Если ее специально не искать, то думаю, и не заметишь.
– Ты придумала что-нибудь?
– Кажется, да, – ответила Эми, снимая мокрые туфли. – Через несколько минут подадут карету и Джеймс отправится в офис, а Беатрис некоторое время будет занята письмами.
– Насколько я помню, ты сказала, что в это время она обычно бывает в саду.
– Очевидно, она решила, что сегодня слишком сыро; но утренняя комната, в которой она работает, выходит окнами в сад. Так что ты все равно не сможешь выйти тем же путем, по которому пришел сюда. Но при первой же возможности я постараюсь вывести тебя через цветочную комнату – лишь бы нам не наткнуться в ней на слуг.
– Что такое «цветочная комната»?
– Теплица, пристроенная к дому. Войти туда можно из холла, а выйти – в дальнюю аллею, куда сваливают мусор, – Эми надела тапочки и поставила в сторону испачканные грязью туфли.
– Это звучит неплохо. Эми взглянула на Малика.
– Понятия не имею, как ты будешь возвращаться к себе. И не понимаю, как ты добрался сюда.
– Оставил Мехмета у брата своего друга, Юрия. Он живет недалеко от базара. Заберу коня и поеду – все очень просто.
– А как ты доберешься до этого дома?
Малик молча показал на ноги.
Эми неожиданно бросилась к нему на шею.
– Не хочу, чтобы ты уходил!
– Я должен, – коротко ответил Малик, крепко обнимая возлюбленную и прижимаясь щекой к ее волосам. – Но я обязательно вернусь.
Девушка заглянула снизу вверх ему в лицо.
– Когда? Когда ты вернешься?
– Не могу сказать. Не знаю. Но скоро. При первой же возможности я приду к тебе.
– Я не смогу жить в неизвестности, – прошептала Эми дрожащим голосом. – Я не выдержу.
– Выдержишь, – уверенно произнес Малик. – Мы оба выдержим.
– Я буду ждать тебя каждый день!
– И однажды я приду.
Эми снова положила голову на плечо возлюбленного.
Она почувствовала, как он глубоко вздохнул:
– Конечно, если…
Эми крепко прижалась к нему:
– Не продолжай!
– Я должен сказать это. Если что-нибудь со мной случится, знай, что после сегодняшней ночи я могу прожить всю оставшуюся жизнь, не прося у судьбы ровным счетом ничего. То, что ты дала мне, будет меня поддерживать во всех испытаниях.
– Не говори так, – Эми рукой прикрыла ему рот. – У нас еще многое впереди, и нам будет, что вспомнить вместе, – она заплакала.
– Ну-ну, пожалуйста, успокойся. Я вовсе не хотел тебя расстраивать.
– Но ты именно расстраиваешь меня, – ответила девушка, по-детски всхлипывая.
– Амелия, нельзя закрывать глаза на реальные обстоятельства. И я не хочу оставлять тебя сейчас одну, не сказав о своих истинных чувствах.
Эми молчала.
– Я люблю тебя; знай это и помни всегда – что бы ни случилось.
– Обязательно, – заверила Эми, встав на цыпочки и целуя его. Малик тоже поцеловал ее, но постарался избежать объятий и нежно отстранил девушку:
– Пойдем. Вряд ли у твоей тетушки очень много корреспондентов; она не может писать письма вечно, – Малик завернул в наволочку остатки еды и направился к двери.
Эми медленно пошла за ним, вытирая заплаканные глаза. Открыла дверь и вышла в коридор, осмотрев лестницу и заглянув вниз, в холл. Сквозь стеклянную парадную дверь были видны колеса экипажа и передние ноги лошадей.
Девушка повернулась и сделала Малику знак снова спрятаться:
– Карета Джеймса еще здесь, – прошептала она. Малик скрылся за дверью.
Эми дождалась, пока Джеймс вышел из дома – как обычно, в мягкой фетровой шляпе и с тростью в руке. Потом махнула Малику, чтобы тот шел за ней.
Молодые люди как можно тихо и быстро спустились по лестнице и пошли по коридорам. Эми согнула указательный палец, показывая поворот в узкий темный закуток, из которого можно было выйти в теплицу. Открыла дверь, и в лицо пахнуло духотой нагретой влажной земли, запахом цветов и удобрений. Пришлось пробираться между стопками глиняных горшков, резиновыми сапогами, садовыми инструментами, загромождающими цементный пол. Наконец влюбленные подошли к двери.
– Ну, вот и все, – проговорила Эми, не в силах скрыть те чувства, которые вызывала в ее душе скорая и неминуемая разлука.
Малик склонился к ней, дотронувшись рукой до золотых волос:
– Храни тебя Господь.
Эми дотронулась до его щеки.
– И тебя тоже.
Он поднес руку к губам:
– Я вернусь.
И с этими словами открыл дверь.
