Он вежливо пожимал протянутые ему руки, робко улыбался в ответ на поздравления и только пожимал плечами, когда его спрашивали о чём-то, в общем изображал из себя невинную овечку, случайно слопавшую зубастого волка. В небольшом кабинете его уже ждала здоровенная паучиха, возлежащая на специальном овальном ложе-кушетке, по обе стороны от которой стояли два её мужа. Самцы арахнидов были вдвое меньше самок, но отличались просто потрясающим проворством.
Хотя по меркам Содружества его возраст считался едва ли не юношеским, повидал он в своей жизни много такого, с чем галакты даже и не сталкивались. В том числе и пауков, к которым Николай относился без страха и даже с некоторым любопытством юнната. Однажды, еще до того, как женился, он даже держал у себя дома здоровенного, мохнатого паука-птицееда, но был вынужден задарить своего питомца Витьке Прапору. Те пауки, с которыми он, наконец, встретился лицом к лицу, довольно сильно отличались от его черно-синего мохнатого паука имевшего размер чуть ли не в мужскую ладонь. В первую очередь, естественно, ростом, так как даже хойниро-мужчины, бывшие вдвое меньше хойниро-женщин, ростом достигали его груди, а в длину их тела от кончика носа до кончика вытянутого, сердцевидного брюшка даже превышали его рост. Их самка и вовсе возвышалась над ним метра на полтора.
На этом различия не заканчивались.
Николай прибыл в кабинет инструктажа не с пустыми руками. В левой руке он держал большой пластиковый контейнер, заполненный двумя дюжинами хромированных цилиндров. Как только он переступил порог, то немедленно опустил контейнер на пол, козырнул и чётко доложил:
– Космос-майор Кесашью, курсант Ник Сильвер прибыл для получения первого инструктажа. - После этого он приложил правую руку к груди, отвесил паучихе, сверлящей его всеми своими восьмью глазами включая те, с помощью которых она могла смотреть чуть ли не за спину себе, и, специально усиливая голос, продолжил - Благородная фриледи, позвольте мне выразить своё почтение вам, и вашим благородным супругам-фрименам своё искреннее уважение и почтение, как моему будущему наставнику. Я обещаю вам, фриледи, что буду в точности исполнять каждое ваше распоряжение и беспрекословно следовать в космосе тем путём, на который вы мне укажете. - Подняв с пола контейнер, Николай открыл его, сделал два шага вперёд, без заминки встал на одно колено, и, глядя Кесашью прямо в глаза, протянул ей контейнер, поясняя - Мне стало известно, фриледи Кесашью, что засахаренные красные личинки полосатых жучков являются для благородных хойниро любимым лакомством. Позвольте преподнести вам его в это лакомство от чистого сердца и без каких-либо задних мыслей, фриледи, да, будет светлым путь вашей Великой Коричневой семьи и удачными все ваши кладки, сколько бы их не было. Будьте моим учителем, фриледи Кесашью.
Для того, чтобы поприветствовать паучиху таким образом, всему личному составу группы "Земля-21", а также Ролло Шутеру пришлось перелопатить огромные массивы информации об арахнидах. В ходе этого исследования выяснилось, что встать перед самкой-хойниро на одно колено было так же естественно, что и протянуть руку для рукопожатия. Это было всего лишь самое обычное приветствие, хотя в исполнении арахнидов оно выглядело всего лишь, как приседание на пару минут. Ну, а обращаясь к космос-майору Кесашью и её мужьям точно так же, как и ко всем хомо и гуманоидам, по мнению некоторых исследователей являлось не просто вежливой формой, а признанием их равными. Непонятным было только одно, почему личинки колорадского жука являлись лакомством для арахнидов, питающихся одним только соком овощей, фруктов и различных ягод, но это было именно так и алчные торговцы драли с арахнидов за этот сомнительный деликатес по три шкуры.
Лица у арахнидов, как такового, не было, но им можно было назвать верхнюю переднюю часть их массивной головогруди, похожей на вытянутый треугольник с закруглённоё вершиной, поднятой чуть ли не вертикально по отношению к продолговатому уплощённому, выгнутому цилиндру - сочленению-туловищу, позади которого горизонтально полу располагалось овальное, мохнатое брюшко. Та часть хитиновой головогруди начиная от двух пар мощных, горизонтально расположенных жвал, которые при разговоре подрагивали, до верхней пары красных глаз, вполне претендовала на то, чтобы её называли лицом. Никакой мимикой, естественно на этом хитиновом лице даже и не пахло, но от книзу от жвал почти до сочленения головогруди с туловищем на ней у арахнид росла так называемая борода, состоящая из довольно длинных хитиновых волосков-вибрис, очень подвижных и гибких, но обычно плотно прижатых к головогруди.
