Во-первых, многих смогли уговорить принять консенсусный, или в просторечии виртуальный, статус, лишь пообещав, что у них сохранится доступ к тому, что они тогда еще считали «реальным миром». Во-вторых, проектировщики сочли необходимым оставить виртуальцам возможность контактировать с теми из нас, кто купил себе исключение из процесса «обесфизичивания», уплатив огромные штрафы и позволив себя стерилизовать (ведь в те дни физические и виртуальцы жили бок о бок, могли быть братьями и сестрами, отцами и сыновьями, однокашниками и давними друзьями). Третья причина была связана с мощностями самой Сердцевины: при всей огромности процессоров ее возможности были небезграничны, и виртуальный мир, который опирался на физический, требовал гораздо меньше системных ресурсов, чем выдуманный от начала и до конца.
Сейчас эти три условия утратили силу. Сердцевина разрослась, физические и виртуальцы отдалились друг от друга, и последние давно уже перестали воспринимать физический мир как «реальность». Поэтому, с точки зрения и политики, и техники, Сердцевина могла бы отделить физический город от виртуального. Отчасти это было бы проще, чем поддерживать статус-кво за счет дорогостоящей сети сенсоров.
Но, если быть честным, мне становится не по себе от одной мысли, что однажды я проснусь в Лондоне, где имплантанты больше не работают, где больше не встретишь виртуальцев, а мы предоставлены самим себе среди развалин. Эта мысль вызывает у меня ужас, ощущение заброшенности, изоляции. Видимо, говоря, что вирту-альцы нужны нам из практических соображений, что их присутствие неизбежное зло, я просто ищу рациональное объяснение этому чувству.
Думаю, свое обещание Кларисса держала дня два, а после снова покинула дом в коляске. Уже через неделю она вернулась в Уолтхэм-стоу, хотя избегала станции подземки и больше сцен не устраивала.
Не прошло и месяца, как она стала заряжать аккумулятор для большого путешествия - в самый центр Лондона. А после и впрямь взяла туда курс, мрачно подпрыгивая на рытвинах мостовой и упрямо отказываясь думать о том, насколько хватит зарядки.
Как всегда, она катила, выключив имплантант. Ее обступали разрушенные дома и заброшенные бензоколонки, мостовая лежала пустая, растрескавшаяся от многолетних заморозков. Но время от времени она останавливалась ради желанной «дозы», ради мгновия уюта и утешения, когда перед ней среди безмолвных руин вставал живой город.
- Я еду на Пиккадилли-серкус, - говорила она людям возле магазинчиков на Стоук-Ньютингтон. - Когда я была маленькой, меня водили туда посмотреть на разноцветные огоньки.
Покупатели - все как один - отворачивались.
- Как я любила эти огоньки, - рассказывала она букмекеру у дверей его конторы в Ислингтоне, - они плыли и искрились. Яркое электричество! Волшебные краски.
- Почему бы тебе не вернуться домой, жутик? - пробормотал букмекер и поспешил прочь.
- Наверное, огни там до сих пор есть, правда? - спросила она девушку на Кингс-кросс. - Ну, конечно, не настоящие, а те, которые вы способны видеть?
- Да, да! - откликнулась девушка, которую звали Лили. - На Пиккадилли-серкус чудесные огни, но они совершенно настоящие, понимаете? Они не физические, вы не подумайте ничего такого.
Особым умом Лили не отличалась, но была рада сделать доброе дело. Ее простое круглое личико, с очень низким разрешением и совершенно плоское, выглядело так, будто его взяли из комикса. Виртуаль-цы могли выбирать себе внешность, становиться настолько хорошенькими, интересными или получать настолько высокое разрешение, насколько позволяли их банковские счета. Но детальная проработка стоила дорого, а, судя по внешности девушки, Лили была очень бедной. Кожа у нее была однородно розовая, одежда - цветовой заливкой, вместо глаз - точки, а вместо улыбки вверх или вниз загибались кончики прямой линии.
- Ну, я, во всяком случае, уверена, что они не физические, - произнесла она тоненьким низкоразрешенным голоском, но вдруг сообразила, что попала впросак, и улыбка внезапно обратилась в изгиб раскаяния. - Ох, простите пожалуйста. Я не хотела сказать, что плохо быть… ну, знаете… физической. Просто неудачно выразилась.
- Не беспокойся, душечка. Я сплошь и рядом такое слышу. А ты - первый добрый человек, кого я встретила с тех пор, как вышла из дома.
