..сволочи-и-и-и!
Они осторожно положили его к стене, где он свернулся калачиком, зажимая руками живот и всхлипывая. К реву танков добавились странно знакомые звуки крошащихся камней, размеренные и этим страшные.
–Тяжелые пехотинцы!-быстро прошептал Шано.
Кейл попробовал взять сержанта за плечо, но тот поднял к ним изуродованное болью лицо и лапнул кобуру. Вытащил пистолет и, тыкая им в их сторону, прошипел:
–Убирайтесь вон! Вон...-тон сменился и голос стал жалобным и капризным,-...ну что вам стоит, ну ребята...ну сволочи, ну уйдите!
Кейл проглотил застрявший в горле спазм, повернувшись, пошел по коридору, за ним, оглядываясь и машинально размазывая по лицу грязь, шел Шано. Повернули за угол и встали, напрягшись, ожидая выстрела...Выстрел...другой...третий... Кинулись обратно и отпрыгнули-из коридора вырвалась струя пламени... Кейл осторожно выглянул из-за угла. Коридор пылал, и в раскаленных потоках воздуха дрожала у входа далекая фигурка тяжелого пехотинца. У стены, словно большой бесформенный червь, весь объятый языками пламени, корчился сержант, молча и страшно, показывая Кейлу свое обугленное лицо. Оскалив зубы, Кейл вскинул винтовку и, ничего не видя из-за заслонившей глаза коричневой пелены, выпустил в сержанта длинную очередь. Шано оттащил его в сторону, а он все жал и жал на спусковой крючок, краем сознания слыша, как звонко бьется о пустую гильзу боек...
***
По пристани деловито сновали легионеры, затаскивая на транспорт цинки с патронами. Небо было чистым, лишь на горизонте виднелись хлопья нежно-розовых перистых облаков. Со стороны океана легкий бриз наносил запах морской соли и свежести, играл бурыми концами повязки на плече у Шано и сносил пепел с сигареты, которой жадно затягивался Кейл. Кейл вспоминал последние две недели ,и перед его глазами проплывали обрывки воспоминаний, а между ними все заволакивало серым туманом.
...Он совсем не помнил, как они добрались до пятого ангара. Створки огромной взлетной шахты были раздвинуты, и небольшой кусочек неба, уже начавшего предрассветно розоветь, поблескивал последними звездами. Около темной громады последнего вертолета копошились люди. Салон был забит до отказа, кто-то даже повис на дверных поручнях. Шано запрыгнул на вертолетную лыжу и вцепился в то место, где она крепилась к вертолетному корпусу. Кейл сел на нее с другой стороны. Когда вертолет начал подниматься вверх, в двери анагра вбежал кто-то и закричал, захлебываясь:
–Подождите! Подождите! Подождите!
Потом начал стрелять по вертолету снизу. Штурмовик, висевший на поручнях, застонал и обмяк, но поручней не выпустил и так и умер, темной безжизненной массой вися в проеме. Кто-то штыком разрубил ему пальцы, он свалился вниз и через несколько секунд с тупым звуком стукнулся об пол.
Потом вырвались из узкой горловины шахты и взяли курс на север.
У Кейла было такое ощущение, как будто он поймал за ногу большую птицу, но она оказалась сильнее, и теперь она поднимает его все выше и выше над черным пятном комплекса... Пронизывающий холодный ветер и боль в простреленной шее... Один из вертолетов, летевших впереди, внезапно остановился в воздухе и, вхолостую вращая винтом, камнем сорвался вниз, в темноту...
Приземлились, когда солнце не ослепительно, как днем, но яркими, свежими, рассветными лучами, ласкало длинные ряды пустых казарм и узкую бетонную ленту старого шоссе. Это была покинутая база легионеров разбитой Восьмой Дивизии. Шано смеялся и не мог оторвать от крепления руки. Его материли и стволом винтовки разжимали пальцы, смертельной хваткой вцепившиеся в холодный металл...