В минуты волнения эти вибрисы приходили в движение. Если они поднимались кверху, это означало, что арахнид доволен, ну, а уж если они при этом ещё и трепетали, то значит пребывал в радости. Судя по тому, что вибрисы всех трёх пауков стояли кверху торчком и походили на крылышки колибри, они были в полном восторге. Кесашью, брюшко которой лежало на вогнутой кушетке, быстро приподнялась на своих четырёх мощных мохнатых ногах, отпихнула её назад мощным ударом передней ноги, распростёрла во все стороны все свои четыре суставчатые мохнатые руки, присела и громко заскрежетала:
– Удивительно! Я впервые слышу вежливые слова в этом чёртовом вертепе двуногих букашек. Спасибо, курсант Ник Сильвер, ты порадовал старую Кес своими манерами. Если ты к тому же окажешься ещё и вполне приличным техноэмпи, мой мальчик, то порадуешь меня ещё больше. Я стану твоим пилотом-наставником и научу тебя всему, что знаю сама.
Один из мужей Кесашью, которые буквально легли на пол приветствуя Николая, пронзительно проскрипел на унилингве:
– Кес, старушка, протри свои глаза! Это же тот самый парень, который вчера так славно летал в Каньоне Дьявола. Ты ведь сама сказала, глядя на него, что он похож на хойниро, только уж слишком неразумный, совсем не бережет себя.
Кесашью звонко клацнула жвалами, что у арахнид являлось знаком одобрения, и громко сказала:
– Вот даже как. - После этого, не спеша подниматься, она сказала уже чуть тише - Фримен, ты предлагаешь мне слишком дорогое лакомство, которое стоит бешенных денег и хотя оно манит меня, я не могу его принять, а заплатить тебе мне нечем.
Николай, наконец, сообразил, что Кесашью и её мужья ждут, когда он встанет и поднялся на ноги. Буквально насильно вкладывая контейнер в руки паучихи, которая была не такая уж и старая судя по её блестящему хитину, он ещё раз поклонился ей и чуть ли не вопя во всё горло, громкость разговора у пауков считалась признаком хорошего тона, сказал:
– Фриледи, торговцы бесстыдно надувают благородных хойниро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Хотя по меркам Содружества его возраст считался едва ли не юношеским, повидал он в своей жизни много такого, с чем галакты даже и не сталкивались. В том числе и пауков, к которым Николай относился без страха и даже с некоторым любопытством юнната. Однажды, еще до того, как женился, он даже держал у себя дома здоровенного, мохнатого паука-птицееда, но был вынужден задарить своего питомца Витьке Прапору. Те пауки, с которыми он, наконец, встретился лицом к лицу, довольно сильно отличались от его черно-синего мохнатого паука имевшего размер чуть ли не в мужскую ладонь. В первую очередь, естественно, ростом, так как даже хойниро-мужчины, бывшие вдвое меньше хойниро-женщин, ростом достигали его груди, а в длину их тела от кончика носа до кончика вытянутого, сердцевидного брюшка даже превышали его рост. Их самка и вовсе возвышалась над ним метра на полтора.
На этом различия не заканчивались.
Николай прибыл в кабинет инструктажа не с пустыми руками. В левой руке он держал большой пластиковый контейнер, заполненный двумя дюжинами хромированных цилиндров. Как только он переступил порог, то немедленно опустил контейнер на пол, козырнул и чётко доложил:
– Космос-майор Кесашью, курсант Ник Сильвер прибыл для получения первого инструктажа. - После этого он приложил правую руку к груди, отвесил паучихе, сверлящей его всеми своими восьмью глазами включая те, с помощью которых она могла смотреть чуть ли не за спину себе, и, специально усиливая голос, продолжил - Благородная фриледи, позвольте мне выразить своё почтение вам, и вашим благородным супругам-фрименам своё искреннее уважение и почтение, как моему будущему наставнику. Я обещаю вам, фриледи, что буду в точности исполнять каждое ваше распоряжение и беспрекословно следовать в космосе тем путём, на который вы мне укажете. - Подняв с пола контейнер, Николай открыл его, сделал два шага вперёд, без заминки встал на одно колено, и, глядя Кесашью прямо в глаза, протянул ей контейнер, поясняя - Мне стало известно, фриледи Кесашью, что засахаренные красные личинки полосатых жучков являются для благородных хойниро любимым лакомством. Позвольте преподнести вам его в это лакомство от чистого сердца и без каких-либо задних мыслей, фриледи, да, будет светлым путь вашей Великой Коричневой семьи и удачными все ваши кладки, сколько бы их не было. Будьте моим учителем, фриледи Кесашью.
