Натан ждал его в аэропорту и был с ним, когда Гарда сопровождала его до самолета. Точнее, не до самого самолета, потому что до вылета оставалось еще много времени. Складывалось впечатление, что администрация Дублинского аэропорта, как и администрации всех остальных аэропортов мира, считает своей главной задачей загнать пассажиров как можно ближе к выходу на посадку, прежде чем сообщить, что рейс задерживается на два часа. Они не сообщают, что вы проходите мимо последнего туалета, последнего бара или последнего газетного киоска. Это вы открываете для себя, оказавшись в так называемом «зале ожидания», а точнее – помещении, где из удобств есть только невероятное количество пластиковых кресел.
Они стояли, прислонясь к стене: Натан, Макс и два копа. Впервые голова Макса была полностью занята исключительно сердечными делами. Единственное, о чем Макс мог думать, это зеленые глаза, которые буравили его, а затем наполнились слезами. Поразительно, но Натан на какое-то время забыл о своей любимой и недосягаемой Флосси. Когда говоришь о фильме, даже любви иногда приходится уступить ему место.
– У меня есть отличная идея для сценария, – сказал он Максу, как только они встретились.
– Если это как-то связано с переодеванием, забудь. Я убью тебя, если ты хоть слово вякнешь о том, что произошло, – рявкнул Макс, – и можешь мне поверить: я знаю, как правильно убивать.
– Нет, что ты, это более масштабная мысль, сюжетный ход. – Натан был очень, очень взволнован. – Я очень, очень взволнован, – сказал он.
– Мне все равно, меня это не интересует. Мир – пустое и унылое место, а я – самый пустой и унылый его житель. – Макс повернулся к копам, которые сопровождали его. – Слушайте, парни. Я подставил женщину, которую, кажется, люблю. Я должен помириться с ней. Пожалуйста, снимите наручники.
Констебли не пошевелились. Макс продолжал:
– Ну пожалуйста, парни. Попробуйте на минуту забыть, что вы крутые, несгибаемые, всемогущие стражи порядка, и разбудите в себе ребенка. Спросите его, как бы он поступил.
– Сынок, мы оказываем тебе услугу, сажая на самолет, – ответил один из них. – Если начнешь отношения с бабой с извинений, то будешь у нее под каблуком всю жизнь. Господи, да тебе придется спрашивать разрешения пойти нажраться в паб.
– Это точно, друг. Нужно быть твердым, напористым, – добавил второй. – Коли любишь, так позвони ей из Штатов и скажи: «Ну ладно, я облажался. Ну и что? Тебя это напрягает, дорогая?» Скажи ей, что если это ее и правда напрягает, то она может идти к едрене фене. В мире полно куда менее придирчивых девок, мать их…
– Это точно, – сказал первый полицейский. – К тому же в пабе сидеть и то приятнее. По крайней мере, хоть в твой бумажник никто не лезет.
– Спасибо, ребята. Вы меня убедили, – ответил Макс, и группа погрузилась в молчание.
Позиция ирландских полицейских напомнила Натану его встречу с копами у въезда в Беверли-Хиллз. Он подумал, что, вероятно, все полицейские разделяют подобное прохладное отношение к романтике. Может быть, поступи он работать в полицию, он бы легче пережил разрыв с Флосси. Черт! Он снова вспомнил о Флосси. И Натан помрачнел не хуже Макса.
Допрос
После того как Розали разлучили с Максом, ее привели в комнату для допросов и долго расспрашивали о делах группы «Мать Земля». Она, разумеется, молчала. Отчасти потому, что скорее бы умерла, чем раскололась, а отчасти потому, что, как и все члены хоть сколько-нибудь влиятельной тайной организации, она действительно знала очень мало.
Например, она не знала, откуда группа «Мать Земля» получает информацию о месте следующей экологической катастрофы, и при всем желании не могла бы рассказать полиции, как ее отряду и другим подобным отрядам всегда удается так быстро оказаться в самом центре событий.
– Этим занимается разведка, – сказала она проводящим допрос инспекторам. – Мы просто едем туда, куда прикажут.
– Ну а кто платит? – задали они обычный в таких обстоятельствах вопрос, поскольку финансирование группы «Мать Земля» представляло собой великую тайну.