...Несколько комплексов Избранных опустились посередине континента, разбив силы Седьмого Легиона на две части. Танковые колонны выкинули из Восточного укрепрайона остатки гарнизона и теснили их все дальше и дальше на север. Западная группировка противника с легкостью выбивала легионеров из объятых мятежом городов. Пятая танковая дивизия, бросившая все танки из-за нехватки горючего, пыталась с боем прорваться на восток и, неся огромные потери, захватила один из спустившихся комплексов Избранных, но продолжать наступление уже не могла. Вскоре все Западное побережье было захвачено Избранными. Несколько тысяч легионеров успели посадить на транспорты и вывезти на Евразийский материк, но большинство осталось и теперь скрывалось в лесах, постоянно вступая в стычки с патрулями Избранных и полицейскими отрядами местных жителей....Бой...отступление...бой...отступление...бой...отступление. В ту ночь, из семисот штурмовиков, бывших в комплексе, спаслось только сто двадцать три человека. Их сразу бросили в качестве заградотряда на перекрестье нескольких стратегически важных дорог. Через неделю их осталось восемнадцать. Теперь, на теплом песке Восточного побережья сидели только Кейл и Шано, остальные, с выклеванными стервятниками глазами, лежали на обширной территории от Огненного города до Ластпорта. Кейл, обжигая пальцы, затянулся еще раз, бросил окурок и надвинул на него горку песка. Стрельба за окраиной усилилась. Там отходил к пристани один из батальонов Седьмой дивизии, он должен был погрузиться последним. Уходя из города, поджигали военные склады и дома, кто-то со злобы палил и по мирным жителям,испуганно выглядывавшим из окон. По металлическому трапу на борт транспорта забегали запыхавшиеся легионеры. Протащили раненого, и его рука, свисая с носилок, прочертила на песке длинный, неровный след. Шано вскочил и сказал:
–Я чувствую, что прощальных речей жителей Ластпорта мы не дождемся. Поэтому предлагаю немедленно взойти на борт этого транспортного средства и покинуть этот негостеприимный берег.
Он шутил, но в глазах у него плескалась боль.
Кейл рассеянно смял в руке пустую сигаретную пачку и коротко отрезал:
–Я не поеду.
–Ты с ума сошел?!-заорал Шано.– Он не поедет!-и, схватив Кейла за грудки, приподнял над землей.
Кейл вырвался и,оправляя униформу, чувствуя ненужную высокопарность своих слов, сказал:
–На этой земле я родился и вырос, здесь погибли все мои товарищи. И я здесь останусь.
Шано побелел от злобы и затрясся.
–Ну и прр-ропадай тут, герой хренов!-и, растолкав нескольких легионеров, взбежал по трапу. Кейл посмотрел, как его спина скрывается в дверном проеме, вздохнул и отвернулся.
Через несколько минут рядом с ним на песок, невнятно матерясь, кто-то сел. Кейл обернулся и увидел Шано. Тот был мрачнее тучи, и с ожесточением продувал ствол винтовки, и не смотрел на Кейла. Со стороны города уже никто не шел к пристани. На пустой трап выбежал офицер и заорал:
–Эй, ублюдки, чего расселись! Быстро на борт!
Шано обернулся и с наслаждением объяснил офицеру ,куда он может отправиться на своей драной посудине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Они осторожно положили его к стене, где он свернулся калачиком, зажимая руками живот и всхлипывая. К реву танков добавились странно знакомые звуки крошащихся камней, размеренные и этим страшные.
–Тяжелые пехотинцы!-быстро прошептал Шано.
Кейл попробовал взять сержанта за плечо, но тот поднял к ним изуродованное болью лицо и лапнул кобуру. Вытащил пистолет и, тыкая им в их сторону, прошипел:
–Убирайтесь вон! Вон...-тон сменился и голос стал жалобным и капризным,-...ну что вам стоит, ну ребята...ну сволочи, ну уйдите!
Кейл проглотил застрявший в горле спазм, повернувшись, пошел по коридору, за ним, оглядываясь и машинально размазывая по лицу грязь, шел Шано. Повернули за угол и встали, напрягшись, ожидая выстрела...Выстрел...другой...третий... Кинулись обратно и отпрыгнули-из коридора вырвалась струя пламени... Кейл осторожно выглянул из-за угла. Коридор пылал, и в раскаленных потоках воздуха дрожала у входа далекая фигурка тяжелого пехотинца. У стены, словно большой бесформенный червь, весь объятый языками пламени, корчился сержант, молча и страшно, показывая Кейлу свое обугленное лицо. Оскалив зубы, Кейл вскинул винтовку и, ничего не видя из-за заслонившей глаза коричневой пелены, выпустил в сержанта длинную очередь. Шано оттащил его в сторону, а он все жал и жал на спусковой крючок, краем сознания слыша, как звонко бьется о пустую гильзу боек...
***
По пристани деловито сновали легионеры, затаскивая на транспорт цинки с патронами. Небо было чистым, лишь на горизонте виднелись хлопья нежно-розовых перистых облаков. Со стороны океана легкий бриз наносил запах морской соли и свежести, играл бурыми концами повязки на плече у Шано и сносил пепел с сигареты, которой жадно затягивался Кейл. Кейл вспоминал последние две недели ,и перед его глазами проплывали обрывки воспоминаний, а между ними все заволакивало серым туманом.
