Следуя добрым советам, молодой композитор писал музыку вполне благопристойную, не выходящую за пре­делы привычных интонаций немецкого романтизма. Впо­следствии заслуживший славу смелого обновителя ме­лодического языка, он пока еще не проявлял бунтарских стремлений. Зато в его критических оценках и суждени­ях обнаруживались независимость и решительность. От него доставалось не только второстепенным мастерам, но и признанным авторитетам.
Рихард не ограничивался, конечно, музыкальными де­лами. Высокий, худощавый юноша с пышной артистиче­ской шевелюрой, вскоре начавшей редеть, с рассеянным, будто устремленным в пространство взглядом, чувство­вал себя непринужденно в любой среде. Веселый и об­щительный, он любил развлечения, посещал балы, тан­цевал, участвовал в живых картинах. Мимолетно прохо­дили легкие увлечения. Сколько-нибудь глубокие чувства еще не волновали его. Мысли Рихарда по-прежнему были заняты музыкой, на него обращали внимание круп­нейшие авторитеты Германии и Австрии. Знаменитый венский критик Э. Ганслик проницательно отметил «своеобразный талант» 18-летнего композитора. Суро­вый Бюлов вначале отнесся к нему сдержанно: «По моему глубочайшему убеждению, это не гений, но, самое большее, талант и при том дюжинный». Ознакомившись с Серенадой для 13 духовых инструментов, Бюлов, од­нако, изменил мнение и назвал ее автора «необычайно одаренным молодым человеком». Еще ближе узнав его, Бюлов увидел в нем «наиболее выдающуюся личность после Брамса...»
Именно резкий, требовательный, пользовавшийся ог­ромным влиянием, Бюлов посвятил 20-летнего Штрауса в рыцарское достоинство, назвав его в одном из писем Рихардом II. Он же указал Штраусу тот вид деятель­ности, который в дальнейшем занял большое место в его жизни. С редкой силой прозрения старый музыкант почувствовал в молодом коллеге задатки дирижера. Однажды, по настоянию Бюлова, Штраус, никогда не державший в руках дирижерской палочки, провел испол­нение своей сюиты. При полном отсутствии опыта выру­чила редкая одаренность. Результаты немедленно сказа­лись. Едва Штраусу исполнился 21 год, как Бюлов рекомендовал его герцогу Саксен-Мейнингенскому в ка­честве своего преемника на должность капельмейстера придворного оркестра.
Правитель крошечной монархии Георг II, просвещен­ный любитель и знаток искусства, отдавал время и за­боты главным образом своему драматическому театру и придворному оркестру. Мейнингенцы приобрели сла­ву одного из интереснейших театров Европы. Преодо­лев условности сценических традиций, они проявили се­бя как новаторы реалистического направления. Их высоко ценила передовая общественность Германии и других стран. Большой интерес они вызвали в России, куда приезжали на гастроли. Искренним почитателем Мейнингенского театра был К. Станиславский: «Их спектакли впервые показали Москве новый род поста­новки - с исторической верностью эпохе, с народными сценами, с прекрасной внешней формой спектакля, с изумительной дисциплиной и всем строем великолепного праздника искусства». Помимо драматического театра славился придворный оркестр герцогства, достигший под руководствам Бюлова высокого уровня.
Такова была обстановка, в которую попал начинаю­щий дирижер. В первое время он помогал Бюлову, и не­сколько недель совместной работы оказались для него отличной школой. Он впервые постиг «дух и строение» классических симфоний, особенно бетховенских, услы­шав их в трактовке Бюлова. Старший коллега смело выдвигал молодого друга. Незадолго до того Штраус закончил Симфонию фа минор; это произведение 20-лет­него автора исполнялось в Германии и Америке. Бюлов поручил ему продирижировать Симфонией в Саксен-Мейнингене. Талантливая музыка, правда, еще лишен­ная неповторимых черт зрелого Штрауса, многим по­нравилась. Скупой на похвалы Брамс промолвил: «От­лично, молодой человек», добавив, что следует избегать перегруженной полифонии и отдавать преимущество яс­но расчлененным мелодиям - совет, надолго запомнив­шийся Рихарду. Вскоре он стал единолично руководить оркестром, и Бюлову оставалось только удивляться «ошеломляющей уверенности» юного дирижера. Не ме­нее удивительной казалась его пианистическая ода­ренность, хотя он не готовился стать виртуозом. «Если бы вы не были пригодны к чему-то лучшему, - говорил Бюлов, - вы могли бы стать пианистом».
В городе царил культ Брамса, и Штраус имел воз­можность познакомиться с его музыкой. Влияние лю­бимого композитора явно ощущалось в сочинениях Штрауса, написанных в те годы. Из них наиболее из­вестна Бурлеска - одночастное виртуозное произведе­ние для фортепиано с оркестром. В ее жизнерадостной музыке появляются уже характерно штраусовские инто­нации задора и смелого вызова. Но еще долго автор не показывал нового произведения даже близким друзьям. Лишь через 4 года Бурлеска впервые прозвучала в блестящем исполнении знаменитого пианиста Э. д'Альбера.
В Мейниигене создались благоприятные условия для развития молодого музыканта. Но его кипящая энергия не находила выхода в тесных рамках провинции. Не прошло и полугода, как он .покинул гостеприимный го­родок, соблазнившись должностью 3-го капельмейстера в Мюнхенской придворной опере. Еще в Мейнингене он подружился со скрипачом оркестра А. Риттером, вос­торженным поклонником Вагнера. Летом 1886 года Штраус побывал в Байрейте на постановках «Триста­на» и «Парсифаля». Интересы его явно склонялись к байрейтскому реформатору. Но пока что его привлекали другие перспективы.
Летом того же года он задумал поехать в Италию. Поездка оказалась недолгой, всего месяц, но очень на­сыщенной впечатлениями. В Риме он осмотрел Вати­кан, Капитолий, собор Св. Петра и поднялся на Лате-ранский холм, чтобы полюбоваться видом на Кампанью и горные цепи. Его привлекали не только руины древно­сти, среди которых он бродил часами, но и современный Рим, восхищавший шумной уличной жизнью, изящест­вом нарядов, красотой женских лиц. Совсем ошеломил и даже утомил яркостью красок и бурным кипением юг Италии - Неаполь, Капри, Везувий. В дороге он начал новое произведение, о чем не замедлил сообщить: «До­рогая мама! Я много сочиняю в До, Ля и Соль мажо­ре». Так рождалась четырехчастная симфоническая фан­тазия «Из Италии», в которой отразились впечатления, поразившие юного северянина.
Музыкальные путешествия, особенно зарисовки Ита­лии, давно уже занимали воображение композиторов романтического направления. Достаточно вспомнить Итальянскую симфонию Мендельсона, симфонию «Га­рольд в Италии» Берлиоза, фортепианный цикл «Годы странствований» (II и III тетради) Листа. Сюда же от­носится Итальянское каприччио Чайковского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28