- Посмотри на окурок.
Голос Энгельса раздался у самого уха, но казался остывшим и прошлогодним, словно пролетел с другого края земли. Я с жадным интересом принялся размышлять над смыслом каждого слова, их взаимных сочетаний, над фразой в целом. Мне открылась бесконечная, ошеломляющая красота этих слов, и не только слов - сама возможность присваивать смысл разным, в том числе и звуковым сигналам, показалась мне самым чудесным открытием - ведь смысл можно теперь передавать, как-то оперировать им, а он в это время тихо лежит в скорлупе своего звукового контейнера - представляете?! А если присвоить какой-нибудь звук каждому смыслу, а? Это ж тогда...
Энгельс повторил:
- Посмотри на окурок, говорю. Эй, эй! Так смотри, не поворачивайся!
Я автоматически приоткрыл рот, высовывая кончик языка, поймал "взглядом" лежащий на плитах пола окурок, немного подергивающийся от сквозняка. Видимо, сквозняк был слабый, и покатить окурок у него никак не получалось. Однако, все это ерунда - куда больше меня захватила идея возможности передавать кому-нибудь то, что ты чувствуешь и знаешь с помощью звуков и вообще любых других сигналов.
- Погаси его.
Надеясь побыстрее избавиться от назойливой помехи размышлениям, я погнал ветерок посильнее, но он летел посреди коридора, и никак не хотел прижаться к полу, чтобы подцепить этот дурацкий окурок и унести его прочь. Раздражаясь, я гнал ветерок все сильнее и сильнее, уже не обращая внимания на то, как ему плохо, обращаясь с ним как с палкой, как с неживым косным предметом. Воздух в коридоре уплотнился и стал молочно-белесым, я с ненавистью завис прямо над окурком, наблюдая, как проносящаяся в какой-то ладони над ним буря только слегка покачивает его, унося по полу срываемые искры. Я удивился, почему он нисколько не стлел, пока я тут думал о звуках - по ощущениям, времени должно было хватить не одному и не десяти. Подумав о тлении, я начал переходить и впервые четко осознал возвращение. Пытаться задержаться на Той стороне было бессмысленно, и я, досадуя, что зря столько насиловал ветер, решил, что раз уж тлеет, то нужна вода.
Коридор наполнился капелью, беспорядочно разбивающейся о каменный пол. Успев удивиться той бессмыслице, которую вижу, я полностью возвратился на Эту сторону и повалился набок, кривясь от режущей боли в ногах. Энгельс стоял надо мной, внимательно глядя на мои ноги. Я повернулся, пытаясь узнать, что интересного он там нашел, и ощутил, как на мое лицо упала капля. Поднявшись на колющих ногах, я хотел сходить взглянуть на окурок - потух, нет; но внезапно потерял к нему интерес. Мое внимание привлек начавшийся дождик - вполне нормальный дождь, но я чувствовал, что с ним что-то не так. То, что нет ярко выраженной дождевой тучи было нормальным, я часто встречался с таким явлением, но здесь дело было в чем-то другом. Немного понаблюдав, я определил источник своего беспокойства - шорох капель слышался только вокруг меня, из окружающего леса доносился звуковой фон, характерный для обычной сухой погоды. Дождь шел на пятаке метров в пятнадцать, не больше!
Вопросительно повернувшись к Энгельсу, я обнаружил, что он тоже, оказывается, бывает удовлетворен и смягчает свою маску гипсового вождя. Видимо, поняв мой невысказанный вопрос, он кивнул мне:
- Этот дождь не с нашего неба, и это не совсем вода. Все, пошли.
В другой момент я обязательно кинулся бы уточнять, задавать вопросы, но в этот раз меня словно что-то остановило; причем не то, что я хотел, а мне не давало, нет. Мне просто не хотелось ничего ни говорить, ни слушать; внутри меня словно унялся, нажравшись по горло, вечно дерущий стены зверь любопытства - отошел от миски, осоловело выбирая, где рухнуть, нашел место и тяжко упал набок, выпучив судорожно подымающееся при вдохах брюхо и вытянув безвольные лапы. Я чувствовал бессмысленность не то что спрашивать, а вообще - даже думать о сегодняшнем происшествии, словно оно было куском, насытившим меня полностью.
Высадив Энгельса у поселковой администрации, я поехал обратно, и даже не вертел головой, проезжая это место - ноль реакции, вообще; только потом, после Куяша, на меня напал смех. Почему-то вспомнилось, как в фильме про детей капитана Гранта африканские дикари вызывали дождь, и там перед толпой негров бегал шкодный колдун в огромной, до пупа, маске и завывал: "Мга-а-анга, идет велии-и-икий Мга-а-анга!". Я теперь тоже хренов "Мга-а-анга", подумал я и решил, что неплохой получится логин для почты. mgaaanga@inbox.ru - прикольно, правда?
Кому охота язык ломать, называйте кондиционер, а мне и так пойдет.
Съесть сороку - это такая процедура, после которой можешь знать. Как-нибудь опишу.
Туракаево - деревня на берегу Аргазинского водохранилища.
Белемле - народное название "знающих", т.е. людей, передающих народную традицию изучения природы и человека. Не вполне корректные синонимы - имцэ, курямцэ. Имцэ означает преимущественный медицинский уклон в "знании"; курямцэ - природный дар к прогностике.
Ишкуль (тат., башк.)- "много озер"
Ишеккуль (тат., башк.) - "дверь-озеро" Тенри (тат., башк.) - местный бог, которого почитали до прихода Ислама.
Булды (тат., башк.) - хватит, достаточно.
Салмак (тат., башк.) - медленный.
Багучы (тат., башк.) - человек, придерживающийся неортодоксальных взглядов на познание мира. Также так называют знахарей, "бабок" и т.д.
Кривой гвоздь вбиваешь(узко-локально применяемая пословица)- видишь, что что-то не так идет, и все равно продолжаешь. В данном контексте - сам видишь, что тупишь, и все равно продолжаешь спрашивать про давно тебе известное.
Тенри дает песню - имеется в виду, что иногда Тенри, Бог, Аллах, Святой Дух (годится любое имя), приоткрывает человека для знания, и человек начинает знать без обычной процедуры. Причем знание это "работает" только то время, какое нужно человеку для выполнения задачи, ради которой все и происходит; этакий "связанный кредит".Считается, что такой человек имеет знание, выходящее за рамки Следа (традиции, характерной для своего места), и вместо своего Зверя имеет в качестве начала Следа одну из четырех сил Тенри - Огонь, Ветер, Воду или Камень. В принципе, это очень "круто", но, насколько мне известно, люди не справляются с этим.
Эйе (тат., башк.) - "духи", более подробно говорить об этом не имеет смысла.
Аби (тат., башк.) - бабушка.
Зечка - костюм рабочий х/б, артикул уже не помню, 6 руб. 30 коп. брежневскими.
Кыт (тат., башк.) - душа.
Строчка из типа блатной песенки, подслушанной автором в Оренбурге первой половины семидесятых:
Сладкий мальчик всем пример
Пионер с двойным сиропом "Сиропом" как-то рифмовалось дальше с "попом", которым пионер в конце песенки за что-то там отвечает.
Товарник - мужик на телеге, ездивший по дворам и менявший всякую дрянь типа самоваров, медных кастрюль и новых простыней на реально ценные вещи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25