобы не пришлось потом возвращаться.
Внезапно земля под ногами задрожала, хотя Тенна не видала ничего за окружающей дорожку растительностью. Она насторожила уши и услышала «пуфф-пуфф», становившееся все громче. Это побудило ее сдвинуться влево с середины дорожки, где она могла бы получше разглядеть, что это такое пыхтит и сотрясает землю. Это почтовая трасса, а не проезжая дорога, но ни один бегун не мог издавать таких звуков и так топотать. На Тенну надвинулась какая-то темная громада, и она нырнула в кусты, а верховик вместе с всадником промчались на какой-нибудь палец от нее. На Тенну пахнуло ветром и запахом животного.
– Дурак! – прокричала она вслед. В рот ей набились листья и ветки, в руки вонзились колючки. Она поднялась на ноги и стала отплевываться. Листья оставляли горький, вяжущий вкус: неотвязка! Она упала в кусты неотвязки. В это время года у них на ветках появляются волосяные шипы – расплата за вкусные ягоды, поспевающие осенью.
А всадник даже не остановился, не вернулся посмотреть, не пострадала ли она. Не мог же он ее не заметить, не услышать ее крик. И как он смеет, прежде всего, скакать по почтовой трассе? Чуть севернее есть хорошая проезжая дорога.
– Ну, погоди ты у меня! – воскликнула Тенна в досаде, грозя кулаком.
Она вся тряслась, пережив такую опасность. Постепенно до нее стало доходить, что руки, ноги и грудь у нее покрыты царапинами – даже на щеке остались две метки. Топнув ногой от ярости, Тенна достала из кармашка платок с немейником и промокнула ссадины. Снадобье сильно щипало, Тенна даже зашипела сквозь зубы, но делать нечего: нельзя, чтобы ядовитый сок попал в кровь, да и занозы оставлять нельзя. Из рук Тенна их выбрала, постоянно смачивая кожу немейником. Но занозы чувствовались и позади, между локтем и плечом… Тенна удалила, что могла, и прижимала к ранкам платок, пока не выжала из него всю влагу. Хорошо, если удастся избежать заражения, а вот от насмешек на станции ее уже ничто не спасет. Бегуны должны крепко стоять на ногах и сохранять равновесие. Но, с другой стороны, всаднику нечего делать на трассе. Что ж, легче будет отыскать виновника – он должен быть известен своей наглостью. И если она не сможет лично дать ему в глаз, ее, возможно, выручит другой скороход. Бегуны не стесняются обратиться с жалобой к старосте холда, если кто-то нарушает их права.
Сделав все, что можно, Тенна поборола гнев: он не поможет ей доставить сумку по назначению. И нельзя, чтобы гнев возобладал над рассудком. Она была на волосок от гибели, а отделалась пустяками. Подумаешь, поцарапалась! Однако ей было трудно снова набрать темп – а она так хорошо бежала, и конец перегона был так близок.
Верховник мог бы убить ее, растоптать при той скорости, с которой они оба бежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
* * *
Путешествие в холд Форт добавит ей еще два стежка, если она опять покажет хорошее время, И Тенна была уверена, что покажет… старые бегуны говорят, что такая уверенность приходит ко всем, кто бегает по трассам сколько-нибудь долго. Тенна научилась определять, сколько она пробежала, по собственным ногам. Сейчас в них нисколько не чувствовалось свинцовой тяжести, признака истинной усталости, и она по-прежнему бежала легко. Если судорога не схватит, она запросто добежит до станции 300 в Форт в том же хорошем темпе. Судорога всегда грозит бегуну, и настигает она без предупреждения. Тенна всегда носила с собой пастилки, которые жуют в таких случаях. А по возможности прихватывала и пригоршню целебных трав. Не надо бы позволять своим мыслям так блуждать, но в такую хорошую ночь, когда бежится легко, трудно думать только о работе. Иное дело, если погода дурная или свет плохой. А местность здесь слишком людная для подземных змей, которые бегуну опаснее всего – обычно эти твари выползают поохотиться на рассвете или в сумерки. Изменники встречаются, конечно, реже подземных змей, зато они опаснее – это ведь люди, а не животные. Впрочем, как сказать. Но бегуны редко носят при себе деньги, поэтому их не подкарауливают так, как верховых гонцов или других одиноких путников. Тенна не слышала, чтобы изменники нападали на кого-то так далеко на западе, но порой они бывают так злы, что способны задержать бегуна из одной вредности. За последние три Оборота было два случая, в северном Лемосе и Битре, когда скороходам подрезали поджилки просто так, ни за что.
Иногда, в особо суровую зиму, стая изголодавшихся верриев может напасть на бегуна в открытой местности, но такое случается редко. Змеи – вот самая вероятная опасность, особенно в середине лета, когда вылупляется молодняк.