Кларисса сняла с термоса крышку-стаканчик и, сидя в своей колясочке, налила себе немного кофе. Была середина октября, прохладный осенний день клонился к вечеру, и ей становилось зябко.
- Когда я была маленькой, мой папа повел меня на Пиккадилли-серкус посмотреть огоньки. Но, понимаешь, мне было совсем мало лет, и я услышала не «серкус», а «цирк», и когда мы туда пришли, спросила, куда подевались клоуны и тигры. «И где красивые тети в трико?» - спрашивала я. А папа объяснил, что это не «цирк», а «серкус» - круглая площадь, по которой ездят машины. О чем он еще говорил, я забыла, но точно помню, как вокруг меня переливались чудесные электрические огни и как я поняла, что мне нет дела до тигров и красивых теть в трико. В детстве краски кажутся волшебными. Я смотрела то в одну сторону, то в другую, но мне хотелось видеть все разом, так что под конец я решила, что буду кружиться на месте.
Поднеся крышку-стакан к губам, она отпила кофе.
- Я Лили, - дружелюбно сказала Лили.
Девушка удивленно смотрела на сеть морщинок, на старческие коричневые пятна, покрывавшие руки Клариссы, на то, как сами руки, не переставая, дрожали, так что кофе выплескивался через край. Если низкоразрешенной внешности Лили не хватало деталей, то у Клариссы их было в избытке. Но больше всего Лили сбивало с толку, что они не служили для украшения. Такая внешность, наверное, стоит целое состояние, решила Лили, но как можно самой захотеть вот так выглядеть?
- А меня зовут Кларисса, милочка. Кларисса Фолл, - величественно ответила старуха и, допив кофе, стряхнула капли из стакана прежде, чем закрыть термос.
- Вы дорогу знаете? - рискнула спросить Лили. - Знаете дорогу на Пиккадилли-серкус?
- Хотелось бы думать! - фыркнула Кларисса. - Мне больше двухсот лет, и в Лондоне я живу с самого рождения. Я здесь последний физический человек.
Она глянула на часы. Ей мучительно хотелось общения и внимания, но, получив их, она всегда была на удивление нетерпеливой и резкой.
- Двести лет! - почтительно повторила ее слова Лили. - Так вы совсем старая! Просто на случай, если вы не знаете, я могла бы вам показать…
- Да. Ради бога, покажи, - великодушно согласилась Кларисса.
Законы физического мира не позволяли нам ездить на виртуальном транспорте, но правила Поля не мешали виртуальным людям ездить в физической коляске. Единственная проблема заключалась в том, что инвалидное кресло было сконструировано лишь для одного человека, поэтому Лили пришлось встать сзади на небольшую приступочку, предназначенную для сумок с покупками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Сейчас эти три условия утратили силу. Сердцевина разрослась, физические и виртуальцы отдалились друг от друга, и последние давно уже перестали воспринимать физический мир как «реальность». Поэтому, с точки зрения и политики, и техники, Сердцевина могла бы отделить физический город от виртуального. Отчасти это было бы проще, чем поддерживать статус-кво за счет дорогостоящей сети сенсоров.
Но, если быть честным, мне становится не по себе от одной мысли, что однажды я проснусь в Лондоне, где имплантанты больше не работают, где больше не встретишь виртуальцев, а мы предоставлены самим себе среди развалин. Эта мысль вызывает у меня ужас, ощущение заброшенности, изоляции. Видимо, говоря, что вирту-альцы нужны нам из практических соображений, что их присутствие неизбежное зло, я просто ищу рациональное объяснение этому чувству.
Думаю, свое обещание Кларисса держала дня два, а после снова покинула дом в коляске. Уже через неделю она вернулась в Уолтхэм-стоу, хотя избегала станции подземки и больше сцен не устраивала.
Не прошло и месяца, как она стала заряжать аккумулятор для большого путешествия - в самый центр Лондона. А после и впрямь взяла туда курс, мрачно подпрыгивая на рытвинах мостовой и упрямо отказываясь думать о том, насколько хватит зарядки.
Как всегда, она катила, выключив имплантант. Ее обступали разрушенные дома и заброшенные бензоколонки, мостовая лежала пустая, растрескавшаяся от многолетних заморозков. Но время от времени она останавливалась ради желанной «дозы», ради мгновия уюта и утешения, когда перед ней среди безмолвных руин вставал живой город.
- Я еду на Пиккадилли-серкус, - говорила она людям возле магазинчиков на Стоук-Ньютингтон. - Когда я была маленькой, меня водили туда посмотреть на разноцветные огоньки.