...Он совсем не помнил, как они добрались до пятого ангара. Створки огромной взлетной шахты были раздвинуты, и небольшой кусочек неба, уже начавшего предрассветно розоветь, поблескивал последними звездами. Около темной громады последнего вертолета копошились люди. Салон был забит до отказа, кто-то даже повис на дверных поручнях. Шано запрыгнул на вертолетную лыжу и вцепился в то место, где она крепилась к вертолетному корпусу. Кейл сел на нее с другой стороны. Когда вертолет начал подниматься вверх, в двери анагра вбежал кто-то и закричал, захлебываясь:
–Подождите! Подождите! Подождите!
Потом начал стрелять по вертолету снизу. Штурмовик, висевший на поручнях, застонал и обмяк, но поручней не выпустил и так и умер, темной безжизненной массой вися в проеме. Кто-то штыком разрубил ему пальцы, он свалился вниз и через несколько секунд с тупым звуком стукнулся об пол.
Потом вырвались из узкой горловины шахты и взяли курс на север.
У Кейла было такое ощущение, как будто он поймал за ногу большую птицу, но она оказалась сильнее, и теперь она поднимает его все выше и выше над черным пятном комплекса... Пронизывающий холодный ветер и боль в простреленной шее... Один из вертолетов, летевших впереди, внезапно остановился в воздухе и, вхолостую вращая винтом, камнем сорвался вниз, в темноту...
Приземлились, когда солнце не ослепительно, как днем, но яркими, свежими, рассветными лучами, ласкало длинные ряды пустых казарм и узкую бетонную ленту старого шоссе. Это была покинутая база легионеров разбитой Восьмой Дивизии. Шано смеялся и не мог оторвать от крепления руки. Его материли и стволом винтовки разжимали пальцы, смертельной хваткой вцепившиеся в холодный металл...
...Несколько комплексов Избранных опустились посередине континента, разбив силы Седьмого Легиона на две части. Танковые колонны выкинули из Восточного укрепрайона остатки гарнизона и теснили их все дальше и дальше на север. Западная группировка противника с легкостью выбивала легионеров из объятых мятежом городов. Пятая танковая дивизия, бросившая все танки из-за нехватки горючего, пыталась с боем прорваться на восток и, неся огромные потери, захватила один из спустившихся комплексов Избранных, но продолжать наступление уже не могла. Вскоре все Западное побережье было захвачено Избранными. Несколько тысяч легионеров успели посадить на транспорты и вывезти на Евразийский материк, но большинство осталось и теперь скрывалось в лесах, постоянно вступая в стычки с патрулями Избранных и полицейскими отрядами местных жителей....Бой...отступление...бой...отступление...бой...отступление. В ту ночь, из семисот штурмовиков, бывших в комплексе, спаслось только сто двадцать три человека. Их сразу бросили в качестве заградотряда на перекрестье нескольких стратегически важных дорог. Через неделю их осталось восемнадцать. Теперь, на теплом песке Восточного побережья сидели только Кейл и Шано, остальные, с выклеванными стервятниками глазами, лежали на обширной территории от Огненного города до Ластпорта. Кейл, обжигая пальцы, затянулся еще раз, бросил окурок и надвинул на него горку песка. Стрельба за окраиной усилилась. Там отходил к пристани один из батальонов Седьмой дивизии, он должен был погрузиться последним. Уходя из города, поджигали военные склады и дома, кто-то со злобы палил и по мирным жителям,испуганно выглядывавшим из окон. По металлическому трапу на борт транспорта забегали запыхавшиеся легионеры. Протащили раненого, и его рука, свисая с носилок, прочертила на песке длинный, неровный след. Шано вскочил и сказал:
–Я чувствую, что прощальных речей жителей Ластпорта мы не дождемся. Поэтому предлагаю немедленно взойти на борт этого транспортного средства и покинуть этот негостеприимный берег.
Он шутил, но в глазах у него плескалась боль.
Кейл рассеянно смял в руке пустую сигаретную пачку и коротко отрезал:
–Я не поеду.
–Ты с ума сошел?!-заорал Шано.– Он не поедет!-и, схватив Кейла за грудки, приподнял над землей.
Кейл вырвался и,оправляя униформу, чувствуя ненужную высокопарность своих слов, сказал:
–На этой земле я родился и вырос, здесь погибли все мои товарищи. И я здесь останусь.
Шано побелел от злобы и затрясся.
–Ну и прр-ропадай тут, герой хренов!-и, растолкав нескольких легионеров, взбежал по трапу. Кейл посмотрел, как его спина скрывается в дверном проеме, вздохнул и отвернулся.
Через несколько минут рядом с ним на песок, невнятно матерясь, кто-то сел. Кейл обернулся и увидел Шано. Тот был мрачнее тучи, и с ожесточением продувал ствол винтовки, и не смотрел на Кейла. Со стороны города уже никто не шел к пристани. На пустой трап выбежал офицер и заорал:
–Эй, ублюдки, чего расселись! Быстро на борт!
Шано обернулся и с наслаждением объяснил офицеру ,куда он может отправиться на своей драной посудине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12