Отец Тенны пострадал от них в позапрошлое лето. Он говорил, что просто удивительно, как быстро движется взрослая змея, если ее потревожить. Вообще-то они вялые, и только голод придает им проворство. Но он вступил прямо в гнездо, и змееныши поползли у него по ногам, кусаясь при этом – до самого паха добрались. (Тут мать подавила смешок и сказала, что тут не только отцова гордость могла пострадать.) На отце есть шрамы и от когтей, и от зубов. В такие вот лунные ночи бегать одно удовольствие – прохладный воздух сушит потные лицо и грудь, тропа пружинит под ногами, и видно далеко. И можно думать о разном.
В Форте скоро будет Собрание – Тенна несла письма некоторым расположенным там цехам. Если бежишь в место Собрания или из него, сумка всегда тяжелеет – ремесленники, которые не могут присутствовать, извещают об этом старшину цеха. Может быть, если Тенне повезет, она сможет остаться на Собрание. Она давно уже на них не бывала, а ей надо купить хорошо выделанную кожу для новой пары беговых башмаков. На ее счету достаточно денег, чтобы уплатить хорошую цену: Тенна проверила это по книгам матери. Многие цеховики охотно принимают бирки почтовых станций, а у Тенны такая бирка лежит в поясном кармашке. Если попадется хорошая кожа, можно будет сторговаться даже за большую сумму, чем указано в бирке.
Притом на Собраниях всегда весело. Тенна хорошо танцевала и мастерски исполняла подлеталку – если находился хороший кавалер. Форт – хороший холд, и музыка в нем должна быть отменная, поскольку там расположен цех арфистов. Мелодии арфы звучали у Тенны в голове, хотя петь на бегу она не могла.
Дорожка описывала длинный поворот вокруг скопления скал – обычно трассы прокладывались по возможности прямыми, – и Тенна вернулась мыслями к насущным делам. Как раз за этой кривой трасса должна повернуть направо, в глубь суши, к Форту. Нужно быть внимательной, чтобы не пришлось потом возвращаться.
Внезапно земля под ногами задрожала, хотя Тенна не видала ничего за окружающей дорожку растительностью. Она насторожила уши и услышала «пуфф-пуфф», становившееся все громче. Это побудило ее сдвинуться влево с середины дорожки, где она могла бы получше разглядеть, что это такое пыхтит и сотрясает землю. Это почтовая трасса, а не проезжая дорога, но ни один бегун не мог издавать таких звуков и так топотать. На Тенну надвинулась какая-то темная громада, и она нырнула в кусты, а верховик вместе с всадником промчались на какой-нибудь палец от нее. На Тенну пахнуло ветром и запахом животного.
– Дурак! – прокричала она вслед. В рот ей набились листья и ветки, в руки вонзились колючки. Она поднялась на ноги и стала отплевываться. Листья оставляли горький, вяжущий вкус: неотвязка! Она упала в кусты неотвязки. В это время года у них на ветках появляются волосяные шипы – расплата за вкусные ягоды, поспевающие осенью.
А всадник даже не остановился, не вернулся посмотреть, не пострадала ли она. Не мог же он ее не заметить, не услышать ее крик. И как он смеет, прежде всего, скакать по почтовой трассе? Чуть севернее есть хорошая проезжая дорога.
– Ну, погоди ты у меня! – воскликнула Тенна в досаде, грозя кулаком.
Она вся тряслась, пережив такую опасность. Постепенно до нее стало доходить, что руки, ноги и грудь у нее покрыты царапинами – даже на щеке остались две метки. Топнув ногой от ярости, Тенна достала из кармашка платок с немейником и промокнула ссадины. Снадобье сильно щипало, Тенна даже зашипела сквозь зубы, но делать нечего: нельзя, чтобы ядовитый сок попал в кровь, да и занозы оставлять нельзя. Из рук Тенна их выбрала, постоянно смачивая кожу немейником. Но занозы чувствовались и позади, между локтем и плечом… Тенна удалила, что могла, и прижимала к ранкам платок, пока не выжала из него всю влагу. Хорошо, если удастся избежать заражения, а вот от насмешек на станции ее уже ничто не спасет. Бегуны должны крепко стоять на ногах и сохранять равновесие. Но, с другой стороны, всаднику нечего делать на трассе. Что ж, легче будет отыскать виновника – он должен быть известен своей наглостью. И если она не сможет лично дать ему в глаз, ее, возможно, выручит другой скороход. Бегуны не стесняются обратиться с жалобой к старосте холда, если кто-то нарушает их права.
Сделав все, что можно, Тенна поборола гнев: он не поможет ей доставить сумку по назначению. И нельзя, чтобы гнев возобладал над рассудком. Она была на волосок от гибели, а отделалась пустяками. Подумаешь, поцарапалась! Однако ей было трудно снова набрать темп – а она так хорошо бежала, и конец перегона был так близок.
Верховник мог бы убить ее, растоптать при той скорости, с которой они оба бежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15