– Наверное, богатые «зеленые» ребята, – ответила Розали, которая ничего больше не знала. Разумеется, как и все остальные, она слышала сплетни, будто кое-кто из мультимиллиардеров наконец образумился. Будто теперь они тратили свои бабки, приобретенные за счет уничтожения Земли, на ее спасение. Однако Розали не больше полиции знала о том, кто же эти загадочные филантропы.
– Прекрати нести чушь! – рявкнул инспектор. – Снаряжение твоих людей из воздуха не берется! Автомат, с которым тебя поймали, это не оружие, а произведение искусства. У наших людей ничего подобного нет. Кто, черт возьми, все это поставляет?
– Я не знаю, джентльмены, а если бы и знала, то уж точно не сказала бы вам, ясно? А теперь, если собираетесь меня пытать, то уж окажите любезность, приступайте, и покончим с этим!
Старший инспектор заговорил несколько оскорбленным, но все же поучительным тоном:
– Простите, но мы вынуждены разочаровать вас, мисс. Ибо, вопреки дурацким слухам, мы не занимаемся пытками. Если только не считать нашу еду. Уведите ее, констебль.
– Когда я увижу адвоката? – спросила Розали, когда крепкая сотрудница полиции рывком подняла ее со стула.
– Адвоката увидите в Америке. Всего вам хорошего, мисс.
Так Розали обнаружила, к своему удивлению, что никто не собирается судить ее в Ирландии. Напротив, ее передадут ФБР для экстрадиции в Америку. А там она предстанет перед судом за нападение на «ДиджиМак». Ее отъезд был запланирован на следующий день. Судья уже выписал соответствующее распоряжение, не оставив возможности для апелляции. Тщетно Розали возмущалась, что это совершенно незаконно, что нельзя просто так передавать европейских граждан американским властям. Правда, разумеется, заключалась в том, что власти на самом деле могут делать все, что пожелают. Европейская Федерация кишела террористами (терроризм даже потеснил с первого места в списке преступлений автомобильные кражи) и, естественно, приходила в восторг, когда другая страна предлагала взять террориста под свой контроль. Глава ирландского особого отдела Европола даже позвонил американскому послу и сообщил, что у них в ожидании суда сидит не одна сотня подозреваемых в терроризме и ФБР может забрать себе всех, кого захочет. От лица Бюро посол вежливо отклонил предложение.
Да какой из тебя федерал?
На следующий вечер Гарда передала Розали на попечение американским властям в лице особого агента Джуди Шварца.
– Добрый день, я агент Джуди Шварц, – сказал тот, протягивая руку Розали, которая упорно держала свои скованные наручниками руки на коленях.
– Ты федерал? – спросила она. – Ты не похож на федерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Они стояли, прислонясь к стене: Натан, Макс и два копа. Впервые голова Макса была полностью занята исключительно сердечными делами. Единственное, о чем Макс мог думать, это зеленые глаза, которые буравили его, а затем наполнились слезами. Поразительно, но Натан на какое-то время забыл о своей любимой и недосягаемой Флосси. Когда говоришь о фильме, даже любви иногда приходится уступить ему место.
– У меня есть отличная идея для сценария, – сказал он Максу, как только они встретились.
– Если это как-то связано с переодеванием, забудь. Я убью тебя, если ты хоть слово вякнешь о том, что произошло, – рявкнул Макс, – и можешь мне поверить: я знаю, как правильно убивать.
– Нет, что ты, это более масштабная мысль, сюжетный ход. – Натан был очень, очень взволнован. – Я очень, очень взволнован, – сказал он.
– Мне все равно, меня это не интересует. Мир – пустое и унылое место, а я – самый пустой и унылый его житель. – Макс повернулся к копам, которые сопровождали его. – Слушайте, парни. Я подставил женщину, которую, кажется, люблю. Я должен помириться с ней. Пожалуйста, снимите наручники.
Констебли не пошевелились. Макс продолжал:
– Ну пожалуйста, парни. Попробуйте на минуту забыть, что вы крутые, несгибаемые, всемогущие стражи порядка, и разбудите в себе ребенка. Спросите его, как бы он поступил.
– Сынок, мы оказываем тебе услугу, сажая на самолет, – ответил один из них. – Если начнешь отношения с бабой с извинений, то будешь у нее под каблуком всю жизнь. Господи, да тебе придется спрашивать разрешения пойти нажраться в паб.