ГЛАВА 10
После ухода Малика Эми превратилась в образцового члена семьи. Она с готовностью выполняла любое пожелание Беатрис и старалась привлекать как можно меньше внимания к своей персоне. Если не принимать во внимание парочку мелких, но достаточно эксцентричных выходок, а именно, ночной поход с тяжелой лестницей в руках в сад, к тополю, чтобы снять с него веревку, а также ночную стирку в ванной своей простыни, поведение ее можно было бы назвать безупречным. Потом она заменила и простыню, и наволочку, унесенную Маликом, купив новые в любимом магазине Беатрис; ну а если Листак все-таки заметила, что постельное белье молодой госпожи вдруг почему-то стало свежим, то она не позволила себе никаких замечаний на этот счет.
Беатрис явно радовалась хорошему аппетиту и спокойному виду своей племянницы; она и сама с удвоенной энергией пустилась в светские развлечения. Очевидное улучшение состояния и настроения Эми она приписала полному, пусть и запоздалому, выздоровлению от тяжелых впечатлений плена. Она стала еще активнее, чем прежде, вовлекать девушку в свои дела и забавы, явно гордясь молодостью, красотой и светским лоском своей племянницы. И Эми изо всех сил старалась угодить тетушке, испытывая искреннюю благодарность за невинные усилия и заботы и такое же искреннее раскаяние за свой обман.
Но Эми понимала, что лицемерие в ее положении – не выбор, а необходимость. Дядя и тетя никогда не смогут принять ее чувств к Малику; для них он был и останется разбойником, нападающим на путешественников с Запада – их родственников, знакомых и друзей. Они, разумеется, не могли сочувствовать султану, но тактика его врагов казалась им преступной. Эми приняла это как данное. Они не знали Малика – ни истории его семьи, ни обстоятельств его жизни. Не могли понять ни силу, ни глубину его горя и ненависти. Но для Эми любовь к Малику превратилась в основное содержание жизни, и если уж ей суждено обманывать семью, чтобы быть рядом с любимым, то она готова к этому.
Однажды днем, примерно недели через три после свидания, Эми одевалась к одному из благотворительных раутов, которые любила устраивать Беатрис, и размышляла, когда же ей удастся снова увидеть своего возлюбленного. Она верила Малику; верила в его желание вернуться к ней. Но когда же? Она тосковала по нему нестерпимо. Днем отвлечься было легче из-за суеты и забот, но ночи казались бесконечными. Эми прислушивалась к малейшему шороху, надеясь услышать знакомый стук в балконную дверь, но его все не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Ты придумала что-нибудь?
– Кажется, да, – ответила Эми, снимая мокрые туфли. – Через несколько минут подадут карету и Джеймс отправится в офис, а Беатрис некоторое время будет занята письмами.
– Насколько я помню, ты сказала, что в это время она обычно бывает в саду.
– Очевидно, она решила, что сегодня слишком сыро; но утренняя комната, в которой она работает, выходит окнами в сад. Так что ты все равно не сможешь выйти тем же путем, по которому пришел сюда. Но при первой же возможности я постараюсь вывести тебя через цветочную комнату – лишь бы нам не наткнуться в ней на слуг.
– Что такое «цветочная комната»?
– Теплица, пристроенная к дому. Войти туда можно из холла, а выйти – в дальнюю аллею, куда сваливают мусор, – Эми надела тапочки и поставила в сторону испачканные грязью туфли.
– Это звучит неплохо. Эми взглянула на Малика.
– Понятия не имею, как ты будешь возвращаться к себе. И не понимаю, как ты добрался сюда.
– Оставил Мехмета у брата своего друга, Юрия. Он живет недалеко от базара. Заберу коня и поеду – все очень просто.
– А как ты доберешься до этого дома?
Малик молча показал на ноги.
Эми неожиданно бросилась к нему на шею.
– Не хочу, чтобы ты уходил!
– Я должен, – коротко ответил Малик, крепко обнимая возлюбленную и прижимаясь щекой к ее волосам. – Но я обязательно вернусь.
Девушка заглянула снизу вверх ему в лицо.
– Когда? Когда ты вернешься?
– Не могу сказать. Не знаю. Но скоро. При первой же возможности я приду к тебе.
– Я не смогу жить в неизвестности, – прошептала Эми дрожащим голосом. – Я не выдержу.
– Выдержишь, – уверенно произнес Малик. – Мы оба выдержим.
– Я буду ждать тебя каждый день!
– И однажды я приду.
Эми снова положила голову на плечо возлюбленного.
Она почувствовала, как он глубоко вздохнул:
– Конечно, если…
Эми крепко прижалась к нему:
– Не продолжай!
– Я должен сказать это. Если что-нибудь со мной случится, знай, что после сегодняшней ночи я могу прожить всю оставшуюся жизнь, не прося у судьбы ровным счетом ничего. То, что ты дала мне, будет меня поддерживать во всех испытаниях.