Для того, чтобы поприветствовать паучиху таким образом, всему личному составу группы "Земля-21", а также Ролло Шутеру пришлось перелопатить огромные массивы информации об арахнидах. В ходе этого исследования выяснилось, что встать перед самкой-хойниро на одно колено было так же естественно, что и протянуть руку для рукопожатия. Это было всего лишь самое обычное приветствие, хотя в исполнении арахнидов оно выглядело всего лишь, как приседание на пару минут. Ну, а обращаясь к космос-майору Кесашью и её мужьям точно так же, как и ко всем хомо и гуманоидам, по мнению некоторых исследователей являлось не просто вежливой формой, а признанием их равными. Непонятным было только одно, почему личинки колорадского жука являлись лакомством для арахнидов, питающихся одним только соком овощей, фруктов и различных ягод, но это было именно так и алчные торговцы драли с арахнидов за этот сомнительный деликатес по три шкуры.
Лица у арахнидов, как такового, не было, но им можно было назвать верхнюю переднюю часть их массивной головогруди, похожей на вытянутый треугольник с закруглённоё вершиной, поднятой чуть ли не вертикально по отношению к продолговатому уплощённому, выгнутому цилиндру - сочленению-туловищу, позади которого горизонтально полу располагалось овальное, мохнатое брюшко. Та часть хитиновой головогруди начиная от двух пар мощных, горизонтально расположенных жвал, которые при разговоре подрагивали, до верхней пары красных глаз, вполне претендовала на то, чтобы её называли лицом. Никакой мимикой, естественно на этом хитиновом лице даже и не пахло, но от книзу от жвал почти до сочленения головогруди с туловищем на ней у арахнид росла так называемая борода, состоящая из довольно длинных хитиновых волосков-вибрис, очень подвижных и гибких, но обычно плотно прижатых к головогруди.
В минуты волнения эти вибрисы приходили в движение. Если они поднимались кверху, это означало, что арахнид доволен, ну, а уж если они при этом ещё и трепетали, то значит пребывал в радости. Судя по тому, что вибрисы всех трёх пауков стояли кверху торчком и походили на крылышки колибри, они были в полном восторге. Кесашью, брюшко которой лежало на вогнутой кушетке, быстро приподнялась на своих четырёх мощных мохнатых ногах, отпихнула её назад мощным ударом передней ноги, распростёрла во все стороны все свои четыре суставчатые мохнатые руки, присела и громко заскрежетала:
– Удивительно! Я впервые слышу вежливые слова в этом чёртовом вертепе двуногих букашек. Спасибо, курсант Ник Сильвер, ты порадовал старую Кес своими манерами. Если ты к тому же окажешься ещё и вполне приличным техноэмпи, мой мальчик, то порадуешь меня ещё больше. Я стану твоим пилотом-наставником и научу тебя всему, что знаю сама.
Один из мужей Кесашью, которые буквально легли на пол приветствуя Николая, пронзительно проскрипел на унилингве:
– Кес, старушка, протри свои глаза! Это же тот самый парень, который вчера так славно летал в Каньоне Дьявола. Ты ведь сама сказала, глядя на него, что он похож на хойниро, только уж слишком неразумный, совсем не бережет себя.
Кесашью звонко клацнула жвалами, что у арахнид являлось знаком одобрения, и громко сказала:
– Вот даже как. - После этого, не спеша подниматься, она сказала уже чуть тише - Фримен, ты предлагаешь мне слишком дорогое лакомство, которое стоит бешенных денег и хотя оно манит меня, я не могу его принять, а заплатить тебе мне нечем.
Николай, наконец, сообразил, что Кесашью и её мужья ждут, когда он встанет и поднялся на ноги. Буквально насильно вкладывая контейнер в руки паучихи, которая была не такая уж и старая судя по её блестящему хитину, он ещё раз поклонился ей и чуть ли не вопя во всё горло, громкость разговора у пауков считалась признаком хорошего тона, сказал:
– Фриледи, торговцы бесстыдно надувают благородных хойниро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108