– Это точно, друг. Нужно быть твердым, напористым, – добавил второй. – Коли любишь, так позвони ей из Штатов и скажи: «Ну ладно, я облажался. Ну и что? Тебя это напрягает, дорогая?» Скажи ей, что если это ее и правда напрягает, то она может идти к едрене фене. В мире полно куда менее придирчивых девок, мать их…
– Это точно, – сказал первый полицейский. – К тому же в пабе сидеть и то приятнее. По крайней мере, хоть в твой бумажник никто не лезет.
– Спасибо, ребята. Вы меня убедили, – ответил Макс, и группа погрузилась в молчание.
Позиция ирландских полицейских напомнила Натану его встречу с копами у въезда в Беверли-Хиллз. Он подумал, что, вероятно, все полицейские разделяют подобное прохладное отношение к романтике. Может быть, поступи он работать в полицию, он бы легче пережил разрыв с Флосси. Черт! Он снова вспомнил о Флосси. И Натан помрачнел не хуже Макса.
Допрос
После того как Розали разлучили с Максом, ее привели в комнату для допросов и долго расспрашивали о делах группы «Мать Земля». Она, разумеется, молчала. Отчасти потому, что скорее бы умерла, чем раскололась, а отчасти потому, что, как и все члены хоть сколько-нибудь влиятельной тайной организации, она действительно знала очень мало.
Например, она не знала, откуда группа «Мать Земля» получает информацию о месте следующей экологической катастрофы, и при всем желании не могла бы рассказать полиции, как ее отряду и другим подобным отрядам всегда удается так быстро оказаться в самом центре событий.
– Этим занимается разведка, – сказала она проводящим допрос инспекторам. – Мы просто едем туда, куда прикажут.
– Ну а кто платит? – задали они обычный в таких обстоятельствах вопрос, поскольку финансирование группы «Мать Земля» представляло собой великую тайну.
– Наверное, богатые «зеленые» ребята, – ответила Розали, которая ничего больше не знала. Разумеется, как и все остальные, она слышала сплетни, будто кое-кто из мультимиллиардеров наконец образумился. Будто теперь они тратили свои бабки, приобретенные за счет уничтожения Земли, на ее спасение. Однако Розали не больше полиции знала о том, кто же эти загадочные филантропы.
– Прекрати нести чушь! – рявкнул инспектор. – Снаряжение твоих людей из воздуха не берется! Автомат, с которым тебя поймали, это не оружие, а произведение искусства. У наших людей ничего подобного нет. Кто, черт возьми, все это поставляет?
– Я не знаю, джентльмены, а если бы и знала, то уж точно не сказала бы вам, ясно? А теперь, если собираетесь меня пытать, то уж окажите любезность, приступайте, и покончим с этим!
Старший инспектор заговорил несколько оскорбленным, но все же поучительным тоном:
– Простите, но мы вынуждены разочаровать вас, мисс. Ибо, вопреки дурацким слухам, мы не занимаемся пытками. Если только не считать нашу еду. Уведите ее, констебль.
– Когда я увижу адвоката? – спросила Розали, когда крепкая сотрудница полиции рывком подняла ее со стула.
– Адвоката увидите в Америке. Всего вам хорошего, мисс.
Так Розали обнаружила, к своему удивлению, что никто не собирается судить ее в Ирландии. Напротив, ее передадут ФБР для экстрадиции в Америку. А там она предстанет перед судом за нападение на «ДиджиМак». Ее отъезд был запланирован на следующий день. Судья уже выписал соответствующее распоряжение, не оставив возможности для апелляции. Тщетно Розали возмущалась, что это совершенно незаконно, что нельзя просто так передавать европейских граждан американским властям. Правда, разумеется, заключалась в том, что власти на самом деле могут делать все, что пожелают. Европейская Федерация кишела террористами (терроризм даже потеснил с первого места в списке преступлений автомобильные кражи) и, естественно, приходила в восторг, когда другая страна предлагала взять террориста под свой контроль. Глава ирландского особого отдела Европола даже позвонил американскому послу и сообщил, что у них в ожидании суда сидит не одна сотня подозреваемых в терроризме и ФБР может забрать себе всех, кого захочет. От лица Бюро посол вежливо отклонил предложение.
Да какой из тебя федерал?
На следующий вечер Гарда передала Розали на попечение американским властям в лице особого агента Джуди Шварца.
– Добрый день, я агент Джуди Шварц, – сказал тот, протягивая руку Розали, которая упорно держала свои скованные наручниками руки на коленях.
– Ты федерал? – спросила она. – Ты не похож на федерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95