– Не говори так, – Эми рукой прикрыла ему рот. – У нас еще многое впереди, и нам будет, что вспомнить вместе, – она заплакала.
– Ну-ну, пожалуйста, успокойся. Я вовсе не хотел тебя расстраивать.
– Но ты именно расстраиваешь меня, – ответила девушка, по-детски всхлипывая.
– Амелия, нельзя закрывать глаза на реальные обстоятельства. И я не хочу оставлять тебя сейчас одну, не сказав о своих истинных чувствах.
Эми молчала.
– Я люблю тебя; знай это и помни всегда – что бы ни случилось.
– Обязательно, – заверила Эми, встав на цыпочки и целуя его. Малик тоже поцеловал ее, но постарался избежать объятий и нежно отстранил девушку:
– Пойдем. Вряд ли у твоей тетушки очень много корреспондентов; она не может писать письма вечно, – Малик завернул в наволочку остатки еды и направился к двери.
Эми медленно пошла за ним, вытирая заплаканные глаза. Открыла дверь и вышла в коридор, осмотрев лестницу и заглянув вниз, в холл. Сквозь стеклянную парадную дверь были видны колеса экипажа и передние ноги лошадей.
Девушка повернулась и сделала Малику знак снова спрятаться:
– Карета Джеймса еще здесь, – прошептала она. Малик скрылся за дверью.
Эми дождалась, пока Джеймс вышел из дома – как обычно, в мягкой фетровой шляпе и с тростью в руке. Потом махнула Малику, чтобы тот шел за ней.
Молодые люди как можно тихо и быстро спустились по лестнице и пошли по коридорам. Эми согнула указательный палец, показывая поворот в узкий темный закуток, из которого можно было выйти в теплицу. Открыла дверь, и в лицо пахнуло духотой нагретой влажной земли, запахом цветов и удобрений. Пришлось пробираться между стопками глиняных горшков, резиновыми сапогами, садовыми инструментами, загромождающими цементный пол. Наконец влюбленные подошли к двери.
– Ну, вот и все, – проговорила Эми, не в силах скрыть те чувства, которые вызывала в ее душе скорая и неминуемая разлука.
Малик склонился к ней, дотронувшись рукой до золотых волос:
– Храни тебя Господь.
Эми дотронулась до его щеки.
– И тебя тоже.
Он поднес руку к губам:
– Я вернусь.
И с этими словами открыл дверь.
ГЛАВА 10
После ухода Малика Эми превратилась в образцового члена семьи. Она с готовностью выполняла любое пожелание Беатрис и старалась привлекать как можно меньше внимания к своей персоне. Если не принимать во внимание парочку мелких, но достаточно эксцентричных выходок, а именно, ночной поход с тяжелой лестницей в руках в сад, к тополю, чтобы снять с него веревку, а также ночную стирку в ванной своей простыни, поведение ее можно было бы назвать безупречным. Потом она заменила и простыню, и наволочку, унесенную Маликом, купив новые в любимом магазине Беатрис; ну а если Листак все-таки заметила, что постельное белье молодой госпожи вдруг почему-то стало свежим, то она не позволила себе никаких замечаний на этот счет.
Беатрис явно радовалась хорошему аппетиту и спокойному виду своей племянницы; она и сама с удвоенной энергией пустилась в светские развлечения. Очевидное улучшение состояния и настроения Эми она приписала полному, пусть и запоздалому, выздоровлению от тяжелых впечатлений плена. Она стала еще активнее, чем прежде, вовлекать девушку в свои дела и забавы, явно гордясь молодостью, красотой и светским лоском своей племянницы. И Эми изо всех сил старалась угодить тетушке, испытывая искреннюю благодарность за невинные усилия и заботы и такое же искреннее раскаяние за свой обман.
Но Эми понимала, что лицемерие в ее положении – не выбор, а необходимость. Дядя и тетя никогда не смогут принять ее чувств к Малику; для них он был и останется разбойником, нападающим на путешественников с Запада – их родственников, знакомых и друзей. Они, разумеется, не могли сочувствовать султану, но тактика его врагов казалась им преступной. Эми приняла это как данное. Они не знали Малика – ни истории его семьи, ни обстоятельств его жизни. Не могли понять ни силу, ни глубину его горя и ненависти. Но для Эми любовь к Малику превратилась в основное содержание жизни, и если уж ей суждено обманывать семью, чтобы быть рядом с любимым, то она готова к этому.
Однажды днем, примерно недели через три после свидания, Эми одевалась к одному из благотворительных раутов, которые любила устраивать Беатрис, и размышляла, когда же ей удастся снова увидеть своего возлюбленного. Она верила Малику; верила в его желание вернуться к ней. Но когда же? Она тосковала по нему нестерпимо. Днем отвлечься было легче из-за суеты и забот, но ночи казались бесконечными. Эми прислушивалась к малейшему шороху, надеясь услышать знакомый стук в балконную дверь, но его все не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66