Покупатели - все как один - отворачивались.
- Как я любила эти огоньки, - рассказывала она букмекеру у дверей его конторы в Ислингтоне, - они плыли и искрились. Яркое электричество! Волшебные краски.
- Почему бы тебе не вернуться домой, жутик? - пробормотал букмекер и поспешил прочь.
- Наверное, огни там до сих пор есть, правда? - спросила она девушку на Кингс-кросс. - Ну, конечно, не настоящие, а те, которые вы способны видеть?
- Да, да! - откликнулась девушка, которую звали Лили. - На Пиккадилли-серкус чудесные огни, но они совершенно настоящие, понимаете? Они не физические, вы не подумайте ничего такого.
Особым умом Лили не отличалась, но была рада сделать доброе дело. Ее простое круглое личико, с очень низким разрешением и совершенно плоское, выглядело так, будто его взяли из комикса. Виртуаль-цы могли выбирать себе внешность, становиться настолько хорошенькими, интересными или получать настолько высокое разрешение, насколько позволяли их банковские счета. Но детальная проработка стоила дорого, а, судя по внешности девушки, Лили была очень бедной. Кожа у нее была однородно розовая, одежда - цветовой заливкой, вместо глаз - точки, а вместо улыбки вверх или вниз загибались кончики прямой линии.
- Ну, я, во всяком случае, уверена, что они не физические, - произнесла она тоненьким низкоразрешенным голоском, но вдруг сообразила, что попала впросак, и улыбка внезапно обратилась в изгиб раскаяния. - Ох, простите пожалуйста. Я не хотела сказать, что плохо быть… ну, знаете… физической. Просто неудачно выразилась.
- Не беспокойся, душечка. Я сплошь и рядом такое слышу. А ты - первый добрый человек, кого я встретила с тех пор, как вышла из дома.
Кларисса сняла с термоса крышку-стаканчик и, сидя в своей колясочке, налила себе немного кофе. Была середина октября, прохладный осенний день клонился к вечеру, и ей становилось зябко.
- Когда я была маленькой, мой папа повел меня на Пиккадилли-серкус посмотреть огоньки. Но, понимаешь, мне было совсем мало лет, и я услышала не «серкус», а «цирк», и когда мы туда пришли, спросила, куда подевались клоуны и тигры. «И где красивые тети в трико?» - спрашивала я. А папа объяснил, что это не «цирк», а «серкус» - круглая площадь, по которой ездят машины. О чем он еще говорил, я забыла, но точно помню, как вокруг меня переливались чудесные электрические огни и как я поняла, что мне нет дела до тигров и красивых теть в трико. В детстве краски кажутся волшебными. Я смотрела то в одну сторону, то в другую, но мне хотелось видеть все разом, так что под конец я решила, что буду кружиться на месте.
Поднеся крышку-стакан к губам, она отпила кофе.
- Я Лили, - дружелюбно сказала Лили.
Девушка удивленно смотрела на сеть морщинок, на старческие коричневые пятна, покрывавшие руки Клариссы, на то, как сами руки, не переставая, дрожали, так что кофе выплескивался через край. Если низкоразрешенной внешности Лили не хватало деталей, то у Клариссы их было в избытке. Но больше всего Лили сбивало с толку, что они не служили для украшения. Такая внешность, наверное, стоит целое состояние, решила Лили, но как можно самой захотеть вот так выглядеть?
- А меня зовут Кларисса, милочка. Кларисса Фолл, - величественно ответила старуха и, допив кофе, стряхнула капли из стакана прежде, чем закрыть термос.
- Вы дорогу знаете? - рискнула спросить Лили. - Знаете дорогу на Пиккадилли-серкус?
- Хотелось бы думать! - фыркнула Кларисса. - Мне больше двухсот лет, и в Лондоне я живу с самого рождения. Я здесь последний физический человек.
Она глянула на часы. Ей мучительно хотелось общения и внимания, но, получив их, она всегда была на удивление нетерпеливой и резкой.
- Двести лет! - почтительно повторила ее слова Лили. - Так вы совсем старая! Просто на случай, если вы не знаете, я могла бы вам показать…
- Да. Ради бога, покажи, - великодушно согласилась Кларисса.
Законы физического мира не позволяли нам ездить на виртуальном транспорте, но правила Поля не мешали виртуальным людям ездить в физической коляске. Единственная проблема заключалась в том, что инвалидное кресло было сконструировано лишь для одного человека, поэтому Лили пришлось встать сзади на небольшую приступочку, предназначенную для сумок с покупками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13